Читать книгу "Женские причуды - Стефани Лессинг"

Я довожу кучу посреди спальни до той величины, когда еще можно пересечь комнату. Пришло время украшений. И тут мне звонит мама. У нее прямо шестое чувство. Стоит мне задуматься, что надеть, она тут как тут. И непременно выскажет свое мнение.

Мама ростом пять футов восемь дюймов и недавно вступила в клуб «Светлые волосы нас очень красят». У нее слегка восточный вид, что очень странно, поскольку мы все евреи. Высокие скулы разве что не вонзаются в глаза. Не исключено, что она самая красивая женщина на Земле, и дело не в том, что она моя мама. Кто увидит, тот поймет. Когда она решила покраситься в блондинку, сочетание черных глаз, невозможно высоких скул и идеальных зубов оказалось даже чрезмерным. Она не может пройтись по улице, чтобы каждый первый встречный не обернулся. Мне приходилось брать ее под руку и быстро вести через толпу, выкрикивая всякие ругательства, чтобы к ней не успели пристать.

Она и не догадывается, как ошеломляет людей. Зато я знаю. Когда я знакомлю ее с кем-нибудь, мне всегда хочется сказать: «Представьте себе, это моя мама».

Я очень беспокоюсь за нее, когда она ходит одна. Мама вечно бродит по улицам, улыбаясь, со своей идеальной осанкой, даже не предполагая, что мужчины обращают на нее внимание, а все женщины невольно надеются, что ее ударит молния. А она идет себе, и мысли ее полны невинной радости. Мама никогда не думает, куда направляется, поэтому часто умудряется заблудиться. Она так прочно связана со мной и Зоей, что даже тысячи миль ей не помеха. Когда мы с сестрой идем по улице в Манхэттене и сворачиваем налево на Пятьдесят седьмую улицу, мама делает тот же поворот, даже если сама она при этом на Уорт-авеню в Палм-Бич. По-моему, она подсознательно стремится следовать за своими детьми, чтобы удостовериться, что их не сбила машина. Мы с Зоей всегда отвлекали ее от дел насущных.

Однажды она явилась в мою школу в спортивном лифчике и колготках, потому что я забыла ленч. Вероятно, мама решила, что я умру без бутерброда с тунцом, и в панике выбежала из дома. Она нередко показывалась в школе наполовину одетая. Со временем друзья привыкли к ней. Они просто показывали на окна и говорили:

— Вон идет твоя мама в шапочке для душа, несет тебе варежки.

Поразительно, как двое стандартных детей вышли из чрева такой женщины. Удивительно и то, что я люблю ее. По идее, мне следовало ужасно злиться, что она не передала мне свои высокие скулы.

Мама не меньше привязана и к Зое, но скрывает это, потому что старшая дочь страшно независимая. Когда та уехала на год в Италию учить итальянский, мама тайно сняла там квартиру. Никто об этом не знает, кроме меня. Даже папа. Он по сей день уверен, что она пряталась от него, потому что сделала себе лифтинг.

Мама так занята мной и Зоей, что времени на друзей у нее остается до смешного мало, но они к этому привыкли. С большинством из них она познакомилась еще в колледже, и уже в те времена толку от нее было мало. Ее не вытащить на ленч, поскольку из еды она любит только соленые сухарики, а по магазинам с ней ходить и вовсе тоска, потому что мама живет по двум правилам, которые все портят. Правило номер один: не обращать внимания на моду. Она знает, что ей идет, и никогда не отступает от этого. Ей безразлично, что входит в моду. «Как входит, так и выходит», — говорит она. Правило номер два: носить один фасон туфель. Один. Зато у нее двенадцать цветов одного и того же. Мама ходит в лодочках от Стюарта Вайцмана еще с моего детства. Кроме того, у нее одиннадцать цветов одних и тех же шлепанцев и девять — мягких замшевых мокасин. А вот босоножки у мамы разные, почему-то она так и не остановилась на одной модели на всю оставшуюся жизнь.

Меня очень огорчает ее отношение к обуви. Я не купила бы такие же туфли во второй раз даже под страхом смертной казни. И все же я люблю ее, невзирая на наши различия.

— Привет, мам.

— Привет, солнышко. Что поделываешь? Она знает.

— Выбираю, что надеть в первый день на новой работе… стой-ка, угадай… никогда не догадаешься… но все равно попробуй… и дай трубку папе.

— Только не говори, что тебя приняли в «Причуды»! — взвизгивает она.

— Ты знала!.. Откуда?

— Мне сказала твоя сестра. Я звонила, пока ты была в душе.

В разговор вмешивается папа, который уже взял трубку:

— Привет, детка, поздравляю тебя!

— Спасибо, папа.

— Тебе нужны деньги? — Он постоянно задает этот вопрос всем членам нашей семьи. И только я всякий раз отвечаю: «Да, пожалуйста». Я собираюсь сказать то же самое и сейчас, но снова вмешивается мама: она слишком возбуждена, чтобы ждать, пока мы поговорим.

— Расскажи мне все, абсолютно все!

Мама вот-вот посоветует мне, что надеть завтра. Я чувствую. Просто дожидается подходящего момента. Она знает на память все вещи в моем шкафу, даже те, которые я не показывала.

— Ну, моя начальница, Руфь, очень милая. Правда, любит поговорить и у нее небольшие усики, но мне она показалась хорошей. Работа наверняка будет интересной. А теперь сядь. Готова? Я буду помощником ассистента в отделе развития.

— А..

— Что «а»?

— Чем ты будешь заниматься? В роли помощника ассистента в отделе развития?

— Понятия не имею.

— Думаю, завтра ты обо всем узнаешь. Кстати, а в чем ты пойдешь на работу?

Перечисляю все, что лежит у меня на кровати, но мама имеет в виду что-то конкретное. И наверняка мне не понравится ее предложение.

— Почему бы тебе не надеть короткую серую фланелевую юбку в складку и серую полосатую водолазку с коротким рукавом с тем колье из жемчуга и серебра, которое ты купила в «Барниз»? К такой одежде подойдут серые замшевые лодочки с маленьким бантом сзади и твой новый пояс с серебряной пряжкой.

— У меня нет ни серой фланелевой юбки в складку, ни серых лодочек с бантом.

О чем она говорит, и откуда узнала про колье? Я его еще ни разу не надевала.

— А я говорю, есть.

— Да нет же.

— Пойди посмотри.

Я кладу трубку и возвращаюсь к шкафу. У меня нет ни малейшего намерения надевать серую фланелевую юбку, но любопытство берет верх. Заглядываю на дно шкафа. Там я нередко нахожу замечательные вещи. Вот мой дурацкий пояс со строчкой… Смотрите-ка! Фланелевая юбка! Какая милая! Когда же я ее купила? Помни я про нее, сколько раз могла бы надеть осенью. А это что? Обувная коробка… а внутри серые лодочки! Я и забыла про них! Бегу к телефону, держа в руках замшевые туфли, юбку и коробку. Все равно скорее всего я их не надену.

— Я нашла юбку и туфли, — сообщаю я.

— Отлично! Надень их, они прекрасно подходят.

— Не знаю, я еще не решила.

Тем временем папа положил трубку, а у мамы зазвонил другой телефон. Наверняка это дизайнер интерьеров. Но пока я не закончу разговор, мама ни за что не снимет трубку.