Читать книгу "Плохая мать - Маша Трауб"

– Я радуюсь...

Александр Маркович в течение дня еще несколько раз подносил Гошу к матери.

– Улыбнись мамочке, – просил он, – вот наша мамочка. Мамочка у нас красивая. Надо ей улыбнуться.

Но Гоша улыбаться не хотел. И тогда Александр Маркович решил, что Гоша больше любит его, и был совершенно счастлив.

Обстановка в доме перестала быть благостной, когда Гоша отказался засыпать на руках у матери. Тогда как на руках отца тут же затихал.

– Это ты виноват, – сказала жена, пытаясь укачать плачущего и вырывающегося сына, – с рук не спускаешь, вот он и просится. А приучил бы засыпать в кроватке, всем было бы проще.

Александр Маркович кивал, соглашаясь, но не мог скрыть радость – Гоша без него не может, Гоше он нужен.

– Мусичка, не тряси его так. У него голова даже свешивается. Дай мне, – попросил он.

– Так, я мать или кто? – возмутилась жена уже всерьез. – Я что, своего собственного ребенка не могу уложить?

Через пять минут она сдалась – Гоша продолжал истерично кричать и вырываться.

– На, держи, – сказала она Александру Марковичу.

Гоша почти сразу уснул.

– Конечно, столько кричать, уснешь... – прокомментировала жена.

Александр Маркович видел, что она обиделась, не мог не видеть. И понимал, что так нельзя. Но ничего не мог с собой поделать.

Серьезный конфликт возник очень скоро. Александр Маркович пошел на молочную кухню, где договорился, что будет покупать грудное молоко. Было дорого, но Александр Маркович готов был платить сколько угодно.

– А у вашей супруги пропало? – спросила бабуля, которая работала на «молочке».

– Да, – ответил он.

– Бедная, страдает небось бедняжка. Вот ведь как бывает – у одной хоть залейся, в ванную сцеживают, а у другой – кот наплакал.

Эта же бабуля и предложила покупать грудное молоко. Александр Маркович позвонил врачу, который поддержал идею. Но жене он сказать не решался. Сам не понимал почему.

– А что это в бутылке у нас? – спросила жена. В холодильник она заглядывала редко.

– Молоко Гошино, – ответил Александр Маркович.

– Что-то оно пахнет, как грудное...

– Оно и есть грудное.

– Как это? Откуда?

– Покупаю на молочной кухне.

– Что значит – покупаю? Там его что, в пакетах продают, как коровье? Ты в своем уме?

– Мусичка, что ты разнервничалась так? Что такого?

– Как что такого? Женщины – не дойные коровы. Это ненормально! И потом – ты хоть знаешь, что эта женщина ела, что пила? Ты меня за таблетку анальгина чуть не убил, а у незнакомой тетки покупаешь... Бред какой-то. У нас же не Средневековье... Грудным молоком торгуют... С ума все посходили... Скоро детьми торговать начнут и вынашивать на продажу...

– В конце концов, вспомни историю. Были же раньше кормилицы... и молочные братья. – Александр Маркович искренне не понимал, что так возмутило жену. Она иногда поражала его своим восприятием событий. Так, супружескую измену не считала таким уж большим грехом, зато предательство коллеги в рабочем вопросе не прощала. Или могла целоваться с кем угодно, зато пить из чужой чашки не стала бы, даже если бы умирала от жажды.

– А врач что сказал? – спросила она.

– Он полностью поддержал. Понимаешь, Мусичка, в материнском молоке содержатся такие компоненты, которые наука еще не научилась воссоздавать... Они уникальны...

– Извини, но для меня это немыслимо. Он нашел кормилицу... Это же чужое...

Не будь Александр Маркович так занят сыном, он бы заметил, что жена после этого конфликта стала все больше отдаляться от него. Они почти не разговаривали, да и виделись мало. Не заметил Александр Маркович и того, что во время редкой интимной близости жена брезгливо морщится и едва сдерживает отвращение. Как будто он ее заставил выпить чужое грудное молоко.

Не заметил он и начала бурного романа жены с коллегой-тенором, его не менее бурного развития, очнувшись только от факта, что жена подала на развод.

– Развод? – удивился Александр Маркович, всегда пугавшийся не столько жизненных перемен, сколько бюрократических процедур, с этим связанных. – Зачем? Это обязательно?

Жена вздохнула.

– Мусичка, а это не может подождать некоторое время? Сейчас ну совсем не кстати – у Гоши зубки режутся. Он плачет. Ты живи как тебе нравится, а потом с бумагами разберемся. А?

– Неужели тебя только это волнует? – спросила жена.

– А что? – не понял Александр Маркович.

– Ты понял, что я тебе сказала? Я с тобой развожусь. Все. Ухожу. К другому. Я тебе изменяла.

– Мусичка, я все понял, совершенно незачем кричать. Гоша только уснул.

– «Гоша, Гоша...» Ты что-нибудь, кроме ребенка, видишь? – рассердилась жена.

– Если честно, нет, – улыбнулся Александр Маркович.

Жена вздохнула.

– Понимаешь, мы решили уехать, – сказала она, – сейчас многие уезжают. Сначала в Израиль, а там посмотрим – в Америку или в Германию... Ты же знаешь, тут перспектив никаких. Нам нужно сесть и все обсудить. Всем троим.

Разговор наметили на следующий вечер.

Александр Маркович не спал всю ночь. Он буквально сходил с ума. Он не знал, как уговорить жену оставить ему Гошу, а представить свою жизнь без сына не мог. Если развод – это еще полбеды. Александр Маркович был уверен – ничего не изменится. Жена просто не уедет к другому мужчине с ребенком. Но отъезд за границу – совсем другое. Это не на гастроли в другой город на месяц уехать. Это на всю жизнь. В таких случаях детей забирают. Александр Маркович не мог сомкнуть глаз. Зато Гоша впервые за неделю спал спокойно. Александр Маркович стоял около кроватки и чувствовал, как внутри начинается паника.

Он пошел на кухню и закурил. Не курил десять лет, а тут не выдержал. В голове крутились разные мысли. Сначала он решил подговорить тенора. Пусть тот выступит против Гоши. В конце концов, зачем ему ребенок на шею? А Александр Маркович ему за это заплатит. А если тенор откажется? А если жена узнает, что они договорились? Да и денег нет... Потом Александр Маркович решил спрятать сына и не отдавать. Уехать с Гошей в другой город, где их никто не знает, и начать жить сначала. Тоже глупо. Милиция обязательно найдет. Да и далеко с грудным ребенком не уедешь. Еще и с такой профессией, как у него. Кому в захолустье нужны гобоисты? И вообще нехорошо – жена будет нервничать. Подумает, что что-то плохое случилось.

Тогда Александр Маркович решил броситься к ногам жены и умолять оставить ему Гошу. Внутренне он был готов валяться и в ногах у тенора. Он вообще на все был готов. В комнате захныкал Гоша. Александр Маркович посмотрел на часы – пять тридцать. Пора кормить.