Читать книгу "Быть единственной - Людмила Белякова"

Молодым к свадьбе купили кооперативную квартиру в городе, за первенца производителю пообещали машину, и он таковую весьма оперативно заработал. То, что красавец муж, не особенно стесняясь, погуливал, пока жена нянькалась с ребенком, знали даже в далеких от города Выселках. Но новая семья оказалась на редкость крепкой, поскольку была намертво стянута золотыми обручами родительской материальной поддержки.

Но это была ситуация, абсолютно противоположная Машиной. Ей надо было – ввиду неизбежности – приискать сыновьям таких жен, которые никоим образом не увлекали бы своих мужей, а оставили их в материнском распоряжении. Эта Галя плохонькая подошла бы как нельзя лучше – хотя бы в качестве экспериментального образца. Поэтому в ближайшие выходные, когда Маша не работала, нужно было устроить так, чтобы Галя зашла к ним утречком, пока Володя с Вадиком не разбежались по своим делам.

Предлог зайти к соседям и легко, необязывающе пригласить девушку нашелся быстро. Семейка-то была еще беднее Машиной, и мамка у этой Гали немного шила, скорее поневоле – переделывала старье. Можно было предложить Гале забрать что-то из выморочного родительского гардероба. Как знать – а вдруг найдется что-то полезное? Да? Вот и хорошо… Пусть и зашла бы Галочка как-нибудь на этих выходных, посмотрела.

Галя действительно пришла утром в воскресенье, и они с Машей стали примеряться, как бы снять с антресолей в передней спороги драповых пальто и дерматиновые чемоданы, набитые полуношенной обувкой. Тут и оказалось необходимым позвать на помощь Володю.

– Ох, мам, ну ты и затеяла, – сморщился он от пыли, скидывая прямо на пол залежалые богатства.

– Может, что для Галочки найдется. Она девушка хозяйственная. Чего пропадать добру-то?

По лицу Володи пробежала тучка недоумения – Галочка? Кажется, он удивился тому, как доброжелательно мать общается с соседкой, пусть условно, но все-таки женского звания.

– Ну и добро тут, – пробормотал Володя, спрыгивая с табуретки и направляясь вон из дома.

– Ты не уходи пока, – бросила ему в спину Маша, принимаясь вытирать чемоданы.

– А чего это? – чуть обернулся он.

«Даже не смотрит на нее!»

– Может, еще помочь придется.

– Ну, я во дворе буду.

Когда разбор текстильных завалов был закончен, а Галя разложила добычу по пакетам, Маша наказала сыну проводить соседку домой – жаль недалеко, а то он получше к ней присмотрелся бы. Но Володе – ему разве тяжело? – хватило десяти минут, чтобы доставить поклажу до соседнего подворья и вернуться, брезгливо отряхивая руки.

– Ну как она тебе, а? – ласково, насколько это было возможно при таких обстоятельствах, спросила Маша сына, мывшегося над кухонной раковиной.

– А чего? – обернул он к матери мокрое лицо.

– Девочка вроде хорошая. А? Скромная.

– Кто – Галка, что ли? – выпятил он губу и принялся вытираться.

– Ну да…

«Ага, не слишком-то она ему понравилась. Это хорошо… Не будет любить жену, значит, будет любить мать. Хорошо, хорошо!»

– Ты чего это затеяла? – повернулся он к ней, насмешливо улыбаясь. – Сватать, что ли, меня надумала?

– Ну а что, – пожала плечами Маша. – Надо же… когда-то.

«Да сто лет я этого не делала бы!»

– Ох, ну ты и!.. – досадливо покрутил головой Володя. – «Девочка!»… Мормышка какая-то.

Сын, вытерев насухо руки, повесил полотенце, и Маша поняла, что он не собирается поддерживать разговор на эту тему.

– Что я себе – нормальной девчонки не найду? – фыркнул он напоследок и пошел к себе.

Оставшись одна, Маша устало присела тут же на кухне и стала думать: а как это все расценить? «Мормышка» Володе не понравилась, и ухаживать он за ней не будет. Не женится уж точно. А может, не так уж реален и близок этот кошмар – появление между ней и сыночками каких-то девчонок? Посидят сыновья «в ребятах» хоть лет до тридцати… Жизнь узнают. Поймут, что лучше мамы никого нет и не может быть. Осознают, повзрослев, что мать, она – единственная!.. Баб случайных может быть сколько угодно, а мама – одна… Может, и не станут рваться «окольцовываться».

Готовя ребятам воскресный обед, Маша кромсала овощи с особым рвением – как ненавистных красоток в обтянутых брючках, что таились по темным углам, готовые из засады накинуться на ее сыновей.

«Вот, а они возьмут да и не женятся на вас! А?! Не женятся! Они меня любят, да… Вас много, а я у них одна, да!» – мысленно крутила Маша фигу перед носом некоего обобщенного образа девки-захватчицы.

Наверное, Володя не рассказал Вадику об этом Машином эксперименте, и за обедом сыновья говорили о ценах и очереди на покупку «москвича» – на их заводе такое можно было провернуть за взятку, и у всех молодых мужиков это была дежурная тема.

«Вот-вот – пусть бы зарабатывали, хоть на машину копили, а не о девках бы думали», – умиротворенно размышляла Маша, собирая со стола посуду.

Тогда ведь она не знала, какой сюрприз преподнесет ей ее младшенький. И что сдернула она беду с крючка сама – этими своими происками.

Кончался ноябрь, и было самое скучное время года – когда особенно темно, потому что не скрашивает сырую промозглую темень свежий, чистый снег. И как-то вечером, когда Маше было особенно муторно думать о дороге в кафе на приработок, непривычно смущенный Вадик, войдя к ней в комнату и пряча глаза, спросил:

– Мам, ты… того… завтра вечером тоже работать будешь?

– Нет, а что?

«А? Неужто девку сюда привести хочет? На родительскую постель?!»

– Я хочу, ну, человека одного с тобой познакомить.

– Какого такого человека? – всполошилась Маша не на шутку – не обманешь материнское сердце.

– Ну, девушку… Она хорошая. Она тебе понравится.

«Никто мне никогда не понравится! – закричала в душе Маша. – Видеть никого не желаю!» – И тяжело опустилась на стул.

– И откуда ж… – «… мне эта напасть?» – эта твоя подружка?

– Она на наш завод приезжает часто. По работе. Может быть, ты ее и видела когда. Я ее подвозил несколько раз. Вот и познакомились.

– Ага, и спелись… – Маша почувствовала, как подступают слезы, и принялась всхлипывать.

– Мам, чего ты? – собрал Вадик лоб в гармошку. – Что тут такого, что у меня девушка появилась? Володька говорил, ты его с Галькой свести пыталась. А я сам нашел.

Маша не отвечала, только терла глаза уголком платка.

– Что тут такого? – настойчиво повторил он.

– Так Галя честная, скромная, – борясь со спазмами, наконец вымолвила Маша. – А эта твоя…

– А эта моя нечестная и нескромная, да? Ты уже заранее знаешь, не глядя?

Они помолчали. Маша решила до плача не доходить – что, на самом деле, такого, что сын собирается привести в дом и познакомить с ней девчонку? Рано или поздно, хочешь не хочешь, а такое должно было случиться.