Читать книгу "Франклин Рузвельт. Человек и политик - Джеймс Макгрегор Бернс"

Они называют это «миром путем переговоров». Вздор! Какой может быть мир путем переговоров, если банда преступников окружает вас и под угрозой уничтожения вынуждает платить выкуп за сохранение жизни?

Затем президент повторил свое обязательство держаться в стороне от войны.

— Я прямо говорю американскому народу, что гораздо меньше возможностей вовлечь США в войну, если мы сделаем все возможное для поддержки стран, защищающих себя от нападения держав «Оси», чем если мы смиримся с поражением жертв нападения и победой «Оси» и станем ждать, когда наступит наша очередь отражать нападение.

Чтобы быть честным с самим собой, мы должны признать, что риск содержится в любом выборе. Но я горячо убежден, что наш народ в большинстве сочтет курс, который я отстаиваю, менее рискованным и более обнадеживающим для установления мира в будущем...

Правительство не намерено посылать экспедиционные войска за пределы границ страны.

Вы можете, следовательно, считать разговоры о посылке войск в Европу преднамеренной ложью.

Политика нашей страны не направлена на участие в войне. Ее единственная цель — держать войну подальше от нашей страны и народа.

Президент обратился к нации с призывом максимально напрячься, приложить все усилия для быстрого и безупречного производства военного снаряжения.

— Мы должны сделаться крупным арсеналом демократии. Для нас эта цель имеет чрезвычайное значение, более серьезное, чем сама война...

В нашей решимости помочь Великобритании не должно быть ни малейших колебаний. Ни один диктатор или комбинация диктаторов не ослабят эту решимость угрозами истолковать ее по-своему...

Эта речь вселяла надежду и воодушевление в сердца всех противников нацизма. Лондонцы, прильнувшие к радиоприемникам, жадно слушали порой пронзительный, порой взволнованный голос, несшийся через Атлантику. В эту ночь нацисты бомбили Лондон зажигательными бомбами в ходе самого массированного из рейдов, которые испытал город. В далеком Токио Грю почувствовал, что речь знаменует поворотный пункт в войне. Он читал ее текст так часто, что выучил почти наизусть. В Белый дом устремились потоки телеграмм. Позднее секретари сообщали, что письма и телеграммы в поддержку и с критикой президента находились в соотношении сто к одному.

Речь укрепляла людей убеждением и верой.

— Верю, что державы «Оси» не выиграют эту войну, — говорил президент. — Моя вера основывается на самой свежей и надежной информации.

Фактически он верил, что законопроект о ленд-лизе получит одобрение в конгрессе и сделает победу «Оси» невозможной.

Президент закончил свою речь страстным призывом к американцам напрячь все силы для увеличения выпуска продукции.

— Как президент Соединенных Штатов, я призываю к объединению усилий в национальном масштабе. Я призываю к этому во имя нашей страны, которую мы любим и чтим, гордимся ею и служим ей — такая нам выпала честь. Я обращаюсь к народу с абсолютной уверенностью в победе нашего общего дела.

Часть перваяВОЕННЫЕ ПРОСЧЕТЫ

Глава 1БОРЬБА ЗА ВСТУПЛЕНИЕ В ВОЙНУ

Новый, 1941 год Франклин и Элеонора Рузвельт встречали в Белом доме, в небольшой компании родственников и друзей. Такие мероприятия президент любил больше всего: обстановку, когда собеседники вспоминали прежние времена, оркестр играл старые любимые мелодии, в Белом доме царила праздничная, непринужденная атмосфера. Около полуночи оркестр стал исполнять «Старые времена». В это время президент с бокалом в руке произносил ежегодный тост:

— За Соединенные Штаты Америки!

Наступил момент, когда в памяти промелькнула череда событий уходящего года: тягостные зимние месяцы «странной войны», молниеносный рейд нацистов с целью оккупации Норвегии и стремительное победоносное наступление против Бельгии, Голландии и Франции. Вспомнились предвыборная борьба за третий срок президентства, участившиеся воздушные бомбардировки Англии, призыв на военную службу, напористая кампания Уилки, сосредоточение близ Ла-Манша нацистского флота вторжения, сделка с эсминцами, победа на выборах, затишье, письмо от Черчилля.

Время воспоминаний быстро сменилось временем действий. На следующий день президент засел в своем кабинете, со спичрайтерами Гопкинсом, Шервудом и Розенманом, за работу по подготовке ежегодного послания конгрессу. Он изучил ворох черновых вариантов. Наконец речь как следует улеглась в сознании, и теперь оставалось ее изложить. Стенографистка Дороти Брейди ожидала с карандашом в руке. Президент в это время откинулся на спинку своего вращающегося кресла, глядя в потолок. Внезапно он качнулся вперед и, пародируя Джорджа М. Кохана, исполняющего «Скорее я прав», продекламировал:

— Дороти, запиши закон.

Возможно, в это мгновение президент вспомнил пресс-конференцию в июле прошлого года, когда один из репортеров попросил его назвать цели долговременной программы обеспечения мира. Медленно он стал перечислять их: свобода информации, религии, самовыражения, свобода от страха.

— А не является ли пятой разновидностью свобода от бедности? — спросил репортер.

— Да, я забыл об этом, — согласился Рузвельт.

В последующие шесть месяцев он собирал в своей папке, содержащей материалы для подготовки выступлений, идеи к формулировке Билля об экономических правах, почерпнутые из бесед с представителями его администрации, советниками, из газет, проповедей религиозных лидеров. Теперь он диктовал стенографистке собственное видение вопроса, делая паузы, чтобы подыскать нужные слова.

Через шесть дней президент выступил в конгрессе. Зал и галереи были заполнены законодателями, представителями администрации, дипломатами. Элеонора Рузвельт, сидевшая рядом с норвежской принцессой Мартой, следила за реакцией конгрессменов. Рузвельт выждал, когда утихнут аплодисменты. Ныне наступил беспрецедентный период времени, начал президент, «потому что никогда прежде безопасность Америки не подвергалась такой серьезной угрозе, как сегодня». Затем он сделал несколько впечатляющих заявлений.

— Во времена, подобные нашему, неразумно и даже опасно тешить себя иллюзией, будто не подготовленная к войне Америка, ни с кем не взаимодействуя, пряча руку поддержки за спину, сумеет уберечься от всемирных бед.

Ни один разумный американец пусть не ожидает от диктаторов великодушия в отношении интересов международного мира, обеспечения подлинной независимости, разоружения, свободы слова, религии и даже частного бизнеса.

Такое положение не гарантирует безопасности ни для нас, ни для наших соседей. Те, кто поступается основными свободами ради ограниченной, временной безопасности, не заслуживают ни свободы, ни безопасности.

Как нация, мы можем гордиться своей мягкосердечностью, но нам не следует допускать размягчения мозгов.

Мы должны относиться крайне подозрительно к тем, кто под марши духовых оркестров проповедует умиротворение «изма».