Читать книгу "Алтарь - Александр Прозоров"

Жрец вскинул голову, внимательно вслушиваясь в слова учителя.

— Да, Изекиль, для нас пробил великий час. Я говорил сегодня с Черным Псом, который закончил алтарь Амон-Ра над усыпальницей Великого. Дабы придать лабиринтам силы, завтра, с первыми лучами утра, мы инициируем алтари. Все, одновременно. Ты знаешь, как это делается. Но ради освящения, ради покоя Сошедшего с Небес пролить кровь и взять силы жизни не станет большим грехом. И еще. Дабы не погрузить в Хаос землю без присмотра Великого, Мудрый Хентиаменти решил, а все мы одобрили… Мы заберем у смертных знание, которое принес нам Нефелим. Оно слишком велико, чтобы оставлять его без присмотра Великого. Завтра с первыми лучами все алтари здешних земель инициируют Мудрые. Мы все одновременно уйдем к весам Анубиса и спасем покой мира, оставив его слишком слабым, чтобы уничтожить самого себя.

— Не делай этого, Мудрый Себек, — упал перед стариком на колени Изекиль и с мольбой схватил его за руку. — Не делай этого! Ты вместо отца мне был все эти годы. Моя мудрость — твоя мудрость, моя жизнь — твоя жизнь. Не уходи к госпоже нашей. Подумай, Мудрый Себек, если все верховные служители уйдут к весам Анубиса, то кто сможет сравниться знанием с нами, служителями всесильной Аментет?! С нами останется все знание мира, вся его сила и могущество! Только от нас смертные будут получать блага этой жизни, только Аментет будут они молиться, только ей воздвигать храмы и приносить жертвы! Такой возможности не появится у нас никогда более во все века! Молю тебя, Мудрый Себек, согласись со мной! Сделай это!

— Мой мальчик… — Верховный жрец отнял у Изекиля свою руку и погладил его по голове. — Мой мальчик, я не ошибся в тебе. Если бы ты занял мое место, ты поднял бы значение Небесного храма на высоту, недоступную прочим Мудрым. Ты обеспечил бы всесильной Аментет величие, несравнимое даже с почитанием сияющего Ра или Амона Сокровенного. Но судьба… Судьба против такой удачи. Завтра на рассвете ты совершишь обряд инициации алтаря, окропив его камень моей кровью и произнеся заклинание укрощения силы. Ты и только ты — ибо ты самый способный и любимый из моих учеников. А затем ты окропишь эту землю своей кровью, ибо знание твое очень велико. Хотя ты еще не получил посвящение и не сравнялся знанием с Мудрыми, но тебе все равно слишком опасно оставаться среди смертных. Капли твоего знания будут подхватываться ими тут и там и становиться оружием и властью. Ты должен уйти к госпоже нашей, всесильной Аментет и укрыть свою мудрость у ног ее.

— Но почему, почему?! — вскочил Изекиль. — Почему ты не хочешь вознести славу нашего храма, нашей богини, раз у нас появляется такая возможность, Мудрый Себек?!

— Остановись, мой мальчик и послушай своего учителя, — приподнял палец правой руки старик. — Ты чтишь нашу богиню и готов ради нее на все, и это хорошо. Но ты забываешь, что главное в нашем мире — это не храмы, а порядок. Великий Правитель, Сошедший с Небес и Напитавший Смертные Народы Своей Мудростью, создал этот мир и простер над нами руку, чтобы люди не проливали ничьей крови, а строили города и засевали поля, чтобы рыли шахты и возвеличивали храмы. Мудрость всесильной Аментет — лишь часть общей мудрости, и в ней нет смысла, если рухнут прочие храмы и исчезнет рука Великого. Мы должны сделать этот мир прекрасным, чтобы в тот час, когда братья и сестры Великого спустятся с небес, их сердца бы преисполнились радостью. Чтобы в смертных они нашли честных слуг и почитателей, а не злобных убийц, готовых вцепиться в ближнего своего. Во имя величия Небесного храма и по воле Нефелима принесли мы порядок на берега Жемчужного и Зеленого морей, на острова великих океанов, в дальние земли к истокам Нила. Наше служение всесильной Аментет — лишь часть общего служения, мой мальчик. В нем нет смысла, если Великий спит, а прочие Мудрые скрыли до его пробуждения свое знание. Мы обязаны поступить точно так же, дабы не допустить перекоса силы и мудрости, дабы не допустить Хаоса… Жаль, жаль, я не смог отдать тебе всего, что успел познать за свою жизнь. Ты бы понял сам. Но теперь мне не сделать этого уже никогда. Нам с тобой остался всего один рассвет, мой мальчик. Последний рассвет.

* * *

Утро выдалось тихим и безоблачным, словно дикие земли затаились в ожидании таинственного обряда. Море замерло глянцевой гладью, подобно полированному граниту, листва деревьев безжизненно обвисла, бабочки и мухи затаились в их коре и расщелинах скал, и даже кузнечики, что постоянно стрекотали со всех сторон, ныне замолкли, словно их никогда здесь и не бывало.

— Пора, — разорвал тишину Мудрый Себек и поднялся с камня. Изекиль тоже выпрямился, взял посох верховного жреца, но тот покачал головой: — Не нужно, мой мальчик. Мне он больше не понадобится.

Старик оперся на плечо ученика и медленно побрел вслед за ним. Они вместе ступили в лабиринт, не торопясь прошли всеми его позолоченными изгибами и к тому моменту, когда небо начало светлеть, остановились возле выпуклого алтарного сердца. Мудрый Себек снял с шеи амулет с пожирательницей Дуата — символ своей власти в Небесном храме, — протянул его ученику. Затем вынул из-за пазухи плоский нож из прочной розовой вишни, с острейшими обсидиановыми вставками по краям лезвия, поцеловал:

— Друг мой верный. Много раз служил ты мне в жизни и обрядах всесильной Аментет. Не подведи меня и сегодня.

Старик протянул ритуальный нож ученику, подобрал полы накидки, опустился на колени, поднял глаза к безбрежной выси. Небо продолжало медленно, очень медленно светлеть — не то что в родном Кемете, где рассвет наступает почти мгновенно. Мудрый Себек терпеливо ждал, но Амон-Ра никак не желал подниматься над горизонтом, и верховный жрец не выдержал:

— Я устал, мой мальчик, — тихо произнес он, закрывая глаза. — Сделай это. Пора.

Изекиль положил левую ладонь ему на лицо, закрывая рот и нос, дабы души не выскользнули из тела раньше времени, и быстрым движением резанул учителя по горлу. Тот вздрогнул, вскинул было руки, но справился с собой и вскоре безвольно обмяк. Жрец наклонил тело вперед, окропляя кровью алтарное сердце, а когда парной поток иссяк, положил старика на камень лицом вниз, разведя ему руки и ноги в стороны, придав телу звездообразную форму. Послышался низкий хрип — это души покидали мертвую плоть, наполняя лабиринт Ра божественной силой.

Служитель богини смерти, выложившись во время обряда до последней капли, сел рядом прямо на землю, уронил нож и закрыл лицо ладонями. Только что из его жизни ушел учитель, передавший ему бесценные знания. До этого он лишился Великого, что многие века направлял волю земных народов, указывал пути строительства Кемета, учил смертных жить и трудиться. Да и сама родина осталась где-то далеко на юге, в неведомой дали. Еще никогда, никогда в жизни Изекиль не ощущал внутри себя столь огромную, безнадежную пустоту. Рука опустилась вниз и нащупала ритуальный нож. Зачем теперь жить? Ради чего?

В этот миг грудь его ощутила легкий удар. Изекиль скосил глаза вниз и увидел золотую Амамат, пожирательницу Дуата, что свисала с левого запястья. Символ власти верховного жреца Небесного храма. Служитель богини смерти внезапно сообразил, что отныне он стал самым обученным и высшим по званию жрецом храма. Более того, если несколько мгновений назад все Мудрые истратили свою кровь и силу на освящение десятков алтарей на разных островах вокруг усыпальницы — то он, верный слуга всесильной Аментет, становится самым мудрым и образованным смертным на земле!