Читать книгу "Курорт. Другие люди - Сол Стейн"

Когда Клит нарушил заведенный порядок, открыв своим ключом номер Филлис, она подумала, что нашла способ вырваться из этого безумного «Клиффхэвена».

— Ты потрясающе выглядишь, — поделился с ней своими наблюдениями Клит.

Эти калифорнийские пляжные мальчики похожи друг на друга, словно гамбургеры, подумала Филлис. Клит буквально поедал ее взглядом. Она не возражала.

Клит зашел к ней с намерением сказать, что она удостоена чести стать его первым еврейским «персиком», но, заметив движение ее губ и истолковав его по-своему, решил начать с другого.

— У меня есть кое-что для тебя. Ты голодна?

— И что же у тебя есть? — Филлис тянула время.

Клит решил похвалиться своим агрегатом. Стянул джинсы и трусы.

— А тебе не кажется, что надо снять и кроссовки? — спросила Филлис.

Клит посмотрел вниз. Выглядел он нелепо. Пришлось сесть на край кровати и расшнуровать кроссовки. Скинув их, а также джинсы и трусы, он поднялся. Процесс раздевания притушил его пыл, а взгляд Филлис охладил окончательно.

— Начнем, — Клит полагал, что с этой крошкой ему хватит тридцати секунд, чтобы вновь войти в форму.

— Каково quid? — спросила Филлис.

— Quid?

— Quid pro quo. Услуга за услугу.

Клит не собирался играть в любовные игры с еврейкой. И прямо заявил ей об этом.

Филлис рассмеялась, что также не способствовало восстановлению его эрекции.

— Чего ты хочешь? — сердито спросил Клит.

— Выбраться отсюда.

— Уехать отсюда нельзя.

Филлис прошла в ванную и начала умываться, словно его и не было.

Клит последовал за ней, похлопал по плечу.

— Согласен.

— Согласен на что?

— Ты делаешь, что я говорю, а потом я увожу тебя отсюда.

— Ты увозишь меня отсюда, а потом я выполняю любое твое желание. Таковы мои условия.

— Ты что, шутишь? Я потеряю работу.

— Ты потерял больше, чем работу, — она глянула на его прибор.

Будь его воля, он бы загнал ей в задницу здоровенный кол.

— Почему бы тебе не надеть штаны? — спросила она. — Тогда никому из нас не придется смотреть на это безобразие.

— Сука! — прорычал Клит. Ударить ее он не мог. Останутся следы. Начнется расследование. А эта тварь наверняка обо всем расскажет.

— Пойди лучше поищи, кого устроит твой крючок, — усмехнулась Филлис. — Выметайся.

Клит надел трусы, джинсы, зашнуровал кроссовки. Уходя, с радостью хлопнул бы дверью, да шум мог привлечь внимание.

Когда он ушел, Филлис Минтер легла на кровать, задумалась. Ей встречались мужчины, которые, получив положительный ответ на вопрос, еврейская ли фамилия Минтер, добавляли, что она не похожа на еврейку. Что сие означало, антисемитизм, любопытство или комплимент? Национальная принадлежность не воспринималась Филлис всерьез, пока не захлопнулась дверь номера в «Клиффхэвене». Похоже, в Европе ее отцу довелось столкнуться с точно таким же отношением.

В том, что она сумеет выбраться отсюда, Филлис не сомневалась; возможно, с помощью этого оранжево-синего putz,[7]которого она только что унизила. Он вернется. Мужчин, у которых от ее взгляда падал член, она не боялась. Многие женщины хвалились своей способностью быстро возбудить мужчину. Филлис полагала это детской забавой. Гордиться, считала она, нужно иным: умением превратить мужчину, пусть и на короткое время, в импотента. Лежа на спине, закинув руки за голову, она находила странным другое: все прожитые годы она стремилась лишь к финансовому благополучию, доказывая приюту, сумасшедшей матери, мертвому отцу, что она выкарабкается несмотря ни на что. Теперь все это осталось в прошлом. Она уже не подросток-сирота, не приманка для похотливых старичков, которые сели за ее столик в кафе. Она, по определению других, еврейка. Что ж, она с ними посчитается. Не просто выберется отсюда, но убьет по пути хотя бы одного из этих мерзавцев.

Напрасно Шарлотта спросила у него, трахал ли он еврейку, думал Клит. Вопрос этот вновь вернул его к мыслям об этой упрямой Филлис. Как хорошо, что Шарлотта не такая. Уж она-то ни в чем ему не отказывала. Может, она задала этот вопрос, потому что…

Клит посмотрел на Шарлотту.

— А ты трахалась с евреем?

Сразу Шарлотта не ответила. В чем и состояла ее ошибка.

Клит сел.

— Ты меня не слышала?

— Слышала. Ну что ты раскипятился, — Шарлотта погладила его по выпуклости на джинсах, но не так чувственно, как ранее.

— Да или нет? — Клит уже стоял на полу.

— Иди сюда.

— Отвечай на мой вопрос.

— Иди сюда и я отвечу.

Клит сел на кровать.

Шарлотта притянула его к себе.

— Из евреев у меня были близкие отношения лишь с одной девушкой, — прошептала она ему на ухо. — В студенческом общежитии, до «Клиффхэвена». Звали ее Арлин. Фамилию я забыла. Оканчивалась на «ски». Она обычно ходила по пояс голая. Что, впрочем, не удивительно. Грудь у нее была фантастическая. Однажды она зашла в мою комнату спросить что-то насчет занятий. О чем именно я, конечно, забыла, но, когда она присела на краешек кровати, я не смогла сдержаться, протянула руку и коснулась ее груди.

— Ты что?

— Так поступил бы каждый. — Шарлотта рассмеялась. — Мне понравилось. Но ты можешь не волноваться. Я предпочитаю мужчин, тогда все произошло случайно.

— Иногда я просто не могу тебя понять.

— Взаимно. Снимешь ты, наконец, униформу?

Клиту нравилось, когда Шарлотта предлагала ему раздеться перед ней. Ему вспоминались ночные шоу в Лас-Вегасе, только теперь на сцене выступал он.

— Скорее. Ты заставляешь меня ждать.

Он не мог объяснить, как это происходит, но ее слова, а, скорее, интонации, с которыми она их произносила, вызывали у него эрекцию. Член тут же уперся в джинсы.

Клит вскочил. Затем, встав рядом с изголовьем, медленно потянул футболку через голову. Расстегнул пряжку, затем ремень, верхнюю пуговицу, потянул молнию вниз, наблюдая за Шарлоттой, которая сама не отрывала от него глаз. Сбросил с ног мокасины, джинсы упали на пол, открыв нейлоновые трусики, обтягивающие его богатство. Распустил резинку, с тем чтобы его член, когда он резко спустит трусики, прыгнул бы вверх. Особенно нравилась Клиту реакция Шарлотты — та опускалась на колени, открывала рот, а затем, глядя ему в глаза, сначала облизывала, а потом сосала его член, справедливо полагая, что в такие моменты он, как никогда более, находится в ее власти.