Читать книгу "Документы забытой памяти - Елена Мищенко"

И. Бабич. Камень и слово. «Новое русское слово» 22.09.1994.

Через некоторое время должно было состояться обсуждение проектов. Директору Дома архитектора Иосифу Рафаиловичу Кайлику запретили вывешивать объявление. Авторов заказных проектов обзвонили по телефону в день обсуждения. Тем не менее за час до начала в Дом архитектора нельзя было войти – зал был переполнен.

Обсуждение было длительным и бурным. Выступали писатели, архитекторы, художники. Запомнилась фраза, прозвучавшая несколько раз: «Мир не знает трагедии Шевченковского района, мир знает трагедию Бабьего Яра». Однако все эти творческие вопросы очень мало интересовали жюри конкурса, оно на них ответило по-своему.

«Отметить, что проекты, представленные на конкурс, по своему содержанию не отвечают основным условиям программы конкурса. Авторы большинства проектов не выполнили главного требования программы и не отобразили в своих проектах героизм и непоколебимую волю нашего народа в борьбе за победу великих идей коммунизма, за честь и свободу Отечества, а отразили, в основном, мотивы скорби. В связи с этим обязать авторские группы переработать проекты в соответствии с программой конкурса и до 31 марта 1966 года представить их на повторное рассмотрение».

Председатель жюри, зам. пред. Совета Министров УССР С. М. Андрианов.

Об этом ставили в известность только авторов заказных проектов. Остальных участников конкурса вообще не информировали. Форма, в которой нам высказывалось пожелание жюри, была весьма простой и ясной: «Не переделаете проектов – отберем деньги через суд».

К чести участников конкурса следует отметить, что ни один из проектов второго тура не отображал «непоколебимую волю нашего народа в борьбе за победу великих идей коммунизма». Тянуть уже было некуда, и жюри было вынуждено принять решение. Когда Андрианов вручил нам грамоты за первое место, мы были крайне удивлены их странным текстом. Выглядели они так:

«Жюри конкурса на проект памятника-монумента в Шевченковском районе г. Киева в память советских граждан и военнослужащих солдат и офицеров Советской Армии, которые погибли от рук немецкофашистских захватчиков во время оккупации г. Киева, награждает (фамилия) за участие в разработке проекта, признанного одним из лучших».

Председатель жюри С. Андрианов.

Дата отсутствует. Печать Госстроя УССР. Слова «Бабий Яр» исключили совсем. Как нам объяснили позже, слова «один из лучших» были введены специально, чтобы не санкционировать заказа на проект для строительства, так как строить памятник никто не собирался. Министр культуры Бабийчук остался недоволен нашими фамилиями и анкетными данными. Через два месяца мы узнали, что заказ передали бригаде, не премированной на конкурсе. Мы обратились в Союз художников. Председатель Союза Василий Захарович Бородай написал письмо Бабийчуку, в котором говорилось, что такое положение дискредитирует систему конкурсов. Бабийчук не ответил ни ему, ни нам, правда, вновь заказанный проект тоже отклонили.

Бывал я молод и бывал я стар,

Я умирал прилюдно и в пустыне…

Еще я шел по Львовской в этот Яр,

Где памятника нету и поныне.

Эти горькие слова Риталий Заславский написал в 1960 году, это можно было написать и в 70-м. Дальнейшее замалчивание Бабьего Яра становилось уже трудным даже для партократов, и заказ был передан в мастерскую скульптора М. Лысенко. Юрий Каплан писал по этому поводу: «Прошло немало лет, прежде чем по соседству с успевшим обосноваться здесь экспресс-кафе, где в добрые брежневские времена продавали водку на разлив, появился нелепый, другим погибшим предназначенный и не на том месте поставленный памятник».

Открытие памятника произошло 2 августа 1976 года. Место опять было выбрано не там, и памятник был предназначен совсем не тем, о чем свидетельствует его описание, приведенное в «Правде Украины»:

«Над яром застыли 11 фигур. Впереди коммунист-подпольщик. Он смело смотрит в лицо смерти, в глазах твердость и уверенность в торжестве правого дела. Сильно стиснул кулаки солдат. Рядом моряк закрывает собой старую женщину. Падает в смертную яму юноша, который не склонил голову перед фашистами. Композицию венчает скульптура молодой матери – символ торжества жизни над смертью».

И все же, несмотря на идейную целеустремленность авторов к героической тематике, и у них не обошлось без неприятностей. Кто-то из руководства обнаружил, что овраг, декоративно оформленный на площадке, имеет 6 ответвлений. Это, как им показалось, ассоциировалось со звездой Давида, которая была под запретом. Одного из авторов – архитектора Анатолия Игнащенко срочно отозвали из отпуска, пригнали на площадку строителей и заставили их засыпать одно из ответвлений. С пятиконечной звездой им как-то было спокойнее.

И снова часы истории отмерили 25 лет. Приближалась скорбная дата – 50-летие трагедии Бабьего Яра. И опять возник все тот же наболевший вопрос: где же мемориал на месте трагедии? К траурному митингу ждали высоких гостей, в том числе президента США Джорджа Буша. В срочном порядке благоустроили подходы к Бабьему Яру, установили бронзовую менору и соорудили открытый амфитеатр для проведения митинга.

Был объявлен конкурс на разработку «Мемориального комплекса Бабий Яр». Конкурс проводился в два тура. Первый – открытый на разработку эскиза-идеи, второй тур – заказной конкурс среди авторов пяти лучших проектов первого тура. На этот раз в программе ничего не говорилось о «непоколебимой воле нашего народа в борьбе за победу светлых идей коммунизма». Комплекс Мемориала «Бабий Яр» предусматривался весьма значительным, общим объемом 40 000 кубических метров.

Работали мы, как и 25 лет назад, с Юрием Паскевичем. На этот раз к нам присоединился талантливый художник Ким Левич. Первая входная улица нашего Мемориала решалась так, чтобы она была очень знакомой. Она должна была напоминать и улицы старого Киева, откуда уходили в сентябре 41-го евреи целыми семьями в Бабий Яр, и старые улицы всех гетто. Эта улица выводит на небольшую центральную площадь, с которой можно пройти в Зал Памяти Жертв фашизма, мемориальные залы Бабьего Яра. По оси главного зала вход в синагогу. Зал памяти погибшим в Бабьем Яру заканчивался площадкой-балконом, выходящим на склоны Яра. С него виден был «карниз смерти» – место расстрела обреченных.

На этот раз жюри не тянуло с вынесением решения. Оно было готово к торжественной дате 29 сентября 1991 года. К участию во втором туре допустили 5 творческих бригад, в том числе и нашу. Обнадеженные оперативностью первого тура, мы ждали заказа. Но заказ не поступал. Уехал Джордж Буш, уехали представители из Израиля, и о нас забыли. Тогда конкуренты объединились и начали пытаться пробивать этот второй тур своими силами. Среди нас были крупный общественный деятель Лариса Скорик, заслуженный архитектор Украины Анатолий Игнащенко. В январе мы несколько раз встречались с учредителями конкурса. Мы были согласны на все. Мы даже готовы были создать единую бригаду. Мы ходили по разным инстанциям вместе с президентом Союза архитекторов Украины Игорем Шпарой. Оказалось, что Горсовет не располагает средствами и считает, что это дело Министерства культуры. Министр культуры сообщил нам, что они могут осуществлять только идейное руководство. Из Союза художников нас отослали в Общество еврейской культуры, оттуда в Центр «Бабий Яр», оттуда в горсовет. Круг замкнулся.