Читать книгу "Найдена - Ольга Григорьева"

Журка хлюпнул носом, почесал подбородок и вдруг неожиданно заявил:

– Знатная вещица! А что тебе и без украшений хорошо, ты врешь. Мечтаешь небось о нарядах.

– Бывает, и мечтаю, – согласилась я. – Иногда идет мимо этакая колода, ни рожи ни кожи, а нарядов на ней, как перьев на курице, невольно думаешь: «кабы мне такие»…

– Вот видишь! – обрадовался Журка. – Погоди тут. Примерим на тебя царьградские диковины. Купцы не обеднеют…

– Не смей! – понимая, что он затеял, крикнула я, но поздно. Журка уже исчез. Стараясь не упустить из виду его худую спину, я принялась проталкиваться следом.

Журка остановился у лотка с жемчужными украшениями. Я перевела дух. Успела!

Худая, как у ребенка, рука воришки потянулась к розоватым горошинам.

– Сколько просишь? – долетел до меня его голос. Купец что-то ответил, и в этот миг Журка толкнул лоток плечом. Крупные, гладкие жемчужины покатились по земле. Толпа загудела. Купец рухнул на колени, поспешно выхватывая из-под ног зевак свой драгоценный товар.

– Как же так… Ох, беда. Прости Христа ради… – Журка присел рядом. Его ловкие пальцы зацепили длинную жемчужную нить и потянули ее к поясу. Нить уже почти скрылась в складках Журкиной одежды, когда купец поднял взгляд.

– Куда?! Вор! – завопил он. Журка растерянно заморгал. Невесть откуда возникший дружинник подхватил его под мышки и поднял на ноги. Забыв о товаре, купец сунул руку Журке за пазуху. Вслед за жемчужной нитью оттуда показались длинные одинцы, какая-то бляха…

– Вор! – Купец победно потряс возвращенными украшениями. Его рожа полыхала гневным румянцем. – Глядите, люди!

В сочувствующих недостатка не было.

– Кругом ворье, – вздохнула какая-то баба.

– Разгулялись, – поддакнул ей маленький, похожий на зайца мужичок. – Руки бы им поотрубать!

На плечах мужичка красовался синий кафтан из дорогой зуфи[11].

«Такому уж точно никогда не приходилось голодать и мыкаться без крова, – с нежданной злостью подумала я. – Ему бы только других судить!»

– Эх ты, Журалей… Говорили же тебе, не зарься на чужое, – хмуро сказал дружинник поникшему Журке. – Ладно, свои-то поймут, простят, а этот… – Он повел головой в сторону торговца. – Он же из самого Царьграда. У посадника живет. Теперь вирой[12]и слезами не откупишься. Глядишь, и впрямь руки поотрубают. Ладно, пошли к посаднику.

Плечи Журки согнулись, а лицо сморщилось.

– Ступай, ступай, – – подтолкнул его дружинник.

Я нырнула в толпу. Нужно бежать к Журкиным родичам. Они помогут, выручат… Задыхаясь, я домчалась до Журкиного дома, взлетела на крыльцо и распахнула дверь.

В горнице сидели трое. Мужик за столом что-то выскабливал на клочке кожи, паренек заглядывал ему через плечо, – – видать, учился, а девка – Журкина сестра – ставила на стол миски.

– Журку! – с порога крикнула я. – Журку поймали!

Мужик отложил кусок кожи и повернулся:

– Что натворил?

– Бусы украл. И еще всякую мелочь.

Мужчина встал. Он оказался немногим выше Журки, но гораздо старше и крепче. «Брат», – догадалась я.

– Ты его просила? – угрожающе спросил он.

Я сглотнула обиду:

– Нет. Остановить не успела…

Из-за перегородки выглянула одна из тех баб-хозяек, что посылали меня на торжище. Затолкала под платок выбившуюся русую прядь и негромко пробормотала:

– Ничего… Журке не впервой. Посидит в посадской яме, подумает и домой придет. Его у нас не обижают, рука не поднимается…

Мужик кивнул:

– И то верно.

– Вы не понимаете! Он у царьградского купца украл, – заспешила я. – Судить его будут. Защитить его надо.

Мужчина уселся обратно за стол, а Журкина сестра подошла ко мне и презрительно оглядела с головы до пят:

– А ты что за советчица? Пустили тебя в дом, так и живи тихо, не лезь в наши дела. Сами разберемся! Журка украл – ему и ответ держать, ты-то тут при чем?

«А ведь и вправду ни при чем, – подумалось мне. – Что лезу? Чужая я тут, и не моя вина, что Журка украл. Я ж его не просила…»

Они были правы, только оставаться мне расхотелось. От стен избы повеяло холодом, будто в них появились огромные щели. Недаром мне здесь сразу не понравилось…

Я подошла к лавке, взяла свой мешок и отступила к дверям. На пороге поклонилась:

– Благодарствую за приют, хозяева…

– Доброго тебе пути, – безразлично отозвался мужчина за столом. Паренек улыбнулся, а Журкина сестра скривила недовольную рожу. И тут меня .прорвало. Не знаю почему. Просто так…

– Другой раз помирать буду, но к вам не приду! – громко заявила я и, глядя прямо в удивленные глаза мужика, закончила: – И за этот ночлег заплачу, когда добуду денег. Нищая я, а от вас милости не приму. Недостойны вы…

8

Я решила заночевать в приютном доме при вышегородской церкви. Идти мне было некуда, помочь Журке я тоже не могла, оставалось лишь надеяться, что воришке повезет и без моей помощи.

Спалось мне худо. В темноте мерещились незнакомые лица, тяжелый храп убогих напоминал предсмертные хрипы, а по стенам крались зловещие тени. Не выдержав, я накинула зипун и вышла на двор. Ночь стояла тихая и морозная. Под ногой похрустывал тонкий первый ледок. Я медленно побрела по улице. Где-то далеко за ней одиноко завыл волк.

«Зверю хорошо, ему весь лес – родной дом, а у меня нет дома, – подумала я. – Ни своего, ни чужого. И Журка нынче не в своем дому. Каково ему, бедняге, там, в посадской темнице? Наверное, проклинает тот миг, когда вздумал обрядить меня в царьградские бусы.»

Я подняла голову и огляделась. Купола церкви, будто остроухие шапки, поднимались далеко за крышами домов. А посадский терем – совсем рядом. И распахнутые ворота словно приглашали войти. А если войду?

Я бесшумно скользнула во двор. Тихо. И чего мне взбрело в голову лезть в чужие владения? Не приняли бы за воровку…

Из сеней терема послышался гомон, что-то заскрипело. Двери! Я метнулась за угол, упала ничком на землю и прислушалась. Ничего… Ни криков, ни погони. И вдруг прямо надо мной раздались невнятные мужские голоса.

– Не надо! – прикрывая руками голову, простонала я, но никто не отозвался. Голоса все так же бубнили. Я огляделась. В стене, чуть выше человеческого роста, виднелась махонькая прорезь.