Читать книгу "Империя страха - Брайан Стэблфорд"

Учением занимаюсь в библиотеке, простой, но уютной комнате. Запрещенные книги здесь держат в помещении за замаскированной дверью. Латынь, греческий, книги, написанные до прихода вампиров в Европу, меня утомляют. Хочу знать своего врага, чтобы уметь бороться с ним, но К. настаивает на том, что я должен стать грамотным человеком, прежде чем вступить в борьбу.

К. – странная особа, не понимаю, почему отец отдал меня ему на попечение. Я знаю, мой отец был неверующим, поэтому странно, что он назначил моим попечителем монаха, пусть даже такого, который более чем скептичен в отношении определенных положений религии. Не то чтобы я сомневался в его мудрости, напротив, готов считать мудрейшим во всей Галлии, но не совсем понятно положение К. в Невидимой коллегии. Он такой отстраненный, спокойный и совсем не фанатичен в своей оппозиции правлению вампиров.

К. не более грегорианец, чем здешние монахи, хотя и не приверженец Рима. Он гость здесь, как я сам, с нашими хозяевами у него нет особой близости. Он – чужой, которого уважают за ум, но держат на расстоянии. Похоже, что это его ничуть не волнует. Не крупный, – я едва взрослый и перевешиваю его минимум на два фунта, – но думаю, что он очень сильный характером, сложением.

Теперь понимаю, почему отец был так скрытен: хотел защитить меня, не раскрывая до самого конца тайны, не подставлял под угрозу предательства. В результате этой заботы я вырос, почти не зная его, не могу понять, о чем он думал, составляя правила, которым вы так верно следуете. Мне лучше было бы находиться в Гэйхерсте, чем здесь, хотя знаю, что в этом случае подверг бы опасности и ваш дом, и свой. Разлука с матерью делает все еще сложнее. Конечно, теперь я мужчина, больше не ребенок, но оказаться вдали от всего, что знал, – это предательство. Может быть, это нехорошо, что я изливаю свои жалобы перед вами, потерявшим собственного отца в значительно более раннем возрасте; но иногда мне хочется только одного – чтобы мой отец пережил то же, что и ваш. Есть слишком много такого в его жизни, что сложно понять.

Мне хочется действовать. Начинаю думать, что быть ученым – не моя стезя, хотя знаю, что вы легко соединяете в себе умение ученого и навыки бойца. Не уверен, смогу ли я быть таким же разносторонним. Если бы пришлось выбирать, думаю, мог бы стать меченосцем, чтобы драться с вампирами в открытом бою, но не лазутчиком, стремящимся к победе через обман. Не этого хотел отец. Но разве он знал меня лучше, чем я его? Должен ли я верить, что он знал, какой жизненный путь мне избрать?

Я не хочу быть человеком, объявленным вне закона, преследуемым. Хочу идти собственным путем, а не обращаться к другим за помощью и кровом. Иногда смотрю на море, на рыбацкие лодки, на то, как добывают свинец в близлежащих рудниках, и думаю о путешествии в какую-нибудь далекую страну, где никто обо мне даже не слышал. Но вы, без сомнения, подумаете обо мне, что я глупец и что еще не скоро превращусь из ребенка в мужчину.

Даже К. иногда смотрит на суда со странным блеском в глазах и говорит, что страх вампиров перед морем это еще один гвоздь в гроб их погибающей империи. Он утверждает, что большие парусники, бороздящие северные моря, намечают контуры новой империи, которой не могут владеть тяготеющие к суше вампиры. Иногда он глядит на Запад, будто через весь мир, на эту затерянную Атлантиду, которая находится, как думают некоторые, у дальних берегов, между Ирландией и далеким Китаем. А монахи думают, что он сумасшедший, если размышляет о еще не открытых континентах, некоторые, как мне кажется, до сих пор не смирились с мыслью о том, что Земля – круглая. Когда они глядят на запад, их занимают мысли о затерянных городах, крепостях, которые, как гласит предание, затопило море во времена Элфина. Существует много сказок о морских феях, более прекрасных, чем женщины-вампиры, населяющих те края, иногда увлекающих моряков к прыжкам с безопасных палуб в безжалостные объятия моря. Я никогда не слышал призывов сирен и надеюсь, что никогда и не услышу.

Но я не должен волновать вас своими заботами, которые только утомят вас. Надеюсь, что в будущем напишу письма с более существенным содержанием и более радостные. Пока прошу вас побеспокоиться о моей матери, дать ей знать, что я жив и здоров в моем изгнании. Я не слишком часто молюсь, так как не могу заставить себя поверить, что молитвы людей слышны на небесах, но уж если молюсь, молюсь за вас, за мою мать, за освобождение Англии. Если есть Господь, я уверен, что мои сомнения в его существовании не отвратят справедливого внимания к моим просьбам.

Всего доброго. Н.

1

В подземной келье библиотеки бенедиктинского монастыря в Кардигане Ноэл Кордери оторвал взгляд от книги, которую читал, и потер уставшие глаза. Было только четыре часа дня, весеннее солнце стояло высоко в небе, но приходилось читать при свете свечи – келья не имела окон. Официально этого помещения не существовало, там держали запрещенные книги.

Вначале келья казалась Ноэлу прекрасным убежищем, он с удовольствием уходил туда, где камень надежно хранил потайную дверь. Здесь все излучало магию белую, под цвет побеленных стен, но тем не менее магию. В окружении таких чудесных тайн, начертанных на пергаменте монахами, в душу вселяется азарт.

Теперь Ноэл увидел келью по-другому – менее магической, хотя и не менее странной. Библиотека наверху стала для него кладовой мира православной церкви, веры, освященной официальной мудростью. В этом мире были вампиры и обычные люди, на равных созданные Богом, на равных верящие в Бога, будучи каждый по-своему избранным народом. Это был мир не вполне счастливый, несомненно, но в своих основах находящийся в равновесии с собой, смирившийся с царящим в нем устройством. Здесь же, напротив, был подпольный мир, темный, мрачный, в котором грегорианцы, гностики, волшебники, алхимики могли выразить свои сомнения и знания. В мире, отраженном на скрытых здесь страницах, вампиры являлись дьявольским отродьем, а обыкновенные люди – беззащитными жертвами их ярости – два народа в вечном раздоре, обреченные на это до Судного дня. Здесь не было войны, но всегда был настоящий кромешный ад, где полные боли крики взывали к справедливости и не получали ответа.

Ноэл больше не хотел читать в келье. Он не слишком опасался брать книги в комнату наверху, хорошо освещенную, или даже в свое жилище за пределами аббатства, игнорируя запреты. О существовании тайной кельи знал каждый монах, хотя никто из них никогда бы не признался в этом. Кроме представителя двора, ведавшего хозяйственными делами, в монастыре редко бывали посетители. Иногда сюда заезжали люди из секретной полиции Коллегии кардиналов, управляемой вампирами. Кардиган был одним из самых безопасных мест в стране – одна из причин, по которой Ноэл выбрал его, – а установленные здесь правила защищали обитателей. Надо сказать, что хозяевам-бенедиктинцам сама мысль об использовании монастыря как укрытия, о нарушении или уклонении от порядка казалась недопустимой. Послушание было основой их существования, все правила для них имели силу закона: Regula benedicti.

Глядя на дрожащее на сквозняке пламя свечи, Ноэл спрашивал себя опять, что побудило отца прислать его сюда и поручить теологу Квинтусу. Он не мог найти ответ – план отца, прерванный смертью, остался без объяснения.