Читать книгу "В розовом - Гас Ван Сент"

— Тройняшки! Ты жена рок-музыканта или кошка? — как-то заявил Блейк, будучи в дурном настроении.

Так что теперь сыновья с женой заняли все его жизненное пространство, а ему, как оказалось, это пространство было очень нужно. Раньше он так не думал, но чем популярнее он становился, тем больше эта потребность росла.

Блейк выглядел очень молодо, совсем как мальчик. Светлые волосы, подстриженные под «каре»; несколько подростковых прыщей — неотъемлемый атрибут профессии. И голос, от которого у всей Америки по спине бегали мурашки. Весил он только сотню фунтов, но на сцене это было незаметно. Гам он казался Полом Баньяном.

Жена, Блэки, по размерам раза в два больше мужа, играла в его жизни странную роль. Да, она сделала Блейка настоящим семьянином, однако теперь ему мешала. Суется туда, где раньше все принадлежало ему одному. Он сам ее впустил, а уходить она не собирается. Тут еще потребовала, чтобы он летом подработал миллиона на три. И думает, что имеет на эти деньги право, потому что малыши Билл, Бинки и Бартоломью могли бы учиться на них в частных школах сколько захотят — если, конечно, захотят.

Семейная жизнь Блейка стала похожа на бурную сцену из сериала «Я люблю Люси».

Однажды вечером Блэки пришла домой и встала у газового камина, набитого декоративными связками хвороста. Посмотрев на толпу раскрашенных кукол на полке — когда-то эту сюрреалистическую композицию они составили вместе, — она повернулась к Блейку, который сидел в зеленом кресле с высокой спинкой и читал какое-то техническое руководство.

— Блейк, я хочу поменять здесь занавески.

— А?

— Как насчет черных? Знаешь, Тулуз-Лотрек когда-то нарисовал в спальне на верхнем этаже «Мулен-Руж» занавески из черного атласа. Хочу занавески, как в борделе у Тулуз-Лотрека Ты купишь или мне самой идти, а, маменькин сынок?

— Иди к черту!

Блэки улыбнулась:

— Ладно…

Раньше Блейк тут же взял бы книгу по историческому интерьеру и стал бы вместе с Блэки изучать, какие именно занавески были в «Мулен-Руж». Но сейчас ему хотелось сбежать. Подальше. От нее, от семьи, от ответственности, от довольно хорошей жизни. И отдаться своей необычной страсти[32].

Он отнюдь не горел желанием тащиться за занавесками в их дерьмовую съемную квартиру: уж лучше купить еще парочку тракторов. Увидев это, Блэки долго не раздумывала:

— Неудачник! Дерьмо собачье! Дубина рокерская, купи мне занавески из черного атласа!

Правда, говорила она не всерьез. Подойдя к Блейку, она взяла из его рук фолиант толщиной в два пальца. Техническое руководство от известной машиностроительной компании.

— Ну и что ты будешь делать со всеми этими бульдозерами? — поинтересовалась Блэки.

— Это не просто бульдозеры, у них много других функций, — ответил Блейк.

— Как по мне, так обычные бульдозеры.

— Да уж конечно! Вот почитала бы таких книжечек — знала бы, в чем разница! — усмехнулся Блейк.

— Так что ты будешь с ними делать?

— Вылижу до блеска, милая. А потом построю классную большую дорогу.

— Ну-ну. Ладно, дороги меня мало трогают. Пойду в магазин за занавесками. Скоро вернусь, не уходи.

Дверь за Блэки закрылась, и он снова погрузился в чтение.

Он долго ждал ее возвращения и никуда не уходил. Часы складывались в дни, а дни — в недели, пока Блейк наконец не понял, что Блэки не вернется. И тройняшки тоже.

Она забрала Билла, Бинки и Бартоломью и поселилась в гостинице на Фиджи с Тони Т., мерзким рокером, который тянул на себя одеяло популярности и очень быстро поднимался в чартах. Мало того: теперь он стал любовником Блэки и начал для них строить домик на своем ранчо в Монтане.

Блейк не сомневался: он куда талантливее Тони Т. Но факты говорили об обратном: альбом Тони Т. поднимается; жена и дети ушли от Блейка к нему. Прямо как в кино. Вестерн на рок-н-ролльную тему.

А Тони путешествовал по всему миру, рекламируя свой альбом в прессе; альбом продавался все лучше и лучше.

Тони родился и вырос в Луисвилле, в семье сессионного блюз-гитариста. От отца Тони и научился играть эффектные соло в проигрыше. Он был похож на героя мультфильма после взрыва: зачесанные назад волосы, вымазанные черной краской нос, рот и щеки. Блейка этот рокерский грим очень раздражал.

Блейку хватило времени, чтобы обо всем этом подумать, пока самолет в Стабтаун катился по взлетной полосе Орландского аэропорта.

— Журнал, сэр? — спросила стюардесса, когда музыкант плюхнулся на свое место в первом классе.

Блейк поднял на нее вопросительно-умоляющие глаза, как будто это не стюардесса, а Блэки.

Стюардесса очень разволновалась — она страдала от комплекса неполноценности, — положила журнал рядом с ним и, оглядываясь, поспешила прочь.

«Ну, еще немного, и взлетим», — подумал Блейк. Ему не давала покоя одна мысль. Когда он прилетит в Стабтаун, будет ли в гостинице «Лотос» тот, кто ему нужен? Хорошо бы проверить, но с собой нет номера телефона. В «Лотосе» постоянно останавливается человек, через которого можно купить среднюю и тяжелую сельскохозяйственную технику и вилочные погрузчики по оптовым ценам.

Позвоню из самолета Малышу Чабу, у него номер наверняка есть.

Гудок. Щелчок. Набираем. Звонок.

— Алло?

— Алло, Малыш Чаб? Это Блейк.

— Блейки, дружище, как делишки? Слушай, я как раз смотрю двадцать пятое катерпилларовское руководство… Ты эти автопоезда видел? Черт побери, Блейк, у некоторых моделей угол преодолеваемого уклона при скорости четырнадцать миль в час на второй передаче целых тринадцать процентов, и это с полезной нагрузкой в пятьдесят процентов! Во всяком случае, так написано в характеристиках.

— Ага. Но мне в этом номере больше понравились бульдозеры серии «D5C III» со специальными примочками. Супер!

— Да-да, супер!

— У тебя ведь есть номер Л.?

— А что, ты приезжаешь? Когда?

— Где-то в пол-одиннадцатого.

— Я свяжусь с Л., чтобы он был на месте и держал товар, и тебя встречу, идет?

— Хорошо! Тогда увидимся.

Щелчок. Гудок. Шшшшш.

«Вот так-то лучше», — подумал Блейк и взял журнал с соседнего сиденья.

— Твою мать! — вырвалось у него.