Читать книгу "Русское влияние в Евразии. Геополитическая история от становления государства до времен Путина - Арно Леклерк"

XVII век был отмечен глубочайшим кризисом, связанным с богослужебной реформой, задуманной патриархом Никоном. Данная реформа вызывает яростный протест староверов, и их сопротивление приводит к подлинному расколу, во время которого сторонники прежней веры подвергаются безжалостным репрессиям и который надолго станет отличительной чертой православной традиции[36]. Подчиненная светской власти при Петре Великом, церковь, однако, демонстрирует в XIX в. большой динамизм и авторитет, базирующийся на единстве православного мира, рассматривая его как место, где власть существует, опираясь на принцип русской самобытности «Православие, самодержавие, народность», и это приводит к тому, что в 1905 г. церковь обретает значительную автономию. Этот период длится недолго, поскольку Октябрьская революция и приход к власти коммунистов, действующих во имя атеизма, характеризующего новый режим, приводят к тяжелым преследованиям: убийствам и постоянным ссылкам верующих, разрушениям культовых сооружений или их использованию в любых других целях. С 1917 по 1940 г. были разрушены 75 тыс. культовых зданий. Шестьсот митрополитов и архиепископов, сорок тысяч священников и сто двадцать тысяч монахов и верующих были убиты. В последующие годы эти репрессии пошли на спад, однако официально проводились государственной властью до самого распада СССР[37].

Напротив, 1990-е гг. стали временем яркого возрождения, ознаменовавшегося повторным открытием множества святынь, крещением миллионов людей и увеличением числа священников, в то время как новая власть реконструирует в Москве – в качестве своеобразного символа – храм Христа Спасителя, взорванный при Сталине[38]. Ситуация начала меняться во второй половине 1980-х гг., с началом перестройки. В 1986-м некоторые СМИ выступают в защиту верующих, а различные запреты, касающиеся их, исчезают один за другим. В апреле 1988 г. Михаил Горбачев, распорядившись отпраздновать тысячелетие Крещения Руси, взял на себя обязанность «исправить ошибки, допущенные в отношении религии и верующих в тридцатые и последующие за ними годы». Наконец, в октябре 1990 г. российским парламентом было принято новое законодательство, предусматривавшее свободу вероисповедания[39]. Семь лет спустя вступил в силу новый федеральный закон, направленный на закрепление «свободы вероисповеданий и религиозных организаций». Он признавал свободу принятия любой религии любым гражданином и жителем Российской Федерации, подтверждал отделение церкви от государства и указывал, что никакая религия не может претендовать на статус государственной, однако подчеркивал «особую роль православия в развитии русского народа и его культуры»; в первом его варианте, отклоненном Борисом Ельциным, речь шла не о православии, а о христианстве вообще, как «важной части исторического наследия россиян, а также исламе, иудаизме и буддизме». Законодательство устанавливало различие между «религиозными организациями», имеющими льготы при налогообложении и в области образования, и «религиозными группами», чей статус остается более неопределенным. Лишь те религиозные организации, что могли доказать свое существование на территории России на протяжении по крайней мере пятидесяти лет, имели право использовать в названии эпитет «российский». Напротив, религиозным группам была запрещена различного рода активность – в целях борьбы против усилий иностранных церквей и общин, направленных на обращение неофитов. Мы видим, что россияне подобным образом реагируют на появление евангелических американских сект, которые, располагая солидными средствами, пытаются заполучить к себе новообращенных – граждан постсоветского пространства. Такая же реакция возникает в ответ на действия миссионеров-католиков, отправленных в Россию римским папой Иоанном Павлом II, поляком по происхождению. По словам Г. Полтавченко, доверенного лица президента Путина, «нужно укреплять духовные основы общества, обращаясь к русским традициям. Экономики и закона недостаточно для развития правового государства. Причины демографического кризиса не экономические, а моральные».

Необходимо учитывать значение, придаваемое этим вопросам, и роль, которую согласна играть Православная церковь в новой России, где, поощряемая властью, она желает оказывать первостепенное идеологическое влияние[40]. В 2000 г. в «Основах общественной концепции Русской православной церкви» появляется вторая глава, названная «Церковь и нация». До 1917 г. находившаяся в статусе «государственной», а затем подвергшаяся диким преследованиям в советскую эру, Православная церковь, чтобы определить то место, которое она собирается занять, должна учитывать многонациональный и мультиконфессиональный характер страны, а также углубляющиеся процессы секуляризации. В целом митрополит Кирилл, унаследовавший после Алексия II патриарший престол, подчеркивает, что «Россия – православная страна, где живут национальные и религиозные меньшинства», однако она в то же самое время должна восприниматься, как «единство сторонников православной веры». Высказывая взгляды, напоминающие мнение гарвардского профессора Сэмюэля Хантингтона по поводу многополярного мира, разделенного между цивилизациями, различающимися своим религиозным наследием, – руководители Православной церкви полагают, что Россия во имя следования религиозной традиции должна выступать против либерального и секуляризованного западного общества. Как все цивилизации, отличные от западных, Россия будет стремиться к освобождению от влияния Запада во имя защиты своей культурной самобытности, обусловленной православными традициями.

Не отрицая полностью понятие «права человека», церковь пытается интерпретировать их в традиционном ключе, следствием чего стала «Декларация прав и достоинств человека», сформулированная на апрельском соборе 2006 г. В равной степени церковь признает «права объединений», противопоставляя последние индивидам. В отношениях с другими православными церквями, особенно с соседними, такими как украинская и белорусская, на передний план выдвигаются (даже более, нежели религиозное единство) их отношения с самой Россией. Не разделяя идеи этнического национализма, противоречащего вселенской христианской вести, Православная церковь берет реванш по части «национализма культурного», придающего большое значение собственно религиозной самобытности православия и игнорирующего индивидуальные проявления веры. Политические лидеры не упускают случая показать свою симпатию к православию: в сентябре 2005 г. Владимир Путин, находившийся на горе Афон, заявляет о том, что Россия – «православное государство». Кремлевские лидеры пытаются использовать религиозный фактор в своих целях – в качестве разменной монеты, возвращая духовенству то, что было конфисковано у церкви в коммунистическую эпоху во имя революции. Согласно путинскому проекту, восстановление страны происходит через возвращение законов морали, гарантом которых выступает церковь, однако если православными называют себя 72 % россиян, то регулярно посещают храм всего 4 %. По мнению Кати Руссле, исследовательницы из CERI[41], церковь рассматривается как «вектор морализации общества и основа патриотизма, каковыми она всегда являлась». В 1997 г. в одном из текстов, посвященных национальной безопасности, подчеркивается роль православия в системе духовных ценностей России[42]. Позже в своей программе реконструкции страны Владимир Путин подтверждает эту миссию Православной церкви. Отношения с духовенством продолжают улучшаться в президентство Дмитрия Медведева, в тот момент, когда крайне популярный митрополит Кирилл наследует патриаршество после кончины Алексия II. Возвращение зданий, некогда конфискованных у церкви, таких как Новодевичий монастырь в Москве, может лишь подтвердить хорошие отношения между политической властью и православным духовенством, которое должно внести свой вклад в работу, посвященную национальной реконструкции, предпринятую после советской эпохи и хаоса 1990-х гг.