Читать книгу "Команданте Чавес. Его боялась Америка - Виктор Чернов"

Симон Боливар, завоевывая независимость для латиноамериканских республик, верил, что на месте испанских колоний появится не множество разрозненных и часто враждующих между собой государств, а единая семья братских народов, строящих свою судьбу самостоятельно, но совместно.

Уго Чавес во время визита в Уругвай 8 декабря 2005 года.

Этим мечтам не дано было воплотиться в жизнь, хотя, казалось бы, все предпосылки для этого были. Латинскую Америку объединяет испанский язык (за исключением, конечно, говорящей на португальском Бразилии), католическая религия, общие исторические корни и сходная культура, в том числе политическая. К тому же все страны региона на протяжении большей части своей истории находились под внешним влиянием – сначала это была европейская метрополия – Испания или Португалия, потом неформальное господство США, экономическое, а порой и политическое[26].

Неудивительно, что традиция Боливара продолжала влиять на радикалов и революционеров Латинской Америки в XX веке. «Революционное кондотьерство» Эрнесто Че Гевары исходило из той же боливарианской идеи о борьбе сразу в масштабах целого континента. Однако Че Гевара потерпел поражение. Причину его гибели надо искать в самом латиноамериканском обществе, которое в середине XX века было еще совершенно не готово к подобному радикальному преобразованию[27].

Но в конце 90-х годов XX – начале XXI веков начались глобальны социальные, политические и экономические изменения, которые не могли не повлиять и на латиноамериканский континент. Переход к постиндустриальному (информационному) глобальному обществу привел к сокращению суверенитета отдельных национальных государств, финансовой, индустриальной и политической уязвимости, а в целом – к кризису неолиберализма. Вновь оказались востребованными идеи Боливара, уже в интерпретации Уго Чавеса, при котором идея латиноамериканской интеграции возродилась под именем Боливарианской альтернативы и была одним из краеугольных камней стратегии венесуэльского президента.

В основе подхода Чавеса лежало трезвое понимание того, что «социализм в одной отдельно взятой стране» заведомо обречен, а революция должна выйти за пределы одного государства, превращаясь в фактор глобального общественного развития, иначе ей грозит вырождение. Президент Венесуэлы не случайно, возвращаясь в 2004 году из Москвы, читал «Преданную революцию» Льва Троцкого (книгу, подаренную ему во время тура по Европе кем-то из западных активистов). Идеи Троцкого ложились на его собственную боливарианскую традицию и уроки революций недавнего прошлого – кубинской, чилийской, никарагуанской. Если Венесуэла всерьез собиралась двигаться в сторону социализма, надо сделать что-то такое, что гарантирует от повторения советского опыта. Ответ виделся в демократической интеграции континента[28].

Чавесская версия боливарианизма, хотя и содержала по большей части идеи Симона Боливара, но включала и положения, взятые из работ марксистского историка Федерико Брито Фигероа. Чавес, в свое время, находился также под влиянием южноамериканской традиции кооперативизма, как и Хорхе Эльесера Гайтана, Фидель Кастро, Че Гевара и Сальвадор Альенде. На политические убеждения Чавеса оказали влияние такие фигура, как Эсекиель Самора и Симон Родригес.

В последнее десятилетие своей жизни Чавес придает большое значение демократическому социализму (форма социализма, которая подчеркивает активное участие нижних слоев населения в управлении государством) в современном боливарианизме. 30 января 2005 года на Всемирном социальном форуме в Порто-Алегре (Бразилия) Чавес заявил о своей поддержке демократического социализма как неотъемлемой части боливарианизма, говоря, что человечество должно принять политику «нового типа социализма и гуманизма, которые ставят людей, а не машины или государство, впереди всего». Позже он подтвердил свои слова в выступлении на 4-м Саммите по вопросам социального долга, проходившем в Каракасе.

То влияние, которое оказал сам Чавес на идеи боливарианизма, позволило как сторонникам, так и противникам венесуэльского президента называть это учение в его современном виде «чавизмом», а сами последователи Чавеса называют себя «чавистами».

Быть может, в этом есть значительная доля истины. Надо помнить, что, помимо идеи «демократического социализма» и борьба с коррупцией, боливарианизм, как и практически любая латиноамериканская политическая система, уже более ста пятидесяти лет, начиная с самого С. Боливара, базируется на таком своеобразном основании, как «каудилизм»[29].

По окончании войн за независимость страны Латинской Америки оказались под властью политических режимов, возглавляемых диктаторами – каудильо. При этом существование конституций не имело ни малейшего значения, тем более что их непрестанно изменяли и переделывали применительно к нуждам данного режима или сообразуясь с понятиями данного каудильо. По подсчетам У. Фостера («Очерк политической истории Америки»), в Венесуэле за сто лет конституции менялись 15 раз, в Эквадоре – 13, в Боливии – 19.

С началом экономического проникновения в Латинскую Америку Соединенные Штаты использовали военные перевороты и каудилизм в своих интересах. Диктатуры, установленные с помощью Вашингтона, неизменно оказываются наиболее антинародными, наиболее продажными, наиболее террористическими (в Венесуэле Панаме, на Гаити и др.).

Уже в 20–30-х гг. XIX в. в большинстве латиноамериканских республик в связи с формальным установлением конституционного строя и организацией периодических выборов в органы государственной власти (президент, конгресс и т. д.) стали возникать соперничающие группировки. На их базе в последующие десятилетия сложились две политические партии, получившие со временем название «исторических».

Чавес держит в руках новый АК-103 на военной выставке Expo Ejercito в Каракасе 14 июня 2006 года. Справа – министр обороны Венесуэлы Орландо Маниглия.