Читать книгу "Святослав. Хазария - Юлия Гнатюк"

Пятясь назад и кланяясь, повар остановился в пяти шагах от владыки и замер в согбенной выжидательной позе.

Исаак призывно свистнул и, взяв сверху кусок мяса, бросил его в сторону. Большой жёлтый пёс, дремавший в тени, на свист хозяина навострил уши и привычно схватил мясо на лету. Проглотив кусок, он сел, облизнулся, слегка вильнул хвостом и устремил взор на миску в ожидании нового угощения.

Исаак коротким кивком отпустил наконец прислужника, который всё это время стоял застывший и онемевший и, казалось, даже уменьшился в своём могучем росте. Выбрав кусок пожирнее, Исаак с удовольствием вгрызся в него молодыми крепкими зубами.

Ниже возвышения, на котором восседал сын Кагана, расположились видные хазарские военачальники, которые сидели полукругом, будто у костра в степи, и также угощались бешпармаком. Чуть в стороне от них трапезничали два византийских стратигоса, которые, не имея навыков сидеть со скрещёнными ногами, полулежали по-римски, облокотившись на шитые золотом подушки.

На низеньких столиках красного дерева перед ними, разнося повсюду дивный аромат, стояли пиалы с крепким чаем, кувшин с вином, на серебряном блюде лежали краснобокие персики, инжир. Во дворе тихо журчала вода, перетекая из одного небольшого бассейна в другой, и там иногда показывалась спина то чёрной, то красной рыбины.

У бассейна, невзирая на жгучее полуденное солнце, одетые в тёплые стёганые кафтаны и малахаи, сидели несколько старых хазар, состоявших при Исааке советниками.

– Молод хазарский архонт, да осмотрителен, – вполголоса обратился младший грек к старшему на своём языке, – мясо сначала псу дал проверить, не отравлено ли…

– У владык всегда много врагов, да и от своих рабов чего угодно ожидать можно, – отвечал старший, с аппетитом поглощая баранину с тестом и запивая её жирной обжигающей шурпой.

Младший, брезгливо покосившись на облепивших еду мух, с трудом одолел небольшой кусок мяса и приналёг на фрукты.

Старший усмехнулся:

– Здесь не принято возжигать благовоний для отпугивания мух, их просто не замечают, как жару, вшей, вонь от одежды кочевников и их месяцами не мытых тел. Я ведь почти пять лет среди хазар, притерпелся ко многому, даже нахожу удовольствие в их еде. – Стратигос демонстративно облизал пальцы, его коротко стриженная борода и усы лоснились от жира. Затем он пододвинул пиалу с чаем и налил в неё вина из кувшина. – Здесь я научился разводить вино не холодной водой, как у нас, а горячим чаем, совершенно удивительный вкус!

– Странно, – отвечал младший, совсем недавно попавший в Хазарию, – здесь и так жара, как в Аиде, а все едят и пьют горячее, жирное, одеты в стёганые кафтаны и даже шапок с головы не снимают! – указал он очами на стариков.

– Не снимают, потому что солнце напечёт, а много одежд опять же для защиты от жары. Ничего, поживёшь – обвыкнешься. Чтоб их порядки понять, много ума не надо. Вон иудеи пришли и сказали, будто их Яхве и хазарский Великий Хар – одно и то же. Теперь они живут среди хазар и правят ими, всю торговлю к рукам прибрали, а также пошлину, что составляет десятую часть от всех товаров, которые купцы везут через море Понтийское по Танаису и Ра-реке.

– Перед отплытием из Константинополя мне рассказывали, что вся власть в Хазарии находится в руках Бека, иудея по вере и родственным связям. И Каган тоже иудейской веры, но власти реальной он не имеет, это так? – спросил младший стратигос.

– Так, только народ – простые хазары, кочевники и воины – до сих пор верят в то, что Великий Каган – вместилище божьей силы, они же язычники, варвары. – Стратигос снова налил вино в горячий чай и, с удовольствием потянув ноздрями аромат, отхлебнул из пиалы. – А нам сам Бог велел варварами править, сталкивать их между собой и использовать в интересах христолюбивого базилевса нашего и Византии, крещённой Константином Великим! Кстати, что за странные слухи доходят до меня о скоротечной смерти императора нашего Романа? Четыре года прошло после неожиданной кончины просвещённейшего императора Константина Седьмого Багрянородного, вполне здорового мужа, а теперь вот двадцатипятилетний сын так же загадочно отправился за отцом на тот свет. Кто сейчас у нас во власти, по слухам, на императорский трон претендует какой-то Никифор Фока, простой полководец, даже не престолонаследник?

Младший настороженно покосился по сторонам и шёпотом тихо сказал, приблизив голову к собеседнику:

– Говорят, всё это дело рук Феофано. Злые языки обвиняют именно её в скорой смерти тестя и возведении на престол Романа. А затем она увлеклась Никифором Фокой, – как же, именитый полководец, одержавший несколько славных побед над арабами и отвоевавший у них Крит, с триумфом возвратившийся в столицу. Хотя иные поговаривают, что у Фоки была связь с Феофано ещё до его побед над арабами. – Он ещё раз осторожно оглянулся и зашептал ещё тише, почти в самое ухо старшему: – Более того, говорят, что она до сих пор не рассталась со своим старым ремеслом кабацкой девки, только теперь не берёт за это денег, а, напротив, иногда сама щедро одаривает тех, кто ей особенно понравился на греховном ложе портового притона. Так что неведомо, чья кровь течёт в её детях, будущих наследниках престола. А насчёт скорой смерти молодого императора Романа всем сказано, что он упал с лошади во время скачек, но этому никто не верит… Всё это так печально…

– Да, невесёлые творятся дела, – покачал головой старший. – Наш трон должен быть сильным, иначе как империя сможет управляться с варварами? – И он незаметно показал глазами в сторону хазарского предводителя.

Исаак, насытившись, откинулся на подушки и громко отрыгнул. Затем, обратившись к стратигосам, важно сказал:

– Вчера я смотрел учения нашей конницы и остался доволен. Благодаря вам мои воины теперь ещё лучше постигнут особенности воинского искусства урусов, а значит, будут непобедимы в бою!

Старший, хорошо понимавший хазарскую речь, перевёл слова Исаака. Второй из греков тоже смешал вино с чаем, и в воздухе разлился терпко-приятный аромат.

– Новый русский князь – хороший воин. Наши люди доносят, что его конница стала грозной силой, – осторожно пробуя напиток с необычным для него вкусом, изрёк младший стратигос.

Исаак сузил глаза и, не скрывая высокомерности, ответил:

– У меня столько храбрых и сильных воинов, сколько и не снилось урусскому князю! – На миг он запнулся, вспомнив, как едва спасся бегством от русского княжича ещё пять лет тому и подписал унизительный для себя мир, отдав Северские земли. Поиграв желваками скуластого лица и зловеще улыбаясь самыми уголками рта, – грек знал, что Исаак делает так, когда задето его самолюбие, – сын Кагана продолжил: – Их Перун сохранил жизнь князю урусов только для того, чтоб этот, как его, Сффентослаф собственными очами увидел, как я обращу Киев в пепелище и утоплю его в море крови!

Исаак помолчал.

– Зато нет теперь одного из самых опасных русских батыров, – взглянул он в сторону своих советников. – Благодаря твоей хитрости, Беленджар, Великий Яхве в этот раз оказался сильнее их Перуна, а?