Читать книгу "Час казни - Гордон Ренни"

Капаран запросил информацию о состоянии машин своего звена, зная, что командиры остальных эскадрилий делают сейчас то же самое. Коммлинк в кокпите штурмовика ожил:

– «Немезида-3» – «Немезиде-1». Системы наблюдения выведены из строя последним залпом. Система наведения ракет тоже повреждена. Техножрец Элифас пытается устранить неполадки…

– Докладывает «Немезида-5». Мы теряем энергию. Кажется, осколками перебило трубы. Нам самим их не починить. Мы дойдем до цели, но вернуться на «Махариус» нам будет очень трудно…

– Докладывает «Немезида-9». Тяжелые повреждения. Уничтожен правый двигатель… Теряем кислород. Половина экипажа уже погибла… Доброй охоты…

Капаран тут же вызвал «Махариус».

– У меня гибнут машины и люди! – прорычал он. – Прошу разрешения дать ракетный залп!

– «Немезида-1»,– проговорил в ответ убийственно спокойный голос, – следуйте прежним курсом. Огонь – только по нашей команде!

Капаран и второй пилот переглянулись.

– Опять Уланти! – прошипел второй пилот Мадик Торр – опытный офицер, совершивший более шестидесяти боевых вылетов. – Этот подонок уже убил Лучано. Теперь он хочет погубить нас всех.

Оба пилота с мрачной решимостью вели машину к цели, стараясь перехитрить артиллеристов «Беллерофонта». Поблескивая узкими косыми крыльями, словно чайка над бурным морем, штурмовик метался среди бесчисленных взрывов, встававших стеной между ним и мятежным крейсером.

Когда до цели оставалось всего восемьсот километров, слева от машины Капарана расцвела ослепительная вспышка. Взглянув на дисплей, командир эскадрильи увидел, как мигнул и погас огонек, обозначавший штурмовик «Немезида-2».

Семьсот километров… Из коммлинка раздался чей-то истошный вопль. Затем другой испуганный голос выпалил молитву, призывая милость Императора к своей грешной душе. Внезапно молитва прервалась, и вместо нее зашипели помехи.

Шестьсот километров… Машина Капарана содрогнулась. Совсем рядом с левым крылом разорвался снаряд. Милош вцепился в штурвал, косясь на мигающие красные лампочки, вспыхнувшие по всей приборной панели. Истошно завыла сирена.

– Пробоина в корпусе, – бесстрастным тоном сообщил техножрец Шанин-Ко. Казалось, говорит не он, а один из четырех бортовых сервиторов, нахолящихся под его командой.– Рекомендую воспользоваться аварийными запасами воздуха скафандров вплоть до устранения неполадок.

Пятьсот километров. По масштабам космических сражений, приближаться к противнику на такое ничтожное расстояние было равнозначно самоубийству. Из носовой части машины, где сидели штурман и бортстрелок, несся непрерывный визг давным-давно определивших цель систем наведения.

– «Махариус» – всем штурмовикам. Огонь!

Тридцать пять уцелевших «Ястребов» немедленно дали залп. До цели оставалось чуть более четырехсот восьмидесяти километров. Ракеты трех поврежденных, штурмовиков так и не стартовали. Одна из машин превратилась в облако раскаленных газов. Ее ракеты взорвались у нее же под крыльями.

Внезапно «Беллерофонт» прекратил огонь. Чтобы ауспексы корабля могли собрать необходимую информацию о приближающихся ракетах, в пространстве не должно быть радиоактивных бурь и энергетических всплесков. Теперь на судне на полную мощность работали только основные системы жизнеобеспечения. Вся освободившаяся энергия пошла на усиление систем слежения, расчет скорости, траекторий и возможных точек перехвата ракет, несшихся к «Беллерофонту» со скоростью десятков километров в секунду.

Крейсер лихорадило. Мятежные офицеры и матросы забились в самые темные углы, не зная толком, кому теперь молиться. Люди слепо вручили свою судьбу технике, работавшей по давно забытым древним технологиям.

За считанные секунды до ракетного удара «Беллерофонт» встрепенулся. Его ауспексы определили цели. Открыли огонь многочисленные батареи плазменных орудий, лазерные и ракетные установки, образуя недолговечную, но плотную огневую завесу между крейсером и приближающимися ракетами.

Каждый «Ястреб» выпустил по пять снарядов с плазменными боеголовками. Даже на такой короткой дистанции треть ракет сбились с курса или не смогли поразить цель. Пятую часть зарядов уничтожил оборонительный огонь «Беллерофонта». Из ста шестидесяти ракет до мятежного судна долетело менее восьмидесяти, и лишь нескольким удалось пробить многометровую броню крейсера и причинить ему внутренние повреждения. Но и этого оказалось более чем достаточно.

– Штурмовики докладывают о множестве попаданий, – с гордостью в голосе объявил Римус Найдер. – Показания приборов подтверждают информацию. Выбросы из реакторов корабля противника крайне нестабильны. Его силовые щиты практически разрушены. Цель получила тяжелые повреждения и дрейфует в пространстве. Штурмовики просят разрешения на второй заход для полного уничтожения цели.

Найдер с нетерпением поглядывал на Семпера. По давнишней традиции право добить вражеское судно принадлежало пилотам штурмовиков, но разрешение на это давал сам капитан. Нередко командиры приказывали расстреливать подбитую цель торпедами или массированным огнем артиллерии главного калибра. Делалось это для того, чтобы артиллеристы, постоянно соперничавшие с пилотами, тоже могли гордиться победой. Однако решение Семпера оказалось весьма неожиданным, хоть Найдер и не выдал своего удивления.

– Господин Уланти, передаю вам тактическое командование боем. Отдавайте приказ штурмовикам! – твердо проговорил Леотен.

Лейтенант ответил не раздумывая, словно тоже ничему не удивился:

– «Ястребам» возвращаться на «Махариус». Боевому флоту Готического Сектора и так не хватает кораблей. Поможем ему немного пополнить свои ряды.

– Что вы имеете в виду, господин Уланти? – воскликнул Семпер.

– Мы возьмем корабль противника на абордаж! – возбужденно ответил старший помощник. – Я сам буду командовать нашим отрядом и вылечу на первом абордажном челноке. Мы захватим «Беллерофонт» и вернем похищенные изменниками секреты.

В кубриках на нижних палубах царила суета.

– На абордаж! Живее, подонки! Вооружайтесь и стройтесь! – Дюжие старшины пинали ногами и лупили палками всех, кто шевелился не слишком проворно.

Максим Боруса поднялся с тощего матраса, почесывая укусы клопов, и плюнул коричневой от таджа слюной прямо под начищенные ботинки старшины Добржина.

– Поднимайся, Боруса! – ухмыльнувшись, рявкнул старшина. В последнее время он постоянно цеплялся к Максиму. – Пришло время выполнить свой долг перед Императором! Посмотрим, уцелеешь ли ты на этот раз?!

Максим по привычке потер шрамы на запястьях. Прошло уже много месяцев с того дня, когда он, один из двухсот насильно завербованных преступников, пережил прямое попадание в орудийный отсек «Махариуса». С тех пор он стал пользоваться репутацией счастливчика, хотя прекрасно помнил, как на его руках звенели наручники.