Читать книгу "Это случилось в полночь - Кейт Лондон"

Быстрым движением она сорвала резинки, стягивавшие две косички.

– Ты сожалеешь? Как вежливо, а главное, уместно с твоей стороны выразить сочувствие.

Харрисон поднял бровь, осторожно изучая лицо Микаэлы.

– Ты ведь не собираешься, как раньше, назвать меня занудой?

– Конечно, нет. Я этого не делала с того времени, как… Но тогда ты был таким книжным и застенчивым и…

– И ты держала меня за руку той ночью, когда я обнаружил тело отца. Всю ночь напролет. И ты не называла меня «занудой» с той ночи.

Харрисон прошел через комнату. Микаэла провела рукой по волосам и почувствовала, как дрожат пальцы. Чтобы избежать его невозмутимого изучающего взгляда, она наклонилась к камину и пошевелила угли.

– Я всегда чувствовала, что тебе становится досадно, когда я вижу твою боль, когда ты беззащитен. Любому это не понравилось бы, любой сделал бы то же самое.

– Нет, не любой, – пробормотал Харрисон после паузы. И Микаэла знала, что он думает о своем жестоком отце. Харрисон слегка улыбнулся той уверенной улыбкой, которая свидетельствовала о том, что он подвел баланс и не сомневается в результате. – Все будет хорошо. Вот увидишь.

Он умел успокаивать, слова легко слетали с его губ, но сейчас они просто не доходили до Микаэлы. Спокойный уравновешенный тон вывел ее из себя. Харрисон всегда знал, как этого достичь. И словно вся скопившаяся боль вырвалась наружу.

– Будет хорошо? Да что ты знаешь об этом? – почти вскрикнула Микаэла. И так как Харрисон молчал, она снова набросилась на него, напряженная как струна, с крепко сжатыми кулаками. – Тебе все известно, как я полагаю, и ты явился сюда тайно торжествовать, не так ли? Ну что ж, давай торжествуй.

– Ты умная женщина. Ты могла бы найти работу где угодно. Почему же ты вернулась?

Вот он, слишком деликатный словесный удар. Микаэла моментально пришла в бешенство из-за того, что Харрисон достиг цели. Попал прямо в самое больное. Как он смеет препарировать ее жизнь, ее чувства! Как он может рассуждать о том, что она должна или могла бы сделать?!

– Тебя это абсолютно не касается.

– В чем дело? Твои сказки не сработали, Принцесса?

Пальцы, поймавшие ее подбородок, были слишком жесткими для человека, который сидит за письменным столом. Его глаза были полны холодного гнева, который, пройдя через пальцы на ее кожу, заставлял шевелиться волосы на затылке. Очень немногие люди бросали вызов Микаэле, открыто выражая свой гнев, она слишком хорошо знала, как защитить себя. Но Харрисон не отступал:

– Ты намерена наслаждаться своим несчастьем, не так ли? Позволить своей горечи вылиться на людей, которые любят тебя?

Микаэла отпрянула от его прикосновения. Рядом с Харрисоном она почему-то чувствовала себя хрупкой и слишком уязвимой. Она не ожидала ни этого внезапного прикосновения, ни взгляда, обжегшего ее, ни сердитой напряженной жилки, запульсировавшей у него на шее. Меньше всего она могла заподозрить Харрисона в жестокости. В том, что он умеет быть беспощадным.

– Что ты в этом понимаешь? – бросила она ему.

– Я знаю, что твоя мать и твой отец страшно переживают. Пора повзрослеть, Микаэла. Подумай о других, а не только о себе. Если ты можешь.

– Что именно ты хочешь этим сказать?

– Ты избалованна, Микаэла. Золотая девочка, которая всегда добивалась своего, а теперь неожиданно не может справиться с картинкой, которая оказалась не столь совершенна. Ты боишься потерпеть неудачу, дорогая.

Это «дорогая» было для нее как удар кулака. Харрисон знал, как сложить слова, как обращаться с ними, почти издеваясь над ней.

– Что дает тебе право…

– Они сделают все, чтобы здесь тебе было удобно упиваться своим «страданием» – запрятаться в нору и зализывать раны. На меня в этом плане не рассчитывай. Ты сражалась, и ты проиграла. Соберись и иди вперед. Не заставляй свою семью переживать еще больше. Или тебе придется иметь дело со мной.

В течение многих лет Харрисон принимал ее наскоки, но сейчас он по-настоящему угрожал Микаэле. Ей хотелось накинуться на него, ударить. Но Харрисон держался слишком невозмутимо, его поведение не подлежало критике, словно он уже отдал жизни все долги и теперь ничто не могло причинить ему боль.

Микаэла уткнула кулачки в бедра:

– Что ты об этом знаешь? Ты там был?! Кто рассказал тебе и что именно?

Харрисон сделал глубокий вдох, а его холодные серые глаза потемнели и сузились.

– Прежде чем ты начнешь причинять страдания своей семье – потому что чувствуешь себя преданной, – хочу сказать тебе, что я следил за твоей карьерой. Я поставил перед собой задачу понять, что заставляет тебя быть настолько упертой и эгоистичной, что ты даже не видишь, какую сильную боль и переживания приносишь близким. Ты намеренно выбрала именно такого мужчину, который завершал созданную тобой картинку, а теперь, когда эта картинка распалась на кусочки, ты ищешь кого-нибудь, на ком можно было бы выместить свое плохое настроение. Ну давай, Микаэла, поговорим начистоту. Мать, Джейкоб и Рурк не видят этой маленькой, но отвратительной черты твоего характера – своенравия, – но я вижу. И я не позволю тебе причинить им боль.

Слишком потрясенная, чтобы пошевелиться, Микаэла уставилась на Харрисона. Сейчас на его лице проступили жестокие черты его отца, угрожающие и опасные. Но раньше Микаэла никогда не боялась Кейна и сейчас лишь испытывала удивление от того, как далеко он зашел.

– Ты… следил за моей карьерой?

Харрисон кивнул:

– Мне было интересно наблюдать за твоим карабканьем по карьерной лестнице. А твой выбор мужчин идеально дополняет общую картину.

– Оставь мою личную жизнь в покое. Это становится невозможным.

– Всевозможно, Микаэла. Я очень хорош в том, что касается деталей, – вкрадчиво проговорил Харрисон. – Пора повзрослеть, – повторил он и смахнул завиток с ее пылающей щеки. – Крушение твоих надежд слишком бросается в глаза, Принцесса. Для этих холодных длинных ночей тебе понадобится большая жесткая подушка и теплая грелка.

Харрисон наблюдал затем, как Микаэла пыталась овладеть собой.

Взглядом своих голубых глаз она была готова испепелить его; она вскинула голову, и ее изумительные скулы мягко замерцали в неярком свете. В этом было все: непокорность, женственность, кипящие эмоции, которые вырывались наружу, стоило лишь слегка уколоть в нужном месте. Его пульс участился от желания погладить эту гладкую теплую кожу, схватить эти гладкие блестящие волосы и, зажав их в кулаке, крепко прижать ее к себе, прижаться своими губами к ее губам, чтобы вдоволь насладиться ею. Харрисон сделал медленный ровный вдох. Его отношения с женщинами основывались на физиологической потребности, на необходимости напомнить себе, что он мужчина с бьющимся сердцем. Он выбирал своих немногих партнерш тщательно, чтобы не оставалось сомнений относительно того, на что он рассчитывает и что он может дать. Периодически возникающие отношения давно прекратились, поскольку Харрисон понял, что хотя физическая близость и доставляет удовольствие, она лишь обслуживает потребность момента. Микаэлу же он рассматривал как хорошее инвестиционное предприятие, и так продолжалось многие годы. Была определенная радость в словесных перепалках с ней, в том, чтобы видеть, как эти небесно-голубые глаза сверкают гневом. Микаэла всегда пробуждала в нем жизнь, даже тогда, когда ему казалось, что никаких чувств уже не осталось.