Читать книгу "Непобежденные. Кровавое лето 1941 года - Валерий Киселев"

– Взвод! – привстал Вольхин на корточки. – Перебежками, справа, слева по одному – вперед!

Цепочка бойцов, падая через каждые пять-семь метров и откатываясь от места падения, продвинулась еще метров на сто.

Несколько человек правее Вольхина из соседнего взвода уже лежали далеко позади и не двигались. Двое по-рачьи пятились назад. Вольхин что-то крикнул им, поднялся и зигзагами пробежал вперед еще метров пятьдесят.

Первые дома деревни были совсем близко, но цепь роты расстроилась. Один взвод отстал метров на сто, люди лежали, взвод Вольхина вырвался вперед, а правофлангового за возвышенностью вообще не было видно.

Лейтенант Вольхин видел, что из его взвода далеко позади остались двое, но другие, кто перебежками, кто ползком, все же продвигались вперед.

По ним из-за плетня часто и густо стреляли три автоматчика. Вольхин прополз в цепь, лег рядом с сержантом Фроловым:

– Николай! Видишь его, гада?

– Вижу, командир, да никак не снимем, – ответил Фролов, вдавливая обойму в магазин.

Двое немцев поднялись из-за плетня и, пятясь, прижимая к животу автоматы, стреляли, казалось, прямо по глазам. Вот один из них дернулся, согнулся, роняя автомат, и неловко упал боком. Другой повернулся спиной, но тоже упал, не добежав до хаты несколько метров.

Еще бросок вперед, Вольхин увидел, что с ним справа и слева бегут человек десять.

– Командир, держи первый трофей! – подал Фролов Вольхину немецкий автомат. – Хотя нет, бери лучше мою винтовку.

Вольхин засунул пистолет в кобуру, взял винтовку, передернул затвор.

– Давай вдоль стенки! – махнул он рукой кому-то из своих бойцов.

Проползая между грядками с луком к дому, Вольхин озирался по сторонам, вслушиваясь в треск выстрелов справа и слева. Длинными очередями бил пулемет, сзади совсем близко бухала пушка. В висках стучало, пот заливал лицо, хотя он то и дело вытирал его рукавом.

«А-а-а!» – услышал Вольхин и сразу увидел, как дернулся всем телом, взмахивая руками в стороны, его боец Урюпин, бежавший вдоль стенки дома. Немец, выскочивший из-за угла, дал по нему очередь, но и сам рухнул от пуль, выпущенных из трех-четырех винтовок.

Лейтенант Вольхин выскочил за угол на улицу и почти нос к носу столкнулся с немцем. Тот отпрянул, поднимая автомат, но Вольхин выстрелил, не целясь, и в прыжке ударил его штыком в живот. Ощутив, как штык входит в мягкое, он быстро выдернул его, а немец, открыв рот и округлив глаза от боли, сел, потом повалился на бок, подбирая ноги к животу. Вольхину стало не по себе и так противно, что его даже передернуло.

Кто-то потащил его за руку назад к дому.

– Не видишь?

Справа из-за соседнего дома выполз, густо давая газ, темно-зеленый бронетранспортер. Он развернулся на месте, встал и дал длинную и ровную очередь вдоль улицы, поднимая фонтанчики пыли. Потом деловито развернулся и начал бить густыми очередями куда-то вправо.

Вольхин, его сержанты Фролов и Мухин и еще несколько бойцов залегли за плетнем у дома. Немец, которого Вольхин ударил штыком, лежал впереди на дороге, все еще медленно перебирая ногами. Другой, убитый раньше, валялся сзади, лицом в небо. Вольхин поймал себя на мысли, что смотрит и старается запомнить этого немца: длинное лицо, тонкий нос, впалые щеки, рот в оскале, из-под расстегнутого на груди ворота торчат рыжие волосы. Сапоги короткие, в пыли, каблуки почти новые. «Так вот вы какие, фашисты…»

– Умер наш Урюпин, – услышал Вольхин. – Кончился…

Возле убитого на корточках сидели двое, Борисов и Новиков. Вольхин поднялся, подошел к ним.

– Еще жил немного… Смотри, прямо в грудь попал, – с болью произнес Борисов.

Вольхин посмотрел на Урюпина и, если бы не пятна бурой крови на груди, ни за что бы не поверил, что он мертв. Лицо его не было искажено болью, а волосы еще тихо шевелились от ветерка.

– Дышал минут пять, солнце глазами искал. Видно, понимал, что умирает, – добавил Борисов.

– А там кого у нас убило? – спросил Вольхин, с трудом сглатывая густую слюну.

– Одного знаю – Миляев. Ну, толстый такой. Я к нему подбежал – вся голова в крови, наповал. Ни одного выстрела не успел сделать парень. Второго не видел, не знаю, кто упал.

Батальон капитана Леоненко, куда входила и рота старшего лейтенанта Цабута, после полуторачасового боя зацепился за окраину села, правее вел бой за крайние дома и кладбище батальон майора Московского. Первый натиск атакующих рот был дружным и напористым, и противник, застигнутый врасплох, сумел закрепиться только на середине села, вытянутого полумесяцем больше чем на километр. Засевшие в домах и на огородах гитлеровцы при поддержке нескольких бронетранспортеров вели яростный огонь, одновременно наводя у себя порядок и готовясь к контратаке.

Лейтенант Вольхин, отдышавшись после первых минут боя, обошел, где согнувшись, где ползком, участок своего взвода, а было это три избы с огородами, и решил броском перейти на ту сторону улицы, откуда постреливали немецкие автоматчики.

Слева, на участке соседней роты, видно было, как из проулка выполз танк, остановился и несколько раз выстрелил по домам напротив.

Видел Вольхин, как наискосок к танку, почему-то на локтях, пополз красноармеец, как он, чуть приподнявшись, бросил бутылку в танк метров с пятнадцати, как мгновенно взлетел факел огня и столб дыма, но из танка почти одновременно ударила струя огня, и боец вспыхнул, покатился по дороге, пытаясь сбить огонь. Танк еще дернулся, но из него уже густо валил дым, и столб огня опалил листья стоявшего рядом огромного дуба.

Через улицу побежали наши бойцы, стреляя на ходу, и Вольхин подал команду «Вперед!» и своему взводу. Несколько немцев, отстреливаясь с колен и на ходу, побежали в кустарник за домами, все бросились было за ними, но оттуда ударили густые и точные автоматные очереди, и Вольхин крикнул своим: «Ложись!»

Стрельба, то затихая, то снова вспыхивая, шла по всему селу. Где-то правее слышались орудийные выстрелы.

Батальон капитана Козлова из 624-стрелкового полка майора Фроленкова с приданной батареей Похлебаева в начале атаки прошел с полкилометра, не встречая немцев, и только когда в деревне, что стояла правее, начал стихать наиболее яростный огонь первых минут боя, по развернутому в линию батальону стали вести огонь несколько групп автоматчиков.

Политрук первой роты Андрей Александров с винтовкой наперевес бежал вместе с ротой вперед, стреляя на ходу и все более чувствуя, как приходит азарт боя и сердце охватывает что-то до сих пор неведомое. Немцы бежали, почти не стреляя, несколько человек из них упали, и через одного Андрей перепрыгнул на бегу, но, достигнув кустарника, гитлеровцы залегли и начали густо поливать атакующих автоматным огнем. Одновременно заработали три их пулемета, и рота залегла.

Перебежками Андрей подбежал к одному командиру взвода, второму: «Давай поднимать людей! Бросок остался!»