Читать книгу "Дневник грешницы - Ольга Строгова"

– Однако почему ты так уверена, что речь в письмах идет именно о моем прадеде? Судя по адресным книгам дореволюционной России, фамилия Безухов была в то время довольно распространенной. Даже герой Льва Толстого…

– Да? А имение в Олонецкой губернии? А внешнее сходство? А… – тут Ирина Львовна даже слегка задохнулась, вспомнив одну действительно важную вещь, – а… ну-ка, скажи мне, любезный брат мой, как звали твою русскую бабушку? Имя ее скажи и, главное, отчество!

– Ее звали Елизаветой Алексеевной, – после некоторой паузы сообщил Карл.

– Ага! – торжествующе воскликнула Ирина Львовна, – а ведь имя-то графа Алексей! Алексей Николаевич Безухов! Ну что, маловерный, теперь ты убедился?!

– Ну… возможно.

– Да чего там – возможно, – настаивала Ирина Львовна, – все так и есть! Когда ты приедешь? Может, я закажу нам… тебе… гостиницу, а то у моих родственников, знаешь ли, хрущевская «двушка»…

– «Двушка»? – в задумчивости повторил Карл, – а, это такая маленькая квартира?

– Очень маленькая, – подтвердила Ирина Львовна. – И муж сестры – алкоголик.

– Видишь ли, Ирина… ты меня почти убедила. Думаю, смогу приехать в октябре или ноябре.

– Нет! – горячо возразила Ирина Львовна. – Если хочешь узнать правду и раскопать всю эту историю, приезжай сейчас. В октябре у меня не получится – учебный год, если ты помнишь… Я же не могу, как ты, в любое время бросать свою работу и разъезжать по собственным надобностям! А без меня тебе не справиться, бумаги-то все у моих родственников!

«Шантажистка я», – улыбнулась про себя Ирина Львовна. Ничего, цель оправдывает средства!

– Хорошо, – согласился Карл. – Я приеду. Надо будет получить российскую визу, уладить кое-какие дела… в общем, дней через пять-семь. Об отеле не беспокойся, я закажу сам, через Интернет. И для тебя возьму номер, раз уж у твоей сестры этот… хрущевский алкоголик. Гостиница «Националь» подойдет?

– Это на Моховой, что ли? С видом на Кремль? – небрежно спросила Ирина Львовна. – Подойдет.

Несколько минут спустя Зоин муж Виталий, пробудившийся от жесточайшей, непереносимой головной боли и по ошибке вместо кухни заглянувший за рассолом в гостиную, остановился на пороге, пораженный невиданным зрелищем. Двоюродная сестра его жены, сухая, желчная, занудная и высокомерная Ирка, захватив пальцами длинные манжеты шелковой блузки, стуча по ковру тощими босыми ногами, азартно отплясывала лезгинку.

* * *

Насчет «Националя», разумеется, была шутка. Ирина Львовна отлично знала, что русская щедрость и широта души успешно сочетаются в Карле с чисто немецкой бережливостью и отвращением к бессмысленному расточительству. Кроме того, Карлу совершенно не свойственно было какое бы то ни было самовознесение и самолюбование – или, попросту, по-школьному говоря, какой бы то ни было выпендреж.

Ирина Львовна полагала, что Карл, скорее всего, найдет какое-нибудь тихое, уютное, в высшей степени приватное место неподалеку от центра города; неброское, без изысков, но с достойным европейским уровнем сервиса и комфорта.

Ирина Львовна понятия не имела о том, где в Москве имеются подобные места и имеются ли они вообще. Но считала, что для человека, нашедшего золото Монтесумы в Мексике, Шамбалу в Тибете и развалины Атлантиды у греческого острова Санторин, поиск этих мест не станет такой уж невыполнимой задачей.

* * *

Как ни хотелось ей похвастаться перед кузиной скорым приездом в Москву своего главного литературного героя, она сочла за благо сдержаться.

Зоя в существование Карла не верила. Она говорила, что все это выдумки, буйная писательская плюс неудовлетворенная женская фантазия; что таких мужиков в природе, конечно же, не бывает и что фотографии Карла Ирина Львовна просто-напросто скачала из Интернета, с какого-нибудь сайта, типа «Звезды Голливуда», а потом обработала в фотошопе.

Ирине Львовне и подумать было страшно о том, что будет, каким изощренным и жестоким насмешкам подвергнется она в доме сестры, если Карл по каким-нибудь причинам все же не приедет в Москву.

Поэтому Ирина Львовна продолжала вести внешне обычную гостевую жизнь. Посетила Пушкинский музей и Третьяковскую галерею, магазины ГУМ и ЦУМ, побывала на Воробьевых горах. Прогулялась пешком по старому и новому Арбату и даже купила на вещевом рынке в Лужниках обещанную Зое вертикальную обувную полку.

Все эти прогулки имели для Ирины Львовны, кроме туристской, очевидной для всех, еще и тайную, особую привлекательность. Она представляла себе, как будет бродить здесь с Карлом, как покажет ему дивный вид на Москву с Воробьевых гор. Как будет вести с ним деловые беседы, обсуждать планы поисков и полученные результаты, дабы он в полной мере смог оценить всю гибкость, находчивость и нестандартность ее мышления.

Ее острый неженский ум, ее начитанность, ее кругозор, ее безупречная логика – все то, что столь выгодно отличает ее от других женщин.

Ее единственную сильную сторону… Если не считать определенного литературного дарования и темно-зеленых, редкого изумрудного оттенка, глаз.

И, возможно, наступит время, когда он поймет, что так интересно, как с ней, ему не будет никогда и ни с кем.

В том числе и с женой. Аделаида, по мнению Ирины Львовны, в плане умственного развития была совершенно обыкновенной женщиной. А после рождения своего очень позднего ребенка – и вовсе могла утратить последние культурно-интеллектуальные запросы.

Она же, Ирина Львовна, должна стать для Карла незаменимым помощником и сотрудником. Собеседником, коллегой, другом и товарищем, наконец…

И наступит момент, когда он вдруг заметит, что у его верного друга и товарища по поиску русских предков очень красивые глаза. И что глаза эти загораются ярким изумрудным пламенем каждый раз, когда встречаются с его – то ли темно-синими, то ли серыми, как наше Балтийское море в грозу…

* * *

Ровно неделю спустя Ирина Львовна, с трудом сдерживая сильно бьющееся под новой, специально купленной оранжевой блузкой сердце, летела в скоростном автобусе в международный аэропорт «Шереметьево».

В зале для встречающих она увидела цветочный ларек и остановилась в нерешительности. Потом вспомнила, что Карл любит розы, и полезла в бумажник.

Денег по наглым аэропортовским ценам едва хватило бы на три маленьких и увядших белых цветка или на один роскошный, густого солнечно-оранжевого, как ее блузка, цвета, размером с чайное блюдце.

На обратную же дорогу из аэропорта (в случае, если Карл не прибудет и ей придется возвращаться самостоятельно) средств не оставалось вовсе.

Но Ирину Львовну это не остановило. Решительно выпятив нижнюю губу, она приобрела одну роскошную розу и, не удержавшись, тут же сунула нос в ее благоухающие лепестки.

А совсем скоро, через каких-нибудь полчаса, если верить электронному табло, ей посчастливится вдохнуть и другой аромат. Солнце – грозовая свежесть – полынь. Его запах.