Читать книгу "Кольцо - Мэри Каммингс"

Впрочем, обставляя когда-то гостиную, он об этом не думал...

— Так что у тебя случилось? Может, я все-таки могу как-то помочь?

Спереди и чуть сбоку — это был единственное положе­ние, при котором коляска не наезжала ей на ноги, а дурац­кие подлокотники не мешали Нику держать ее за руку. Лад­но, хотя бы за руку...

— Ник... я хотела тебе сказать... возможно, мы больше не увидимся вот так. — Нэнси повела свободной рукой, слов­но заключая их обоих в круг. — Я, наверное, скоро уеду.

— Куда? — Внутри словно что-то оборвалось. — Ты же собиралась только летом?

— Нет... — Она прикусила губу и помотала головой. — Нет, с учебой я... пролетела, все. Ничего не выйдет. Это... другое. Мне просто... просто нужно уехать отсюда.

— Почему, что случилось?! У тебя какие-то неприятно­сти? На работе? Или... — Нику вдруг показалось, что он понял, в чем дело. — Ты... беременна?

Нэнси вздрогнула и посмотрела на него дикими гла­зами.

— Ты что? Этого только не хватало!

— Ну...

Она невесело рассмеялась.

— Ну почему вы, мужчины, всегда только об одном спо­собны думать?! — Смех оборвался так же резко, как начался.

«"Вы, мужчины"... Ну хоть на этом спасибо!» — мель­ком подумал он.

— Нет, все значительно проще... Или сложнее?.. Я хочу уехать куда-нибудь подальше, где меня не сможет найти моя мать.

— А что не так с твоей матерью? Она что... — Ник за­пнулся, не зная, как помягче спросить, чтобы не обидеть: «наркоманка?», «преступница?», «сумасшедшая?».

— Нет, — слабо усмехнулась Нэнси, догадавшись, о чем он думает. — С ней все в порядке. И... она очень кра­сивая...

Глава 7

Она была очень красивой — вот в чем дело.

Очаровательная малышка... очаровательная девочка — победительница конкурса «Маленькая мисс Америка», спонсированного фирмой «Нестле». Очаровательная де­вочка-подросток... правда, к тому времени ей было уже не до конкурсов.

В одиннадцать лет она начала сниматься в сентимен­тальном телесериале в роли маленькой девочки, которая отчаянно борется за то, чтобы находящиеся на грани раз­вода папа и мама снова полюбили друг друга. Эта роль сра­зу принесла ей головокружительный успех. Потом были еще фильмы, еще сериалы...

Обаяние девочки, а потом юной девушки, которое она щедро изливала с экрана, сделало ее любимицей публики — и каково же было всеобщее удивление, когда, снявшись в очередном фильме, который еще до выхода на экран заранее был объявлен шедевром, Алисия Хэнсфорд вдруг заявила, что отныне она хочет целиком посвятить себя семье и ее единственной ролью будет роль жены и ма­тери.

Публика была в шоке: в глазах всех Алисия до сих пор оставалась девочкой-подростком. На самом деле к тому времени, как закончились съемки, ей исполнилось девят­надцать лет, хотя играла она пятнадцатилетнюю девоч­ку, и она была беременна от популярного писателя Алек­са Тревера — автора того самого бестселлера, но которо­му и был поставлен фильм.

Состоялась настоящая голливудская свадьба — с огром­ным количеством гостей, цветов, прессы и шампанского.

Все восхищались молодой актрисой, которая ради любви пожертвовала популярностью и головокружительной ка­рьерой. Правда, нашлись злые языки, утверждавшие, что это был самый лучший ход, на который хватило ее сооб­ражения — для ролей подростков Алисия стала уже ста­ровата, а «взрослые» роли, для которых требовалась хоть какая-то искра таланта и умение играть не только саму себя, были ей не по зубам. Но что поделать — злопыхате­лей везде хватает...

Молодая чета поселилась в Хьюстоне, где Алисия очень быстро стала душой общества. Роль очарователь­ной юной жены — а потом и молодой матери с милой крошкой дочуркой — подходила ей как нельзя лучше.

В Техасе до сих пор держатся за старые традиции: бо­гатым мужьям положено баловать своих жен и покрови­тельствовать им, а женам — с благодарностью принимать это покровительство и... не обременять себя карьерой или какой-то серьезной работой.

Алисия с удовольствием участвовала во всех светских и благотворительных мероприятиях, занималась шейпин­гом и аэробикой, писала в местную газету небольшие ста­тейки о том, как ухаживать за волосами или улучшить цвет лица, и со вкусом и фантазией устраивала чаепития, ужи­ны и приемы — от небольших, для узкого круга друзей, до весьма помпезных и торжественных — например, по по­воду выхода в свет очередного бестселлера мужа или по­лучения им очередной литературной премии.

Ее любили, ею восхищались, перед нею преклоня­лись — все, начиная от мужа, друзей, соседей, поклонни­ков и кончая мальчиками с бензозаправки, заправлявши­ми ее машину. Да и как можно было не любить такую ми­лую, очаровательную и обаятельную женщину?! Этому способствовал и ее легкий, веселый и незлобивый нрав, и искрометное чувство юмора, и искреннее внимание ко всем, кто окружал ее.

К сожалению, дочь не унаследовала очарования мате­ри — худенькая и высокая, она была скорее похожа на отца. Ни фиалковых глаз, ни золотистых волос, ни при­родной грации в каждом движении — обычная девочка, и только. Да и материнское чувство юмора ей было чуждо.

Стоило Алисии начать беззлобно и добродушно под­трунивать над еще совсем маленькой дочкой, как девоч­ка принималась кричать и плакать — даже колотила от зло­сти кулачками по полу. Став постарше, она, конечно, на­училась сдерживать себя, но недовольство явственно про­ступало у нее на лице.

Но мать не обижалась — на то она и мать! Лишь гово­рила:

— Опять наду-улась! У, ты, мой хомячок! Ну когда ты наконец повзросжешь и поймешь, что я тебя безумно люблю! — и смеялась своим обаятельным серебристым смехом...

С раннего детства Нэнси знала, что больше всех на свете папа любит маму. Но это было естественно — как же иначе?! Она и сама любила маму не меньше. А то, что мама иногда шутила так, что хотелось плакать, и называла ее при людях «моя маленькая глупышка»...

Нэнси попыталась поговорить с ней об этом — но ста­ло только хуже. Теперь говорилось так:

— Моя маленькая глупышечка... ах, простите, я забы­ла, что наша Нэнси серьезная девочка и не любит, когда ее так называют. Ну, может, хоть один, последний разо­чек... — И все окружающие смотрели на нее и смеялись, и Нэнси хотелось провалиться сквозь землю от ощущения собственной ущербности, от того, что она, наверное, не такая, как все, — раз не может посмеяться вместе с ними.

Когда ее детская восторженная любовь к матери по­степенно умерла? Может быть, лет в шестнадцать — когда Нэнси постепенно начала понимать, что ее мама, такая красивая и обаятельная, неосознанно и не желая нико­му зла, отбирает у дочери все, что той хоть немножко дорого?..

Когда Нэнси было двенадцать лет, отец подарил ей щенка — очаровательную двухмесячную колли. Нэнси на­звала ее Рози.