Читать книгу "Осиное гнездо - Марина Серова"

— Звук на максимум, — указала я, — мне ведь тоже интересно, с кем ты будешь говорить.

Вова молча послушался. Мужской голос ответил ему со второго же гудка.

— Степа, ты? — Недослушав, что ему говорят, Вова произнес: — Уходи оттуда! Да! Прямо сейчас, — крикнул, — завтра все обсудим, все завтра!

Я протянула руку и выхватила у него из рук трубку.

Приложив ее к уху, я услыхала ноющий голос Степы:

— Воло-одь, а ночные как же мы будем рассчитывать? Я же вышел на работу, Володь! Алло! Алло!

Я отстранила от уха трубку, чтобы не слышать такой знакомый и такой противный голос Степы, и тут Вова, оттолкнувшись от стула, бросился на меня.

Я, поджав ноги к груди, скользнула влево и ударила его коленом в солнечное сплетение. Вова словно сломался пополам. Он наклонился, захрипев, и подставил мне затылок.

Упустить такой шанс я не смогла и очень точно тюкнула по этому затылочку рукояткой «макарова».

Вова рапластался на полу, и по нему было видно, что устроился он так надолго.

Я вздохнула и посчитала свою работу выполненной.

В дверь вовсю трезвонили.

— Минутку! — крикнула я, и перезвон мгновенно прекратился. Было такое впечатление, что Бутман внезапно грохнулся в обморок.

Ну еще бы, такое сильное потрясение: у его цыпы женщина! Было от чего сознание потерять.

Я наклонилась над отдыхающим Вовой Прокопенко, приподняла за длинные волосы его симпатичную голову и, подув в мутные глазки моего нового знакомого артиста, произнесла:

— Я тебя предупредила. Если еще хоть раз увижу тебя, или Степу, или еще кого около Антонины… сидеть тебе на нарах и потом всю оставшуюся жизнь проклинать свою любовь к киноискусству.

Я была не совсем уверена, что он все это расслышал, но мне показалось, что где-то в подкорке Вовиного мозга мои слова должны были бы записаться, причем очень крупным почерком.

Уронив Вовину голову со стуком на пол, я встала, взяла свою сумку и, держа пистолет в опущенной руке, подошла к входной двери.

В нее уже не звонили: видно, Бутман понял бесперспективность этого занятия и сейчас переживал. Посмотрев в глазок, я увидела его, прислонившегося к стене, сбоку от двери.

Распахнув дверь, я мило улыбнулась ему прямо в ошалевшую физиономию:

— Прошу, ваша цыпа вас ждет, Бутман.

— Ты? — прошептал он, отступая назад к лестнице. — Ты? А как же…

— Никак, а Вова в норме и вам не изменил, честно-честно. Вы будете заходить?

Бутман продолжал пятиться. Ступив на лестницу, он покачнулся и схватился руками за перила, чтобы удержать равновесие.

— Я все понял, — проговорил он, — я все понял, какой же я идиот!

Развернувшись, Бутман с топотом помчался вниз по ступенькам.

Надо же, как я могу испугать мужчину, даже самой не верится.

Внизу сильно хлопнула подъездная дверь, словно Бутман на всей скорости снес ее своей огорченной башкой. Действительно, идиот. Ну хорошо, что он хоть понял это. Некоторым людям жизни не хватает на такие глубокие открытия.

Я прикрыла дверь одиннадцатой квартиры и спокойно спустилась вниз.

Идя к трассе, я достала сотовый и, вспомнив номер телефона Романа Балдеску, позвонила ему и сообщила адрес Вовы Прокопенко.

У меня не было уже сил выслушивать все его мерси.

Отчитавшись нарочито сухим тоном, я быстро закончила разговор, не поддавшись на предложение встретиться прямо сейчас для обсуждения Роминых важных дел.

Тане давно пора было спать.

Глава 6

А на следующее утро меня разбудил возмутительный звонок во входную дверь.

Накинув халатик и поправляя его на ходу, я подошла к зеркалу, оценила свою несравненную внешность и отперла дверь.

За нею стоял мой вчерашний недобрый знакомый Вова Прокопенко.

Первый мой порыв был захлопнуть дверь, но этот парнишка оказался подготовленным. Для меня же нехорошую роль сыграл эффект неожиданности, и я потеряла несколько секунд.

Отскочив в коридор, я встала в стойку, одинаково готовая драться или, если у него окажется оружие, смело свалить в комнату: там у меня пистолет да и вообще места побольше.

— Что это вы распрыгались, девушка? — cпросил Вова таким тоном, словно мы незнакомы и это не его я видела вчера без трусов, и отошел в сторону, полностью распахнув дверь.

В дверном проходе появился представительный мужчина примерно сорока пяти лет, слегка полный, седоватый, одетый в дорогой светлый костюм. В руках этот джентльмен держал черную кожаную папку с золочеными металлическими накладками на углах.

— Здравствуйте, — улыбнулся мне джентльмен, — прошу прощения за неожиданный визит. Вы частный детектив Татьяна Иванова?

Я кивнула и поправила халатик.

— Весьма тонкое наблюдение, — с вызывом ответила я, — а вы кто? И этот молодой человек, кстати, он с вами или вы с ним?

Джентльмен удивленно поднял бровь, но ответил мне терпеливо и не торопясь:

— Моя фамилия Чернов. Имя — Михаил Михайлович. Я приехал из Москвы. Если вы разрешите мне войти, я все вам охотно объясню.

Ну что мне оставалось делать? Судя по поведению Вовы Прокопенко, этот представительный дядечка был или его начальник, или его любовник. Или продюсер. Или режиссер. Или спонсор.

В любом случае, если люди выражают вежливое желание со мною поговорить, то я обычно не отказываю им в такой мелочи. Увы, жадностью не грешу. Отсутствием любопытства тоже.

Этот Чернов держался достойно, и я не нашла причин уклониться от беседы.

Я кивнула, Чернов вошел, за ним просочился и Прокопенко.

— Я бы хотел с вами переговорить, — снова сказал Чернов, когда дверь закрылась.

— Это я уже слышала, — пробурчала я, испытывая сильное желание умыться, позавтракать и покурить. — Вы проходите, — я показала на комнату, — а ваш спутник… — я не успела закончить свою мысль, как Чернов пришел мне на помощь.

— Ладушка, если вы не возражаете, устроится в кухне, — с легким полупоклоном сказал он, — он мой сопровождающий. Я не займу у вас много времени.

Я, разумеется, на это надеялась и не возражала. К тому же, узнав еще одно милое имя Вовы, я невольно улыбнулась.

Вова же вел себя как-то странно. Оказавшись за спиной Чернова, он сделал мне страшные глаза и сначала показал на себя пальцем, а потом приложил его к губам.

Поразительно! Он меня просил молчать и этим самым звал меня к себе в союзники!

Вот Таня дожила! Пожалуй, скоро он мне еще и в любви соберется объясняться.