Читать книгу "Исчезновение слона - Харуки Мураками"

— Но ты делаешь больно окружающим, — сказала сестра. — Почему ты не пытаешься идти навстречу людям? Почему не пытаешься увидеть положительную сторону? Почему хоть немножко не пытаешься потерпеть? Почему ты не взрослеешь?

Этим замечанием она меня немного задела.

— Я взрослею. Я терплю и вижу положительные стороны. Просто дело в том, что я вижу не то же самое, что ты.

— Сколько пафоса. Вот поэтому в свои двадцать семь так и не завел приличной девушки.

— У меня есть подруга.

— Ты же просто спишь с ней, — сказала сестра. — Ведь так? Неужели тебе так нравится ежегодно менять партнерш, с которыми ты спишь? Разве есть во всем этом смысл без понимания, любви, сочувствия? Это же ничем не отличается от мастурбации.

— Раз в год я не меняю, — сказал я без сил.

— Да какая разница, — сказала сестра. — Неужели так сложно настроиться на серьезный лад, жить серьезной жизнью? Неужели ты не хочешь повзрослеть?

На этом наш разговор закончился. Что бы я потом ни говорил, она почти ничего не отвечала.

Я толком не мог понять, почему она заняла такую позицию в отношении меня. Еще год назад казалось, что ей нравится моя разгильдяйская жизнь, и, если мои чувства меня не подводят, она даже в определенном смысле восхищалась мной. Критика началась с того момента, как она начала встречаться со своим женихом.

Это нечестно, думал я. Мы общались с ней двадцать три года. Мы были дружны, могли откровенно поговорить о многих вещах и почти не ссорились. Она знала, что я дрочу, я знал о ее первых месячных. Она знала, когда я впервые купил презерватив (мне было семнадцать), а я знал, когда она впервые купила кружевные трусики (ей было девятнадцать).

Я ходил на свидания с ее подружками (разумеется, не спал с ними), она встречалась с моими друзьями (уверен, что не спала с ними). Так мы росли. И наши дружеские отношения изменились за год. Чем больше я об этом думал, тем больше сердился.

Мы расстались возле универмага напротив станции, сестра сказала, что хочет посмотреть обувь, а я вернулся домой. Позвонил своей подруге. Ее не оказалось дома. Ничего удивительного. Что может выйти из затеи позвонить вдруг в два часа дня в воскресенье и позвать девушку на свидание. Я положил трубку, полистал страницы записной книжки и набрал телефон другой девчонки. Студентка, с которой мы познакомились на какой-то дискотеке. Она была дома.

— Может, выпьем? — предложил я.

— Еще же только два часа, — сказала она недовольно.

— Время не проблема. Пока будем пить, наступит вечер, — сказал я. — Я знаю отличный бар, откуда можно смотреть на закат. Если не окажемся там часа в три, потом хороших мест не найдем.

— Вот пристал, — сказала она.

Но тем не менее пошла со мной. Наверное, у нее был добрый характер. На моей машине мы поехали вдоль побережья чуть дальше Йокогамы, где и был, как я обещал, бар с видом на море. Там я выпил четыре стакана бурбона «I. W. Нагрег» со льдом, а она выпила два бокала бананового дайкири. БАНАНОВОГО ДАЙКИРИ! Там мы и наблюдали закат.

— А ты сможешь за руль сесть, столько выпив? — спросила она с беспокойством.

— Не волнуйся, — ответил я. — У меня рефлексы заторможенные.

— Заторможенные рефлексы?

— Нужно стакана четыре выпить, и тогда становятся как у остальных. Поэтому тебе не о чем беспокоиться. Порядок.

— Ну и ну… — сказала она.

Затем мы вернулись в Йокогаму, поужинали, поцеловались в машине. Я предложил пойти в гостиницу, она отказалась.

— У меня сейчас тампон.

— Можно вытащить.

— Без шуток. Всего второй день.

Ну и ну, подумал я. Что за день такой. Знай я об этом, надо было подружку с самого начала звать. Думал, в кои-то веки спокойно проведу день с сестрой, потому на это воскресенье не строил никаких планов. А теперь вот как все обернулось!

— Извини. Не вру, — сказала девчонка.

— Да ладно. Не бери в голову. Ты ни при чем. Я сам виноват.

— Ты виноват в том, что у меня месячные? — спросила девчонка с таким лицом, будто не совсем понимала меня.

— Да нет. Навязался тебе в компанию.

Что тут непонятного. С чего это я должен быть виноват в том, что у неизвестно какой девчонки месячные начались?

Я довез ее до дома в Сэтагая. По дороге сцепление машины стало издавать еле слышный скрежет. Со вздохом я подумал, что скоро придется везти машину в сервис. Классический образец дня, когда не заладится что-нибудь одно, и начинается цепная реакция, и все уже идет наперекосяк.

— Можно, я тебя приглашу еще? — спросил я.

— На свидание? Или в гостиницу?

— И туда, и туда, — беспечно ответил я. — В комплекте. Как зубная щетка и паста.

— Может быть. Я подумаю, — сказала она.

— Обязательно. Когда думаешь, голова медленнее стареет, — сказал я.

— А к тебе нельзя? В гости?

— Нельзя. Я с младшей сестрой живу. У нас правило. Я не привожу женщин. Она не приводит мужчин.

— Правда, что ли, с сестрой?

— Правда. В следующий раз принесу копию свидетельства о регистрации.

Она рассмеялась.

Я проводил глазами девчонку, пока она не скрылась за воротами дома, завел двигатель и, прислушиваясь к скрежету сцепления, вернулся домой.

В квартире было совсем темно. Я открыл дверь, зажег свет, крикнул сестру. Однако дома ее не оказалось. Куда она подевалась, ведь уже десять вечера, подумал я. Некоторое время я искал газету, однако нигде не смог найти. Вот такое воскресенье.

Из холодильника я достал пиво, вместе со стаканом и пивом пошел в гостиную, щелкнул переключателем стереосистемы, поставил на проигрыватель новую пластинку Херби Хэнкока. Попивая пиво, ждал, когда из колонок послышится музыка. Однако сколько я ни ждал, звука не было. Только тогда я вспомнил, что еще дня три назад проигрыватель сломался. Питание подключается, а звука нет.

По той же причине невозможно было смотреть и телевизор. Телеприемник для был подключен так, что звук шел только через стереосистему.

Мне ничего не оставалось делать, как пить пиво, наблюдая за беззвучным экраном. По телевизору показывали старый фильм про войну. Битвы в Африке, в которых участвуют танковые войска Роммеля. Танки беззвучно стреляли, пулеметы сыпали градом беззвучных пуль, люди молча погибали. Ну и ну — наверное, уже раз шестнадцатый за этот день я вздохнул.

Мы стали жить вместе с сестрой весной, пять лет назад. Мне тогда было двадцать два, а сестре восемнадцать. Я только что окончил университет и устроился на работу, она окончила школу и поступила в университет. Наши родители отпустили ее в Токио с тем условием, что она будет жить вместе со мной. Сестре было все равно. Я тоже был не против. Родители сняли для нас большую квартиру с двумя комнатами. Я решил, что буду платить половину арендной платы.