Читать книгу "Репетиция конца света - Елена Арсеньева"

Ну и дурак, нашел чему завидовать! Жареныйбеляш в Москве и биг-мак где-нибудь в Париже – одинаково презираемая еда, такчто всю силу его классовой ненависти следовало бы направить на обитателейвсяких там «Савоев», «Метрополей» и разных прочих несусветных заведений.

Пирожок, пирожок... ну-ка, съешь меня, дружок!

Алена откусила кусочек пузырящегося теста – иахнула, когда произведение американской кулинарии вдруг переломилось в ее рукахнадвое и покрыло веселенькими пятнами серый свитерок.

 

Она тупо продолжала жевать, держа пирог водной руке, а другой оттягивая свитер от груди – начинка была не только яркой,но и очень горячей. Потом спохватилась, схватила салфетку и принялась вытиратьсвитер. К счастью, он был не чисто шерстяной, вернее, совсем даже не шерстяной,а связанный из толстой, блестящей вискозной нити. Но все равно – ультрарозовыепятна выделялись отчетливо, слишком даже отчетливо. «Да что же у них за пирожкитакие дырявые?!» – возмущенно подумала Алена. И вдруг вспомнила хрестоматийнуюисторию о какой-то американке, которая обожглась в «Макдоналдсе» кофе ивысудила у компании два миллиона за то, что напиток был слишком горячим.

А не подойти ли сейчас к стойке и не покачатьли права? Два миллиона Алене очень даже бы не помешали. Да и любая, пусть менеезначительная сумма. Она могла бы перехватить в каком-нибудь агентстве горящуюпутевку в Болгарию и...

И что? Разыскивать там любимого мужа? Шатаясьпо городам и весям, словно Диоген, днем с фонарем? Болгария, конечно, странамаленькая, однако найти там Михаила так же реально, как... как высудить двамиллиона баксов за испорченный свитерок.

Опять же, пока она будет качать права,вишневая начинка сроднится с вискозой так, что разлучить их потом окажетсясовершенно невозможно. А свитерок красивый, бесподобно идет к Алениным серымглазам. И, учитывая, что качание прав определенно кончится ничем, не лучше лизаняться более перспективным делом?

Алена глотнула напоследок остывшего кофе,подхватила со стула тулупчик, сумку и ринулась со всех ног в туалет, расположенныйв подвале. Минуя вход, она с трудом пробилась сквозь ватагу любителейбиг-маков, именно в это мгновение ввалившуюся в ресторан. А в туалете, к ееизумлению, не было ни души. Ничтоже сумняшеся Алена стащила свитер и приняласьзамывать пятна под струей прохладной воды.

 

В это самое мгновение парень в черной куртке –тот самый, что разглядывал Алену через окно, – вырвался из толпы,собравшейся у входа, подошел к ее столику и разочарованно уставился на пустойстул и пустой поднос. Огляделся... Да разве можно что-нибудь рассмотреть в этойтолчее! Неужели эта сучка ушла именно в ту минуту, когда он вошел? То есть онитак по-глупому разминулись?

А может, она еще не ушла, а просто-напростоотправилась в туалет?

Парень стал оглядываться, ища табличку, потомобнаружил стрелку с двумя фигурками сбоку и радостно ринулся в подвал. Радостьего, впрочем, поугасла на полдороге, когда он вспомнил, что женщина, которую онищет, определенно направилась в женский туалет, а он как-никак принадлежит ксовершенно противоположному полу.

Караулить под дверью? А если этой твари там ив помине нет? Вдруг она и впрямь ушла из «Макдоналдса», и если он окажется наулице прямо сейчас, еще успеет разглядеть где-нибудь вдали ее светло-серуюкороткую дубленку?

Что же делать, ешкин кот?! Не разорваться жеему!

Да здравствует синтетическая пряжа! Даздравствует синтетическая пища! Да здравствует синтетическое мыло! Эти трикомпонента прекрасно поладили между собой, и уже через минуту Алена вздохнула соблегчением, поняв, что пятен на свитере не останется.

Вот если бы его хоть чуть-чуть посушить...Скажем, под автоматической сушилкой. Она шагнула к стене, но в это время задверью зацокали по ступенькам каблуки. Стоять полуголой (Алена принципиально неносила комбинаций, а сегодня, собираясь в дорогу впопыхах, она забыла надеть ибюстгальтер) даже перед женщинами – до такой степени пофигизма Алена еще недошла, а потому, подхватив с пола сумку и сорвав с вешалки тулупчик, шмыгнула всамую дальнюю кабинку.

Дверь туалета шумно распахнулась, каблукизагрохотали по кафельному полу, а потом оживленный девичий голос прокричал:

– Да нету тут никого! Слышишь? Нету!

Дверь хлопнула вновь, и стук каблуков началудаляться вверх по лестнице.

Однако выйти и толком высушить свитер Алене неудалось: в туалет ввалилась толпа жаждущих справить естественные надобности, ипоток народа уже не иссякал. Зато через четверть часа иссякло терпение Алены.Она надела на себя сырой свитер, вышла из кабинки, к радости немалой очереди,которая топталась в туалетной комнате, и покинула «Макдоналдс», потуже запахнувна груди дубленку.

Конечно, лучше бы идти душа нараспашку. Может,наживешь чахотку и умрешь самым что ни на есть естественным, натуральнымобразом...

А может, и не умрешь. И даже если повезетнасмерть простудиться, сколько еще мучиться придется, пока коньки отбросишь!

Алена отвернулась от порыва снежного ветра испустилась в переход, ведущий к метро.

До поезда еще больше часа, однако шататься поулицам она не станет. На вокзал. Прямым ходом на вокзал!

***

Неля писала это письмо долго-долго. Сначалаподбирала слова, потом хотела исправить ошибки, но от волнения создавалосьвпечатление, что только еще больше их насажала. Потом махнула рукой: да ладно,не в институт же поступать собирается. Сойдет и так. Главное – смысл. Ифотография.

Фотографию она выбрала из недавних – щелкнулина Маринкином дне рождения, который гуляли в салоне, и Неля получилась наудивление хорошенькая. Конечно, рядом с Лорой, Верой и Маринкой онапроигрывала, но, когда вырезала свое изображение и наклеила на белую бумажку,показалась себе просто ослепительной красавицей. К такой мордашке бы фигуркупокруглее да нормальную ногу... чтоб он сдох, тот коновал, который так грубовытаскивал ее из мамкиного живота. Ну, конечно, бывает, идет младенец ножкамивперед, тяжело такого рожать, но это же не значит, что надо дитя тащить, будтопоганого котенка! Ее тащили именно так. Одно извиняло этого коновала: он спешилспасти умирающую мать Нели. В результате и мать умерла, и дочь он изувечил.