Читать книгу "Чертовски весело - Марина Серова"

– Где она живет?

Григорьев молча пожал плечами.

Не важно ему, видите ли, где она живет. А я и адрес ее не узнала. Ищи теперь… А вдруг она, правда, отвлекала меня, пока?.. Хоть Александр Владимирович и говорит, что такая дура ни в чем подобном замешана быть не может…

Несколько минут мы молчали. Григорьев вздыхал.

– А с кем она путалась? – зачем-то задала я дурацкий вопрос.

– Да черт ее знает… – Григорьев даже не обратил внимание на мою бестактность. – Я не разбирался тогда. Выгнал и все. Мне работать надо было, а тут такое… блядство.

Я моргнула от неожиданности. Не думала, что деликатнейший Александр Владимирович такие слова употребляет.

Деликатнейший Александр Владимирович сидел понурившись. Он два пальца в рот сунул и грыз ногти. Наверное, эта привычка у них – семейная.

– Что я теперь Задовскому скажу? – промычал он. – Он же собрание соберет. Я вылечу отсюда, – он сплюнул в корзину для бумаг и добавил: – На хрен.

Меня он не обвинял. А чего ему меня обвинять – денег-то он мне еще не платил.

– Александр Владимирович, Валерий Петрович к вам, – просунула голову в дверь секретарша.

Григорьев сполз немного вниз в кресле. А мне показалось, что он под стол спрятаться хочет.

* * *

Этот рабочий день моего шефа закончился раньше, чем я думала, – в шесть часов вечера он закончился. Я отвезла его домой, он обещал запереться на все замки и никуда не выходить.

Вышла во двор. Дела у меня еще сегодня были. Визиты надо было кое-какие сделать.

А этот Валерий Петрович все-таки не такой уж и мудак.

– Да как же вы, Александр Владимирович?! – надрывался он в кабинете Григорьева. – Я думал, вся эта белиберда уже закончилась. Думал, теперь вы телохранителя наняли, да какого хорошего. – Тут он с отеческой укоризной взглянул на меня. – Думал, теперь все наладится… все будет… А вы опять!

– Так и я думал, Валерий Петрович, – оправдывался Григорьев, – я уж и не знаю, что думать… Как болезнь какая-то…

Я сидела, как убитая. Никогда такого унижения не испытывала. Задовский Григорьева, как первоклашку, распекал. И меня заодно – как первоклашку. И был прав, кстати.

– А вы, Евгения э-э… Максимовна, вроде профессиональный телохранитель. Мне даже говорили о вас – лучший в своем роде телохранитель. И вы…

И я.

А что – у меня двенадцать рук, что ли? Я не Вишна с Кришной. Я Женя Охотникова. Ох, стыдно.

– Ладно, – Задовский тяжело вздохнул, – я дам вам, Александр Владимирович, еще один шанс. – И мне, значит. – Не буду пока на собрание выносить. – Задовский покусал себе губы, как бы наказав себя за незаслуженное нами милосердие. – Посмотрим… Ох, посм… Вы смотрите, Александр Владимирович, вы с вашей болезнью весь банк по миру пустите…

Григорьев быстро-быстро закивал головой. Как будто у него кость в горле застряла.

Задовский еще погрозил пальцем и мне, и Григорьеву, развел руками и удалился.

Нет, ничего он мужик.

* * *

Так-с, поглядим. Вечер. Тепло. Травка зеленеет, солнышко блестит. В такое время, насколько я помню, Генрих со своими братками на дачу выезжал обычно. Любит он, поганец, водочки на природе попить и на травке, которая зеленеет, с девушками поваляться.

Вот и поваляемся.

Я пересекла двор григорьевского дома. Никогда я еще здесь пешком не ходила. А вот мы сейчас срежем через подворотню, а то по проезжей части обходить долго. Через два двора обходить.

Я свернула в подворотню. По-моему, если сейчас пройти насквозь, то прямо на автобусную остановку и выйду – там с улицы выход виден. Через деревянные ворота, они, вроде, всегда открытые.

Подворотня была не прямая. Примерно на середине она поворачивала – девяносто градусов угол – круто поворачивала.

Никого, полутьма. Мне пришлось почти вплотную подойти к воротам, чтобы увидеть, что они заперты.

Та-ак. Я застыла на месте, прислушиваясь. Случайность? Или нет?

Сзади заворчала машина. Кто-то медленно въезжал в подворотню.

Это не случайность! Попалась, как… мышка Джерри.

Вообще-то не попалась еще. Машина двигалась медленно – очень темно было, я бросилась назад и успела добежать до поворота. Здесь они меня не сразу заметят. Сейчас машина минует поворот и…

Гул двигателя приблизился и стих.

А они оказались умнее, чем я думала. Хлопнули дверцы – все четыре дверцы разом, и я услышала негромкие шаги.

Осторожно идут. Три… нет, четыре человека. Тихо брякнуло железо. Затвор. По-моему, пистолет «ТТ». Да, точно «ТТ».

Серьезно подготовились.

А раз так, то если даже я и выскользну отсюда, незамеченная в темноте, то из подворотни мне все равно не выйти. Этих ребят наверняка кто-то сзади прикрывает.

Послышался рокот двигателя еще одной машины. Ну, все так, как я и говорила. Машина остановилась.

Те четверо, что шли впереди, находились уже в паре шагов от меня. Я затаила дыхание. Из второй машины никто не вышел – тылы прикрывают.

Да, хорошо обложили, грамотно.

Стараясь двигаться как можно тише, я сняла с ноги туфлю с высоким каблуком. Нажатие пальца – и железная набойка с каблука слетела, обнажив острие стального шипа. Это я сама придумала, обожаю такие штучки – еще с армии привычка осталась.

Первого, вышедшего из-за поворота, я пропустила – он не заметил меня; второго пропустила тоже и третьего пропустила. Четвертый – парень с меня ростом – шел примерно на расстоянии трех шагов от своих братков. Новичок, наверное, боится вперед лезть.

Не надо бояться. Я бесшумно выступила вперед, подняла туфлю со смертоносным шипом и резко и точно вогнала шип парню в бедро.

Так, хорошо получилось – он не успел вскрикнуть. Кровь три раза струйками выстрелила из раны, я подхватила тело и осторожно опустила его на землю возле стены – острие шипа было обработано специальным, также мною составленным нервно-парализующим составом. Человек, в кровь которого попало хотя бы несколько капель этого вещества, просто вырубался. По крайней мере, часа на три.

Тем временем трое оставшихся дошли до закрытых ворот. Меня они там, конечно, не обнаружили, чем были непомерно удивлены и встревожены.

– Эй! – негромко позвал один из них.

Я присела на корточки над лежащим без сознания парнем. Где у него ствол-то? Ага, вот он. Ого, «кольт». Хорошая пушка – старинная, надежная.

Я выпрямилась.

– Пашка! – вдруг услышала я. – Пашка, где ты? Павел пропал куда-то… – и истошное: – Вон, в углу, смотри! В углу она там!