Читать книгу "Фигурные скобки - Сергей Носов"

— Женя, — отвечает Марина, — знаешь, почему я с детства не люблю жонглеров? Мне наплевать, сколько они предметов подбрасывают. Но мне некомфортно ждать, когда кто-нибудь хотя бы раз промахнется.

— Ладно, — говорит Тодор. — Вы фокусник, а я спорщик. Спорим, что если вы мне дадите тысячу рублей, я вам дам пять тысяч рублей.

— Охотно верю. Зачем спорить?

— Вы верите тому, что я дам вам пять тысяч, если вы мне дадите одну?

— Но вы же так сами сказали.

— И вы мне поверили?

— А почему я должен не верить?

— Подождите. Вы хотите сказать, что я идиот?

— Солнышко, Женя не говорил такого.

— Кто кому спор предлагает? — спрашивает Капитонов. — Вы мне или я вам?

— Так мы спорим? Дайте мне одну и получите пять.

— На что спорим?

— На что хотите. На рубль.

— Женя и Тодор, пожалуйста, прекратите.

— Вот вам тысяча.

— Спасибо. Я не могу дать вам пять тысяч. Значит, я, к сожалению, проиграл. Возьмите свой выигрыш, — он отдает рубль.

— Этот детский спор описан в книге Гарднера «Математические развлечения», я читал еще в седьмом классе.

— То есть вы все-таки хотите сказать, что я идиот.

— Солнышко, Женя не говорил этого. Отдай ему деньги.

Тодор пытается вернуть тысячу, но Капитонов брать не желает.

— Никаких возвратов. Я победил и честно заработал рубль.

— Не валяйте дурака. Вот ваша тысяча. Забирайте. Это шутка была.

— Все по-честному, — упрямится Капитонов, — тысяча теперь ваша, причем тут шутки?

— Это был демонстрационный спор.

— Мы не договаривались.

— Зачем вы спорили, если знали, что проиграете?

— Так я как раз выиграл!

— Женя, — строго произносит Марина, — если ты не возьмешь деньги назад, я рассержусь.

— Прекрасно, — бормочет Капитонов, убирая тысячу в карман. — Меня лишают моей победы, — он кладет рубль на стол.

— Да, — говорит Тодор, забирая рубль.

Пауза из тех, что принято называть неловкими.

— Если честно, я забыл этот трюк, — говорит Капитонов. — Вспомнил по факту.

— Все хорошо, — отвечает Тодор. — Хотите анекдот?

Рассказав, без паузы заявляет:

— Прошу меня извинить. Рад знакомству. Мне рано вставать. Оставайтесь у нас — зачем вам гостиница?

Тодор выходит из комнаты, Капитонов глядит на часы.

22:55

— Сиди! — протестует Марина против его попытки подняться со стула. — Ты же не торопишься. Ночуешь у нас. У нас комната свободная. — Я его обидел?

— Нет. Ему действительно вставать рано. Он жаворонок. Это мы совы.

Без Тодора за столом стало как-то проще, спокойнее.

Капитонов отказывается ночевать — категорически.

— Буду всю ночь бродить по квартире, как привидение. Зачем это надо?

Марина говорит:

— Он тебе не понравился?

— Понравился. Почему не понравился?

— У меня все хорошо, ты не думай, — сообщает Марина.

— Я вижу, не думаю.

— Нет, правда, у нас все хорошо. — И добавляет: — Мухин был тоже зануда.

— Марин, я не спрашивал… я так и не знаю, что там с Мухиным в конечном итоге… Следствие и все такое…

— А ничего. Дело закрыли. Вопросов больше, чем ответов. До последнего времени хотела нанять частного детектива. Сейчас уже не хочу. Но во что я не верю, это в то, что он сам.

— Тогда на похоронах я чушь порол, ты уж прости.

— Да кто ж это помнит.

— Нина помнила.

— Ниночка… Видишь, как у нас с тобой все симметрично. А я тогда так и не приехала, это ты уж меня прости.

Про Аньку спросила.

— У тебя есть фотография?

У него есть — в мобильном.

— Ой, красавица! Ой, принцесса!.. Я ее вот такой еще помню. С крокодилом надувным. Она меня еще «тетя Малина» называла.

— Так ты и подарила ей крокодила тогда…

— Ну да.

— Она с ним на юге не расставалась.

— За детей, — Марина приподнимает бокал.

Чокнулись.

Отпив, Капитонов говорит:

— Что-то у нас не совсем хорошо получается.

— У нас… не совсем хорошо?

— Да нет, у нас с ней — у нее со мной, с ней у меня…

— Проблемы?

— Ссоримся без конца. Она меня, вероятно, считает деспотом. Что бы я ни спросил, покушаюсь на ее свободу, независимость, суверенитет. Я уже не спрашиваю ни о чем. С другой стороны, почему я должен не спрашивать? Я что — посторонний человек? Да она сама деспот!.. Ее все во мне раздражает, абсолютно все. Нет: бесит. «Меня это бесит!» — вот так она говорит.

— Слушай, что в тебе такого может бесить?

— Да всё! Почему я рожок для обуви не вешаю на крючок. Почему я ем быстро. Почему о присутствующих говорю «он» или «она». Почему чай покупаю в пакетиках. Почему я равнодушен… ко всему, к чему равнодушен… Ей, например, не нравится, что женщина, с которой я решился ее познакомить, не снимает черные очки. Она не говорит мне, что не нравится, но я ведь чувствую, вижу… Как будто у человека не может быть причин не снимать черные очки. Ведь могут же быть причины. Да и какое ей дело?

— Да уж, это не ее дело. А в чем причина?

— Вот и ты. Потому что у нее разные глаза, один — темно-карий, другой — голубой.

— Она это знает?

— Как же она может не знать, если это ее глаза?

— Нет, я про дочь.

— А должна знать обязательно? Я должен объяснять такие вещи? Ты это серьезно, Марина?

— Наверное, не должен… Но ты так рассказываешь…

— Чай покупаю в пакетиках… Уже говорил… Ем быстро… Да… Почему не другой, а такой… Со своими почему не борюсь недостатками…

— Слушай, не верю! Неужели она такой мозгоклюй?

— Это я мозгоклюй! По определению! Это она меня мозгоклюем считает! Знаешь, она меня стесняется. Она считает, что она дочь неудачника.

— Она так сказала?

— Нет, я сам знаю. Я знаю, что она так думает.

— Может, ты сам так думаешь — о себе?

— А с чего бы мне так думать? Я вообще об этом не думаю. Я только не хочу, чтобы она неудачницей была. А все к этому идет.