Читать книгу "Аферисты. Big-Лажа-Tour, или Как развести клиента на бабло - Александр Малюгин"

– А, нет, Вера. Чай отменяется.

– Как отменяется?

– А вот так.

Дверь закрыли на ключ, ключ положили в карман.

– Это еще зачем? – напрягся Вадим.

– Не нужно, чтобы нам кто-то мешал, – пояснил, по всей видимости, старший довольно вежливым тоном.

Ситуация, впрочем, напомнила Ларчикову анекдот о прозекторе, который перед вскрытием всегда обращался к покойнику со словами: «Извините за беспокойство». «Черт, знал бы, захватил браунинг!» – мелькнуло в голове с досадой.

– Короче, объясняю ситуацию. Ледяной отель был впервые слеплен еще в 1892 году. – Вадим стал безбожно врать, сам пока не зная для чего. – Стоял февраль, мела вьюга, некуда было поставить лошадей.

– Что? – переспросил бригадир. – Чьих лошадей?

– Посла. Русского посла Синебрюхова. И потом он каждый год присутствовал на открытии Ледяного отеля в Куршевеле. Обязательно! Собственноручно перерезал красную ленточку, пили шампанское с французами. «Абрау-Дюрсо».

– Хорошее шампанское, – заметил один из четверки. – Так это был изначально наш совместный с западенцами проект?

– Ну да, совместный. Я это к чему говорю… У отеля давние традиции, долгая история, и никто не собирался вас обманывать. В феврале в этом Куршевеле всегда было минус двадцать – двадцать пять. Но подул южный ветер, пришел циклон с Атлантики. Все растаяло к чертовой матери, не только ваш Ледяной отель!

– Ваш, а не наш, – опять же вежливо уточнил бригадир.

– Что, простите?

– Я говорю, ваш отель, а не наш. Если б наш, мы бы платили неустойку. А так – вы будете платить.

– Какую неустойку? За что? Это форс-мажор! – возмутился Ларчиков.

– Послушайте сюда. Мы не могли к вам подскочить сразу, потому что у нас была важная деловая встреча. И вы, наверное, окунувшись в круговорот житейских забот, совсем забыли о нас.

– Я не забыл.

– Ну, тем лучше. Дело вот в чем. Вы, наверное, представляете специфику нашей работы? По рукам вижу, что представляете… Ребята устают, очень устают. Работа, скажу вам честно, грязная, постоянный эмоциональный напряг. – Старший вдруг усмехнулся. – Совсем, совсем не то, что о нас в фильмах показывают! Ну вот. Я хотел ребятам подарок сделать. Знаете, горный воздух очень полезен. А вы нам весь кайф обломали.

– Да, но я ведь все деньги верну!

– Это понятно. Но мы потеряли не деньги, нет. – Бригадир помолчал и сказал неожиданно сурово: – Мы потеряли нервы.

– Позвольте, я все-таки попрошу чаю, – с трудом выговорил Вадим.

– Бросьте! Все мы знаем про ваш чай. Нет с вами уже никакого Крютченко.

Ларчиков медленно отвинтил армейскую флягу, понюхал «Мартель».

– Хотите?

Бригадир, оттопырив мизинец, два раза глотнул.

«Артистический тип», – подумал Вадим.

– И о какой неустойке идет речь?

– Значит, четыре штуки за четыре путевки вы нам и так должны, верно? Плюс двадцать.

– Чего?

– Плюс двадцать тысяч долларов.

– Откуда такая цифра?!

– Честно? Моей жене просто вчера двадцать лет стукнуло.

«Клоны» расхохотались, теребя свои капюшоны на куртках. Затихнув, назначили срок: три дня. Провожая делегацию до выхода, Ларчиков подмигнул Сальвадору Дали, глядевшему со знаменитого фотопортрета куда-то, по-бандитски, в сторону: видал, мол, какой у нас беспредел!

– Радует ваше бодрое настроение, – бросил на прощание бригадир.

…Закинув последнюю пачку из «газели» на антресоли, Вадим отхлебнул чуть ли не полфляги коньяка. Не помогло. А тут еще в подложечной области запульсировало – гастрит, черт бы его побрал, мина замедленного действия.

Дома никого не было: Даша гуляла с подругой или с ее собакой, Лева встречался с депутатом Полянским. Димка валялся в прострации. Чтобы хоть как-то разрядиться, Ларчиков решил побеседовать с подвижником концептуального искусства о вреде алкоголя.

Тот лежал на полу, засунув под голову кулак, и смотрел в потолок, как в космос. Рядом стояла батарея пустых пивных бутылок.

– Ну, открыл новую планету? – грубовато спросил Ларчиков, не ожидая, впрочем, никакого ответа.

Однако Димка вдруг зашевелился и попытался с помощью кулака приподнять свою проспиртованную голову. Вскоре ему это удалось.

– А… Т-т-ты, – проблеял он. – Налей… налей мне. – И жалко улыбнулся, как новобранец дембелю.

От этой улыбки желание читать лекцию мгновенно пропало. Хоть этот человек (сейчас, скорее, паразитный гриб, мох из гербария) и увел у него любимую девушку («забил интеллектом», образно говоря), Ларчиков по-прежнему симпатизировал ему. Чуть больше года назад, когда они скитались с лисичкой по коммуналкам, Димка Курляндцев распахнул перед ними двери своей огромной фазенды. А ведь он знал их всего один январский денек – познакомились на Рождество, Димка в гуляющей толпе прятался от очередного запоя. Сейчас можно только гадать, почему Курляндцев проявил такое гостеприимство. Возможно, он боялся самого себя в опустевшей после недавней скоропостижной смерти родителей квартире (отец и мать скончались от инфаркта один за другим) и мгновенно положил глаз на Дашку, рассматривая ее в разных ипостасях: любовницы, сиделки, гонца за водкой. Кто знает. Однако факт остается фактом: в январе Курляндцев сдал им комнату в центре Москвы за смехотворную плату – пятьдесят долларов. Вадим стал искать пиво. Под кроватью обнаружилась неоткрытая бутылка. Он двинул горлышком о стол, поднес к губам Димки. Тот покачал головой и с той же жалкой улыбкой прохрипел:

– Водки… Водки! Там, за цветочным горшком.

Ларчиков вспомнил Дашино «суббота – пик» и как бы сравнил два лица по степени страдания: ее и Димкино. «Сильный пол» выиграл, и Вадим стал шарить за кактусом. «Гжелка» слегка нагрелась на забрызганном солнцем подоконнике. Наливая стакан на треть, Ларчиков подумал, что продолжение этого запоя ему было бы на руку. Катастрофа с Куршевелем требовала быстрых и серьезных доходов от аферы с паломниками, а Курляндцев стал бы непременно клянчить свою долю.

Да, на руку, если б час назад он не принял другое кардинальное решение.

– Полный!.. Полный! – зашевелился Димка.

Непонятно почему, наверное, в силу глупой мужской солидарности, он плеснул ему доверху.

Около полуночи в дверь Вадима поскреблись.

– Открыто, – отозвался он.

В проеме показалось лицо Даши, озабоченное, глазки бегали. Вошла, встала у косяка.

– Я не могу, он меня замучил. Я думала, всю водку у него отняла. А тут нашла под ним бутылку. Вот. – И она вытащила из-за спины пустую «Гжелку».

– Как это – «под ним»? – скосил под дурачка Ларчиков.