Читать книгу "Записки экспедитора Тайной канцелярии. Приключения русской княжны в Новом свете - Олег Рясков"

В праведном гневе своем капитан даже не заметил, как девушка отвергла предложенную Плаховым руку (дабы помочь ей подняться по лестнице) и нарочито отвернулась от него. Глядишь, разлад между норовистыми пассажирами развлек бы его. Но до мелочей ли, ежели грудь капитанскую распирает желание поставить всех на место?

– Извольте быть либо нижний палуба, либо свой кают. Здесь не место пассажирам, – железным тоном произнес шкипер и надменно поглядел на наглого русского офицера.

Однако тот не только не растерялся, а, напротив, взял тон еще более надменный:

– Вы, сударь, заблуждаетесь: я не пассажир.

Нет, наш герой не забыл, что ему было велено раскрыть свое инкогнито только в случае крайней необходимости. И намерения ослушаться приказа у него не было. Просто он рассудил, что коли любовь его, Анастасия, глядеть на него не хочет, то всякий способ хорош, чтобы привлечь ее внимание, и что это как раз тот самый крайний случай и есть. Что с влюбленного взять? Об этом-то мудрый Андрей Иванович и сетовал.

Такого поворота дел капитан никак не ожидал:

– Не пассажир?

Выдержав паузу, дабы придать своим действиям еще более весу (и ведь всего сутки общался с Ушаковым, а успел-таки перенять от него величественные манеры), Плахов извлек из рукава камзола некую бумагу и протянул ее капитану. Тот недоверчиво выхватил документ, сломал печать, прочитал его, нахмурился и перечитал еще раз, не веря своим глазам.

– С этого момента считайте себя вторым человеком на этом судне после бога, – подлил масла в огонь Семен.

Что остается делать человеку, которого враз лишают командования на собственном судне, находящемся в открытом море? Не бунтовать же. Только лишь принять новую власть, отвесить сколь возможно более учтивый поклон новоявленному командиру и покинуть капитанский мостик. Это и сделал умудренный жизненным опытом иноземец.

Плахов тут же повернулся к единственно важному для него зрителю и объявил:

– Ну вот, место под солнцем отвоевано…

Он приблизился к девушке и с надеждой заглянул в ее лицо. После всего, что он сделал для нее, Семен рассчитывал на душевный отклик, восхищение его отвагой и значимостью. Ну или хотя бы просто на признательность. И ведь понимал он, что это не совсем благородно, да только ничего не мог с собой поделать, так сильно мечталось ему о взаимности.

– Вы и в дальнейшем все собираетесь только отвоевывать? – в голосе Анастасии прозвучал вызов.

– Так моя судьба – воевать, – простодушно откликнулся Плахов.

– Значит, и мне готовиться к обороне?

Семен почувствовал, что неспроста задан вопрос, но блеск в глазах Насти и некоторое волнение в ее голосе он принял за кокетство, поэтому тон взял шутливый:

– Зачем же к обороне? Можно начать сразу с переговоров о сдаче.

Да уж, умея с легкостью разбирать морские карты, в женских душах читал наш герой прескверно, и потому весьма удивился внезапному гневу своей спутницы, которая отрезала в ответ:

– Если вы думаете, что я вам должна, то ошибаетесь. Я не просила устраивать эту дуэль и тем более вытаскивать меня из Приказа.

– И тем не менее вы здесь, – попытался не потерять позиции Плахов.

– Вы просто воспользовались обстоятельствами и моим… положением! – весь гнев Воронцовой, скопившийся за последние дни, готов был выплеснуться теперь на голову ее непрошенного спасителя.

– Я? – Семен был потрясен ее словами.

– Вы! – выдохнула девушка и, боясь не совладать с нахлынувшими чувствами (увы, совсем не такими, на которые рассчитывал наш герой), поспешила удалиться в каюту.

Матрос, стоявший у руля и наблюдавший эту сцену с самого удобного ракурса, насмешливо хмыкнул. Это вывело Семена из состояния потрясения. Досада вдруг нахлынула на него.

– Что? – одернул он матроса.

– Да с ними по-другому надо: за косу – и на спину. Это заявление развеселило матросню, драившую палубу.

– Ой, Гриня, а ты почем знаешь, ты ж на берегу всего три дня был? – окликнули рулевого.

– Почему три дня? – спросил другой матрос, опираясь на швабру.

– Ну, когда родился, когда крестился и когда женился.

– Да ну! И где же его носило всю жизнь? – отозвался молодой матросик на юте.

– А всю жизнь его носило по морям! Верно, Гриня?

– Зато про баб все знает.

Весельчаки так и покатились со смеху. Но тут на палубе показался боцман и живо навел порядок резким окриком:

– А ну кончай лясы точить! За работу!

Матросы, покосившись на начальника, вновь принялись драить палубу. Рулевой сделал непроницаемое лицо и уставился вдаль. Плахов подумал с минуту и отправился в каюту с надеждой, что Анастасия сменит гнев на милость и одарит его приветной улыбкой.

Глава 11,

из коей становится ясно, что даже с самым дорогим нужно расставаться без сожаления, коли оно мешает делу

Уроженец графства Суссекс, сэр Генри Арновиль не любил московитов. Все как-то в их жизни было устроено бестолково. Апломбу много, а об истинной родовой чести понятия никакого. До чего доходит! Дворяне в армии не могут иметь слуг. Там, у себя в Московии, оставляют огромные угодья, обрабатываемые парой сотней крестьян, а на войне должны выполнять все обязанности простых солдат. И уж совсем казалось сэру Генри унижением дворянского достоинства то, что и крестьяне, кои вербовались в армию волонтерами, немедленно объявлялись свободными и служили на равном положении со своими хозяевами!

В этой дикости и видел бывший секретарь английского посольства корень всех своих бед. Отправили бы его с дипломатической миссией в цивилизованную страну, ничего бы из тех злоключений, что ему пришлось пережить, не выпало бы на его долю…

Но тут нежданный "посетитель" отвлек его мысли. Таракан был огромный. Где он только пищу брал для такой комплекции? Рацион в этом заведении слишком скуден. Сэр Генри прицелился и прихлопнул ненавистное насекомое. Но тут очередной таракан, шевеля длинными рыжими усами, выполз из щели. В глазах бывшего секретаря вспыхнул охотничий азарт. Но тут тяжелая дверь заскрежетала…