Читать книгу "Кровавый коктейль - Марина Серова"

— О’ кей. Годится. Спасибо, Киря. Что я в долгу перед тобой, говорить не стану.

— Да? А я так рассчитывал на такие теплые слова, — рассмеялся Кирсанов. — Ну ладно, бывай. Ежели чего надо будет — заходи.

— Пока, Володя.

Я положила трубку. С этим решено.

Теперь кассета. Включила видик, поставила кассету. Грязно-розового цвета обои с овальным рисунком между продольных полосок. Бархатная обивка дивана цвета бордо, такого же цвета задернутые портьеры, девочка, плачущая и взывающая к отцу, гнусавый голос за кадром, объявляющий месть, — никакой зацепки, никакой дополнительной информации. Камерой захвачен лишь один уголок помещения. Это могло быть снято в любой городской квартире. А может, в одном из расплодившихся как грибы «массажных» салонов. И это, возможно, самое верное предположение.

Я многократно просмотрела кассету, не обнаружив больше ничего нового. Отключила видик. Откинулась в кресле, на минуточку закрыв глаза.

Да, Таня, повезло тебе, прямо-таки счастье подвалило.

Но нулевой результат тоже результат. Я не из тех, кто руки опускает. Как говаривал мой кумир Высоцкий: «Если я чего решил — выпью обязательно». А потому «ничто нас в жизни не может вышибить из седла». И ночь всегда темнее перед рассветом.

Этот небольшой сеанс аутотренинга позволил мне избавиться от пессимизма. И хоть желания прыгать по комнате от радости у меня не появилось, но вера в свои гениальные способности все же вернулась.

Я, конечно, не буду, как Ниро Вулф, чмокать вытянутыми в трубочку губами, лакая при этом галлонами пиво, не буду подрезать орхидеи. Я буду действовать своими уникальными, характерными лишь для меня, Тани Ивановой, методами. И один из них заключается в том, что я, разложив перед собой газету «Кому что», просто обзвоню все массажные салоны, разместившие там свою рекламу. Я знаю, как найти эту таинственную комнату.

Только сначала ужин и гадание. Хотя стоп, Танюша, лапуля. Картошка бабы Клавы была не таким уж легким ужином. А злоупотреблять калориями после семи часов вечера — кощунство по отношению к твоей изумительной фигуре. Так что обойдемся теплым молочком.

Помыв руки и подогрев молока, я уселась в кресло со стаканом и, совмещая приятное с полезным, сформулировала вопрос: «Верно ли принятое мною решение?»

Перемешав свободною рукою кости, бросаю: 12+20+25 — «Ваша предприимчивость больше проявляется в вашем же воображении, чем в реальных делах».

Блестяще! Щелчок по носу.

Не поддавайся, Танька. Твои действия могут потерпеть фиаско. Значит, судьба.

Если вы, дорогие косточки, будете сеять во мне сомнения такими темпами, то я объявлю вам забастовку и переключусь на кофейную гущу, к примеру. А вам, родные мои, придется лежать в мешочке, в кромешной тьме и сожалеть о том, что вы позволяли себе такое вольное обращение с собственной хозяйкой. Так-то вот!

Что, испугались? Так и быть, сменю гнев на милость. От забастовки пока отказываюсь, но имейте в виду. А сомнения по поводу предстоящей телефонной эпопеи в душу все же закрались.

Ладно. Сейчас я продемонстрирую вам собственную предприимчивость, воплощенную в реальные дела. И вы уж не обессудьте, если дело затянется надолго. Магия магией, а рутина рутиной.

После пятнадцатиминутной разминки а-ля «горох в кастрюле» под музыку я снова принялась за работу, разложив «Кому что» на нужной странице и поставив перед собой телефон.

— Алло, салон «У Елены»?

— Вас слушают, госпожа. Какие услуги вас интересуют? — спросил приятный женский голос.

Я начинаю плести про одинокий вечер, про необходимость отдохнуть телом и душой. И робко изъявляю желание испытать на себе нетрадиционный массаж.

— Желание клиента — закон для нашего заведения. Приходите к нам — и, я уверена, останетесь довольны.

— Вы понимаете, я немножко странная дама. Для меня очень большое значение имеет обстановка. Я бы хотела, чтобы это происходило в комнате, которую мне рисует мое воображение.

— Пожалуйста, поконкретнее. И мы подумаем, чем вам помочь.

— Понимаете, приглушенный розовый цвет с королевским рисунком, задернутые шторы цвета бордо. И в углу у окна диван с велюровой обивкой в тон шторам, — мечтательным голосом описала я.

— Боюсь, госпожа, мы не сможем предложить вам то, что вы описали. Извините. — Голос перестал быть завораживающим, и в нем появились нотки сожаления о потере потенциальной клиентки. — Но могли бы предложить вам не менее романтическую обстановку. Доверьтесь нашему вкусу.

— Нет, извините. Я хочу все именно так, как описала. До свидания.

Итак, первый шаг не принес желанного результата, но я упряма, косточки.

Набирая все новые и новые номера, я, как попугай, повторяла свое скромное желание. «Молоко, молоко, молоко». Ни одного попадания не то что в десятку, даже в единицу.

Хотя в единицу все же было. В одном из салонов за «ну, очень скромную» цену мне предложили все приготовить по моему желанию к завтрашнему вечеру.

Нет, нет, нет, нет, мы хотим сегодня,

Нет, нет, нет, нет, мы хотим сейчас.

— Все, перерыв. Пока ваша взяла, — сказала я, гневно глядя на замшевый мешочек.

Но еще не вечер, точнее, не ночь, всего-то двадцать два сорок. Еще одна разминка. Да и картошка, похоже, рассосалась. Пожалуй, придется все же пожертвовать фигурой.

Я отварила себе сосиску, приготовила салат из моркови. Пока кухонный комбайн добросовестно жевал ее для меня, я, уставившись в одну точку, мучительно принимала решение: не развести ли мне, действительно, орхидеи.

Съев приготовленное без хлеба и запив «Мириндой», я вернулась в кресло для продолжения поисков «розовой комнаты». Покосилась на замшевый мешочек. Рука к нему сама потянулась. Может, перемените свое мнение? Давайте попробуем.

Бросок. Выпавшая комбинация, мягко говоря, нисколько меня не развеселила, что совершенно неудивительно: 33+19+8 — «Вас ожидает чья-то ранняя смерть».

О-ля-ля! Не зря мне моя бабушка всегда говорила: «Не гадай, а то прогадаешь». Похоже, пытаясь прогнозировать судьбу, я невольно привлекаю ее внимание к собственной персоне. Все, отказываюсь от гадания навсегда… до следующего вечера… или до утра.

Я сложила кости в мешочек, перевернула газетную страницу и набрала очередной номер. Я усердно трудилась до полуночи, все повторяя и повторяя свою легенду. Но к этому времени мой голос совершенно утратил даже намек на сексуальность. Все. Последний номер, последний лучик надежды. Увы и ах, но я тут ни при чем.

Ставлю телефон на полочку, сворачиваю газету. Потягиваюсь и ерошу волосы. «Голова как керосиновая лампа на плечах», говоря словами Есенина. Спать. Иду под душ. Горячие струи беспощадно бьют по усталому телу, принося тем не менее покой и умиротворение. Готовлю уютное гнездышко на диване и падаю в него бездыханная: без чувств, без мыслей.