Читать книгу "Пожизненный найм - Катерина Кюне"

Лия – архитектор. Два года назад, когда она возглавила разработку проекта конгресс-холла для «Танит Групп», она решила сделать себе какой-нибудь подарок. Всё-таки «Танит Групп» – огромная корпорация, они хотят, чтобы их новый концертный зал был самым современным и самым необычным зданием в Москве!

Вообще-то проект достался Лии случайно. Над ним должен был работать её научный руководитель, архитектор со стажем и связями Владимир Андреевич Ячменев. А помогать ему должны были свежеиспеченные выпускники и учащиеся старших курсов, объединенные в студенческое предприятие «Архитектурная студия Владимира Ячменева и его учеников». К моменту, когда предприятие выиграло тендер на проектирование конгресс-холла «Танит Групп», оно существовало уже несколько лет. Студенты и выпускники в основном выполняли рутинную работу, как это говорят «приобретали бесценный опыт», а Ячменев творил. Впрочем, иногда у него недоставало времени, и тогда кое-кому из его учеников удавалось поработать над интересными заказами, пусть и под прикрытием известного имени. Лия – хорошенькая, вежливая, жизнерадостная, была у Владимира Андреевича любимой ученицей. И когда друзья-эмигранты внезапно пригласили его прочесть курс лекций в Институт архитектуры Южной Калифорнии, Ячменев спросил у Лии: «Справишься? Я тебе, конечно, буду помогать, но сама понимаешь – заочно…». Но американская жизнь так увлекла мэтра, а Лия так понравилась заказчикам, что вскоре Владимир Андреевич полностью переложил проект на ученицу, делегировав ей полномочия главного архитектора. А вместе с полномочиями и значительную прибавку к гонорару. И Лия решила подарить себе домашнее море. «Если я не могу ездить на море так часто, как хочу (а будь моя воля, я бы поселилась на острове, чтобы море всегда было рядом и со всех сторон), так вот, если я этого не могу, – думала Лия, – то почему не сделать так, чтобы море приехало ко мне?» И море приехало. В виде многих квадратных метров ударопрочного стекла. В мешочках песка и гальки. В саженцах морских водорослей и рыбках-чистильщиках. И, само собой разумеется, в морской воде. Лия сама разработала проект квартиры-аквариума. Слава богам, в её доме были высокие потолки!

Теперь, чтобы попасть в её комнату, нужно было подняться по небольшой деревянной лестнице, словно соединяющей трюм и палубу. А дальше вместо пола была морская гладь, пересеченная узкими деревянными мостками. Мостки вели к оазисам наземной жизни: к застекленному книжному стеллажу, к нависшему над водой дивану, к качелям, закрепленным к потолку на такой высоте, что ноги катающегося по щиколотку тонули в воде и рассыпали веселые брызги… По стенам Лия развесила декоративные штурвалы и, покрытые специальным водонепроницаемым прозрачным пластиком, оранжево-зеленые картины с размашистыми подписями друга-художника. Лия не раз замечала, как на его выставках посетители, вопросительно поводив глазами по полотнам с хаотичными цветовыми пятнами, начинали детально изучать подпись… Увы, это была единственная часть картины, глядя на которую они не чувствовали себя полными идиотами… Но Лие картины нравились – от них круглый год веяло травой и солнцем.

Возле большого окна стоял на якоре макет двухмачтового парусного корабля. Ванная и вторая комната, служившая Лие рабочим кабинетом, мало чем отличались от гостиной. Только кухня и прихожая сохранили прежний твердый пол. Тут Лия ограничилась цветочными горшками в виде гигантских ракушек, и ещё некоторыми декоративными мелочами, которые намекали, что и тут когда-то было море, но теперь оно временно обмелело.

Лия открыла глаза на диване, она заснула сидя, свесив ноги в морскую воду. На дне колыхались зеленые пучки подводного укропа и дрожали бурые округлые булыжники. Она пошевелила раскисшими пальцами ног, ещё немного посидела с закрытыми глазами, удерживая в памяти насыщенно желтые гигантские одуванчики – думать о них было тепло и приятно – встала и пошла собираться.

Профессиональный праздник отмечали в кафе-клубе при Доме архитектора. Музыка задорно неслась над переулком, словно надеялась расшевелить неподвижные старинные дома. Когда Лия вошла внутрь, народу уже было видимо-невидимо и всюду царило блаженство первой стадии опьянения. Вынырнув из своего благостного сна и очутившись вдруг посреди суеты, которая показалась ей оглушительной, Лия растерянно озиралась, пока кто-то не дернул её за рукав.

– Лийка! Ну, наконец-то! Мы уже боялись, что ты не придешь!

И через мгновение она оказалась за тесным столиком в компании своих приятелей по институту. Говорили про работу, про то, что новое здание офисного центра на Маросейке в окружении старых домов выглядит также, как если бы в цепочку солдат на утреннем построении поставили скелет из анатомического класса… Про то, что архитектор, его спроектировавший, – дурак, а с другой стороны, чего ждать-то – ведь наша архитектура сильно отстаёт от европейской и по материалам, и по тенденциях… И учат у нас хуже, и работают небрежнее…

Время от времени к их столику подходили какие-то люди, знакомые знакомых, и начиналась бессмысленная процедура представления. Бессмысленная, потому как никто никого уже не запоминал, и все были достаточно пьяны и благодушны, чтобы считать «своим» любого без разбора и в независимости от того, можешь ли ты назвать его по имени.

Потом пришло время воспоминаний. Вспомнили, как на первом курсе ходили в гости в общежитие. Собрались в комнате у одного парня и предались самым невинным развлечениям. Пили коньяк, ели торт, разрисовывали друг другу спины и плечи – кто-то предложил посоревноваться в искусстве боди-арта. Вдесятером валялись на двух сдвинутых кроватях, горланили песни под гитару. Одно только было помехой – периодически повторяющиеся стуки зануды из соседней комнаты. Пару раз зануда стучал в дверь и грозил, что вызовет охрану. Ему предлагали коньяк – хоть и зануда, но всё же человек – он вежливо отказывался и шел восвояси. Но ближе к пяти утра он всерьёз заволновался. Стуки участились. И когда зануда заявился к дверям, выведенный из себя хозяин комнаты огрел его сковородкой по голове. Ласково так огрел, не чтобы там покалечить или ещё чего. Просто, чтоб не отвлекал больше. А через пять минут постучали охранники.

– Ну мы все на этой сдвинутой кровати прижались друг к другу и одеялами накрылись с головами. Сидим тихо и боимся. А хозяин выключил свет и пошел открывать. Охранник ему: что за дебош? А он: я, говорит, сплю вообще. Чего вы меня будите среди ночи вообще? Ну а сковородкой ты зачем дерешься? – охранник его спрашивает. А чего он ко мне среди ночи вламывается вообще? И тут зануда подскочил. Да у него там… – говорит, – они там пьют! Вон, бутылки пустые в темноте мерцают… Гадёныш. Ну, охранник зашел и свет включил. А на кровати – долина холмов. Он одеяло дёрнул, а мы там полуголые, пьяные, с ошалелыми глазами и боди-артом на разным местах… На следующий день нам всем объявили строгий выговор за участие в групповой оргии… Хотели даже отчислить, но потом пожалели. Так что мы отделались объяснительными и даже в личное дело заносить не стали. Только тому, который бился сковородкой, тяжко пришлось. Его из института вытурили и он поехал к себе домой. Наверное, баранов теперь пасёт. Но он по другой статье потому что пошел. У него не изощренное сексуальное преступление, а банальное рукоприкладство…