Читать книгу "Resistance. Ураганный огонь - Уильям Дитц"

К этому времени у Бадри закончились патроны. Однако химерам требовалось несколько минут, чтобы прийти в себя и перегруппироваться. «Часовые» беспрепятственно отошли к месту высадки.

Через десять минут все оставшиеся в живых солдаты, в том числе и Анвер, находились на борту СВВП. Самолет поднялся в воздух, и в этот момент место высадки заполонили гибриды. Застучали пулеметы, выбрасывая в воздух стреляные гильзы, — бортовые стрелки старательно усеивали землю свинцом.

Наконец «Бетти Буп» набрала высоту, и солдаты принялись вдыхать «и-газ», размышляя, почему они остались в живых, а другие погибли.

Хейл смотрел на ящик, зажатый между коленями, и думал о капитане Нэше.

— И что же это такое? — спросил Кавецки, легонько пнув ящик мыском ботинка.

Ответа Хейл не знал, а потому открыл защелки и откинул крышку, боковые стенки упали сами собой.

Взору бойцов предстал прозрачный куб со стороной приблизительно двенадцать дюймов. В глубине желеобразной массы мерцали тысячи огоньков. Похожие на звезды миниатюрной галактики, они представляли собой зрелище невиданной красоты.

— Ну и что делает эта штуковина? — поинтересовался Альварес.

— Понятия не имею, — серьезным тоном ответил Хейл, убирая куб в ящик. — Но капитан Нэш считал, что ради нее стоит умереть, — и для меня этого достаточно.

Глава третья

ЭТЮД В КРАСНО-БЕЛО-СИНИХ ТОНАХ

Вашингтон

Пятница, 16 ноября 1951 года

За окном еще стояла темнота. Проснувшись ровно в пять пятьдесят восемь, президент Ной Грейс протянул руку, чтобы отключить будильник до того, как тот прозвонит. Спальню озаряли лишь приглушенный шторами свет уличных фонарей да сияние лампы в коридоре, проникающее в щель под дверью.

Стараясь не разбудить жену, Грейс перекатился на бок и поднялся с кровати. Бесшумно ступая босыми ногами, он прошагал по мягкому ковру, вошел в ванную и закрыл за собой дверь. Наконец можно включить свет, не опасаясь потревожить Кору.

Жмурясь с непривычки от яркого сияния, Грейс прошел к унитазу и поднял крышку.

Опорожнив мочевой пузырь, он остановился перед раковиной, открыл шкафчик и разложил на полочке все необходимое. Зубная щетка, тюбик с пастой, почти новая бритва «Жилет» с алюминиевой ручкой, баночка крема для бритья и маленькие ножницы — все предметы были выложены в ровный ряд, словно хирургические инструменты.

Десять минут спустя президент полотенцем, смоченным в теплой воде, стер с лица остатки крема и задержался, изучая отражение в зеркале. Черные волосы, расчесанные на правый пробор, были лишь чуть тронуты сединой на висках. Широкий лоб, как хотелось думать Грейсу, говорил об уме, брови правильной формы обрамляли большие карие глаза, а длинный прямой нос внушал ощущение силы и целеустремленности. И все это держалось на прочном якоре волевого подбородка.

Разумеется, имелись и некоторые мелкие недостатки, вроде волос, угрожающих вылезти из ноздрей и ушей, но одно движение ножницами здесь, другое там — и Грейс был готов к новому дню.

Удовлетворенный результатом, Грейс убрал вещи, каждую на свое место. Затем надел белый махровый халат и проверил время по часам «Ролекс» в корпусе из нержавеющей стали. Часы показывали шесть двадцать шесть, а это означало, что Грейс на одну минуту отстает от графика.

Вдалеке раздалось одинокое завывание сирены воздушной тревоги. Грейс на мгновение застыл на пороге спальни.

Атака химер? Нет, скорее ложная тревога, поднятая в пригороде не в меру бдительным добровольцем.

Послышался тихий стук, и Грейс открыл дверь в коридор. Доброе лицо Бесси обрамлял нимб светлых волос, сияющих в ярком свете. Ее серая с белым форма была так накрахмалена, что хрустела при каждом движении.

— Доброе утро, господин президент, — почтительно произнесла Бесси. — Ваш кофе.

С этими словами она протянула поднос с кофейником, сахарницей, молочником со свежими сливками, парой чашек и парой ложек. Ритуал не менялся вот уже одиннадцать лет.

— Спасибо, Бесси, — поблагодарил Грейс и, взяв поднос, направился к постели.

Дверь закрылась за его спиной.

Кора уже сидела в кровати. По давней традиции следующие полчаса перед началом нового дня в Белом доме принадлежали ей.

Наконец ровно в половине восьмого президент Грейс спустился вниз.

Глава президентской администрации Уильям Дентвейлер проснулся с раскалывающейся от боли головой, отвратительным привкусом во рту и приторным запахом духов в носу. Левая рука затекла, и неудивительно — на ней кто-то лежал.

Но кто?

Дентвейлер вспомнил прием во французском посольстве, отчаянное веселье двух сотен гостей, старавшихся залить мысли о войне дорогим шампанским. Доставать хорошее вино становилось все труднее и труднее, однако у многих высоких чинов Америки его, похоже, было предостаточно. Большая часть Европы пала под натиском химер, и все до одного иностранные дипломаты жаждали переправить кого-нибудь в Соединенные Штаты, пока еще сохранялось сообщение между континентами.

Было также понятно, почему немецкий военный атташе сделал вид, будто ничего не заметил, когда Дентвейлер покинул прием вместе с его красавицей женой. Стройная блондинка, несмотря на весьма посредственное владение английским, определенно знала, как угодить мужчине. Сейчас она тихо посапывала. Дентвейлер осторожно вытащил руку из-под ее обнаженных плеч, скинул ноги на пол и обратил глаза к часам на прикроватном столике.

Двенадцать минут девятого! Дьявол! Заседание кабинета назначено ровно на девять. Не на девять ноль пять, не на девять десять и не на, боже упаси, девять пятнадцать.

Пока президента зовут Ной Грейс, об опоздании не может быть и речи.

Выругавшись вполголоса, Дентвейлер прошел в ванную и встал под душ. Задвинул занавеску и включил воду; сначала хлынула холодная, но вскоре потеплела. Как только температура воды сравнялась с температурой тела, Дентвейлер смог одновременно принимать душ и мочиться. Этот весьма эффективный способ он практиковал уже долгие годы.

Через четверть часа Дентвейлер, побрившийся и надевший заказной костюм серого сукна, был готов к выходу. Немка все еще спала; он оставил ей записку с именем и номером телефона. Если родители ее мужа по-прежнему живы и если они сумеют к назначенной дате достигнуть сборного пункта неподалеку от Бремена, их переправят в Америку.

— Давши слово, — любил говорить Дентвейлер, — держись.

Перед подъездом уже ждал длинный черный лимузин. Подняв воротник пальто дорогой марки, Дентвейлер шагнул в прохладное ноябрьское утро. Примет приближающегося Рождества почти не было видно, и вряд ли стоило ожидать, что они появятся. Когда тысячи людей погибают каждый день.

Дентвейлер сел в лимузин, и машина тотчас тронулась.