Читать книгу "Совет двенадцати - Александр Рудазов"

На четвёртом этаже располагались в основном аудитории. Престарелые колдуны день-деньской читали в них лекции для всех, кто желал послушать. Кроме профессиональных преподавателей, работающих на постоянной основе, было и множество временных, приглашённых провести урок-другой или даже по собственной инициативе зашедших поделиться мудростью со студентами.

По дороге Ванесса из любопытства заглянула в парочку дверей — ей ужасно хотелось посмотреть, как проходят уроки в школе колдунов.

Оказалось — ничего особенного. В первой попавшейся ей аудитории сидели одиннадцати-двенадцатилетние малыши, а седенькая старушка в чёрном платье — даже не колдунья! — объясняла им основы солнечной эклиптики.

— …Солнце движется по эклиптике неравномерно, что приводит к разной длительности времён года, — вещала она, водя указкой по плакату. — Весенние и летние месяцы для жителей Северного полушария короче осенних и зимних, а для Южного соответственно наоборот…

Это Ванессе показалось совсем неинтересным, и она сразу же захлопнула дверь. Зато в следующей аудитории она увидела уже пятнадцати-шестнадцатилетних подростков и хмурую, совсем молоденькую колдунью в синем плаще, читающую лекцию по некромантии. Правда, ученики явно слушали невнимательно, да и преподавательница тараторила так, словно торопилась побыстрее закончить лекцию.

— …вот таким образом мы и вливаем в мёртвое тело искусственную прану, создавая таким образом псевдоживое существо, — скороговоркой объясняла она, крутя в руках клацающий зубами череп. — На этом сегодняшнее занятие окончено. К следующему разу подготовьте… а, неважно. Вопросы есть?

— Повелительница Гайда! — вскинул руку один из учеников. — А как ожившие мертвецы могут говорить? У них же не работают лёгкие, и…

Колдунья устало закатила глаза, но потом всё же терпеливо ответила:

— Этот аспект вы будете проходить на третьем курсе. Если же хотите знать прямо сейчас, разыщите и прочтите трактат профессора Стагирлуса Костяного — «О некоторых особенностях физиологии и жизнедеятельности нежити». В библиотеке он должен быть. Особенное внимание уделите главе одиннадцатой — «Проблемы циркуляции воздуха. Как заставить труп говорить». Ещё вопросы есть? Если нет, тогда все свободны.

Студенты с шумом поднялись с мест, принялись собирать писчие принадлежности. Ванесса отпрянула от дверей и бросилась догонять ушедших вперёд Креола с остальными. Однако преподавательница некромантии её обогнала, летя по коридору так, словно за ней гнались. Она даже не заметила, что чуть не столкнулась с серым плащом.

Вообще, такую полезную вещь, как школьный звонок, в Серой Земле явно не изобрели. В то время как одни группы сидели в аудиториях, другие преспокойно фланировали по коридору. Занятия не имели чёткой продолжительности — преподаватели начинали и заканчивали их по своему усмотрению. Расписания висели на каждом шагу — исчёрканные, со множеством правок и дополнений. Удивительно, как студенты ухитрялись ориентироваться во всей этой неразберихе.

Чтобы добраться до ректората, пришлось пройти по четвёртому этажу, однако сам он располагался ещё выше — на шестом. Ведущая туда лестница выглядела презентабельнее своих товарок — ступени покрыты пышным ковром, перила увенчаны мраморными шарами.

В коридоре шестого этажа студентов не было. Не было и аудиторий — только служебные помещения с табличками «Квартирмейстер», «Регистратор», «Экзекутор». На стене висели портреты прежних ректоров — все пожилые, седовласые, с суровыми лицами.

Одно из лиц Ванесса неожиданно узнала. Мурок Вивисектор, тот самый ехидный колдун, что пытался устроить ей сеанс аутопсии. Она спросила об этом у Клевентина, и тот поведал, что на момент смерти Муроку было сто двадцать пять лет, и он действительно когда-то занимал должность ректора Иххарийского гимнасия. Однако пробыл он им всего десять лет, а затем подал в отставку, желая полностью сосредоточиться на биомагических исследованиях. Эти его исследования со временем привлекли интерес Бестельглосуда Хаоса, и после трагедии в Дорилловом ущелье он предложил Муроку место в Совете Двенадцати.

Но вот наконец и ректорат. Тяжёлая дверь, обитая кожей, не снабжённая никакими табличками и надписями — предполагается, что всяк в гимнасии и так знает, что находится по ту сторону.

Постучать Креол не удосужился. Он отродясь не утруждал себя такими глупостями. Причём сейчас этикет находился на его стороне — члены Совета Двенадцати обладают правом входить без стука куда угодно.

В кабинете ректора царил совершенно домашний уют. Выходящее на колдовской полигон окно завешено шёлковыми шторами, на стенах висят полочки, уставленные фарфоровой посудой, в углу свернулась калачиком… кажется, кошка, но небывало крупных размеров. Будь этот зверь ещё немного крупнее, сошёл бы за леопарда.

Сама хозяйка в помещении отсутствовала. Однако уже через несколько секунд раздался хлопок, и прямо из воздуха появилась высокая женщина в красном плаще поверх роскошного платья из серебряного газа. В руке она держала тонкую деревянную палочку.

Чувствовалось, что Кебракия Мудрая уже очень стара. Лицо худое, густо покрытое морщинами, зубы жёлтые и неровные, а волосы побелели так, что казались прозрачными. И однако она по-прежнему обладала элегантной фигурой и умудрялась грациозно двигаться. Взгляд её ярких глаз оставался острым, в нём проступало могучее чувство собственного достоинства и одновременно мягкость.

— В мой кабинет уже очень давно не заходили сразу четыре серых плаща, — ясно и отчётливо произнесла госпожа ректор. — Владыка Креол… владыка Тивилдорм… повелительница Ванесса… повелитель Клевентин… Что заставило вас искать встречи с такой старухой, как я?

— О, повелительница Кебракия, зачем вы на себя наговариваете? — приятно улыбнулся Клевентин. — О какой старухе вы говорите, где она? Все говорят, что годы не властны над вами — да мне и ни к чему слушать чужие речи, ведь я могу просто довериться своим глазам!

— Мне сто сорок четыре года, повелитель Клевентин, — усмехнулась Кебракия. — Не нужно льстить так грубо, я всё равно вам не поверю.

Однако по голосу чувствовалось, что она всё же польщена. Для своего возраста Кебракия Мудрая в самом деле выглядела неплохо, и ей нравилось, когда и другие это замечали.

— Присаживайтесь, дражайшие повелители, — легонько взмахнула палочкой Кебракия. Четыре мягких стула, доселе неподвижно стоявшие у стен, вдруг ожили и подбежали к гостям, услужливо тыкаясь под ноги. — И не нужно титуловать меня повелительницей, дражайший Клевентин, я же теперь ниже вас по статусу.

— Это можно изменить, — проскрипел Тивилдорм, с намёком поглядывая на Креола. — Кебракия, тебе уже дважды предлагали войти в Совет Двенадцати…

— О да, Искашмир и Бестельглосуд, — рассеянно ответила госпожа ректор. — Прекрасно помню. Я так понимаю, вы собираетесь предложить мне это в третий раз?

— Если у владыки Креола нет возражений, то да, собираемся.

— У владыки Креола нет возражений, — ответил Креол, закончив изучение ауры Кебракии и найдя её чрезвычайно сильной магессой. — Вполне подойдёт.