Читать книгу "Крещение огнем. Вьюга в пустыне - Максим Калашников"

Два вертолета, не подняв никакой пыли, опустились на круглый гелидром во внутреннем дворе замка.

– Здравствуй, отец-настоятель! – шутливо приветствовал Верховный директора центра, массивного бородатого человека с сократовским лбом и с остатками шевелюры на крупной голове – обладателя внушительной фигуры бывшего гребца. А строгий костюм-тройка делал сорокалетнего интеллектуала до боли похожим на солидного финансиста времен графа Витте или Столыпина.

То был Александр Величенко, талантливый экономист-математик, когда-то занимавшийся планированием ядерных ударов по США. Но прежнее начальство не поощряло иных его устремлений: компьютерного моделирования боевых действий, исследований по вопросам соотношений «эффективность—стоимость оружия» и разработок будущего устройства финансов страны. Еще в 1980-е будущий Верховный читал секретные материалы на него: Величенко ругал советское Политбюро и генералитет за то, что они все годы после 1945-го готовились к новой войне с Гитлером, представляя возможную битву с НАТО как нашествие на Империю танково-моторизованных полчищ, бесполезно растрачивая силы страны на массы обычной техники. Уже тогда он доказывал, что все решит не количество, а качество. Что будущее имперских вооруженных сил – в развитии «умного» оружия, компьютерных систем, космических средств разведки и обороны. Он знал, что гораздо разумнее истратить деньги, идущие на постройку одного подводного крейсера-ракетоносца, потратить на переоснащение двух сотен старых бомбардировщиков. Так чтобы они смогли нести крылатые ракеты нового поколения. Или на новейшие системы разведки и управления, которые могут утроить силу громадных масс боевого металла, накопленного страной за последние четверть века.

Такие люди были очень нужны Империи в новой Битве за Небеса. Особенно сейчас, когда она стремительно превращалась в Сверхкорпорацию.

Они вошли в просторную комнату, обитую белой кожей. Свет мягко струился из круглых светильников на длинных ножках, матово отражаясь на поверхности стола из нефритово-черного стекла.

– Я подумал над некоторыми «болевыми точками», товарищ Верховный, – деловито сообщил Величенко, разливая кофе по двум (тоже из дымчато-черного стекла) чашкам. – И кое-что набросал.

– Зная вас, Александр Олегович, попробую угадать. – Верховный поднес чашку к губам, отхлебнув прекрасно сваренный напиток. – Коль вы славны своими способностями превращать в разрушительное оружие каждую трансформаторную будку или газовую колонку, то наверняка наши друзья получат прекрасные цели для ударов. Но держу пари – то будут не банальные нефтяные терминалы.

– Совершенно верно! – улыбнулся в бороду «а-ля Сократ» интеллектуал. Его по-крестьянски большие, обвитые венами руки перебирали четки из темного янтаря. – Если задача велика, а сил со средствами не так уж много, то придется поражать цели селективно. И если война исключает ядерные удары, то почему бы не построить последовательность ударов? Поэтому мы предлагаем набор эффектных и эффективных операций, на которые надо пойти тогда, когда превосходящие силы врага начнут перемалывать наши рубежи обороны…

На дымчатое стекло стола легла алая кожаная папка.

– А вы сначала на словах, Александр Олегович, – предложил диктатор, кончиками пальцев подтолкнув папку назад. Его собеседник молча извлек из нее карту, хитро улыбнувшись в бороду, развернул ее и принялся водить по ней авторучкой:

– Вот здесь немцы во второй половине 1970-х построили Саудам опреснители воды. К ним от побережья залива идут трубопроводы с морской водой. Действуют опреснители с простотой школьного опыта с перегонкой соленой воды: если превратить ее в пар, а потом снова конденсировать, то она станет пригодной для питья. Вернее – для хозяйственных нужд.

У иракцев есть 98 баллистических ракет. Мы еще им кое-что подкинули и подкинем. Если в решающий момент ударить по этим опреснителям, то эффект превзойдет все ожидания. В Аравии начнутся проблемы с пресной водой. Вы представляете, сколько ее нужно для крупной войсковой группировки, которую Запад высадит здесь? Вот посмотрите…

Величенко разложил на столе несколько хороших спутниковых фотографий. Склонившись над ними, Верховный разглядывал опреснители и их уязвимые точки, обведенные белыми кружками.

– Идея отличная. Но они же не дураки, они же прикроют станции противоракетными системами. Я уж не говорю об обычной ПВО.

– Обычными «скадами» по ним бить плохо: точность не та. Да и перехватят их. А вот если нашими комплексами типа «Скорость» и «Пионер», да еще и крылатыми ракетами, хоть и с обычными боеголовками… Ведь много их не нужно. СССР договора о нераспространении ракетных технологий не подписывал. Вы о ракетах типа «Пионер» в неядерном высокоточном варианте, надеюсь, не запамятовали?

– Да, господин Величенко, среди ирландских террористов вам бы цены не было. Это что, первая мера в наборе самых эффектных трюков?

– Нет. Впрочем, я тут к вашему приезду составил небольшую экспозицию. Может, там и поговорим?

Верховный кивнул. Величенко нажал кнопку мини-пульта на своем рабочем столе. Часть белой стены за его спиной бесшумно поднялась вверх, открывая слабо освещенный проем.

За ним открывалась большая сводчатая зала, ярко освещенная линзовыми лампами. Между по-спартански простыми колоннами из сероватого мрамора с металлическими капителями на постаментах и возвышениях в загадочной тишине стояли самые совершенные орудия войны. Самые настоящие или же в прекрасных макетах. Величенко исповедовал войну изменчивую и быструю, подобную мифическому Протею, где исчезают грани между видами и родами войск, где царствуют принципы единого управления. Где вся армия превращается в некий сложный организм, подобный пчелиному рою, а бой – в подобие восточного единоборства, где оружием может стать не только меч, но и локоть, и угол дома, и дорожный посох. И этот его музей служил арсеналом этой новой войны, ее наглядным пособием.

Они прошли мимо ниши в стене, в которой безмолвно застыл настоящий боевой скафандр. Бронестекло на забрале каски-сферы. Крупнокалиберная винтовка с лазерно-оптическим прицелом. Бронежилет, покрытый густыми лоскутьями камуфляжа. Планшет спутниковой системы ориентировки. Ранцевый реактивный двигатель за спиной.

– Воин городских боев, дитя снайперской войны! – махнул рукой Величенко, увлекая Верховного дальше, сквозь ряды безмолвного металла – крылатого и обтекаемого, словно сжатого в сверхнапряжении и ажурно-решетчатого.

Мина, красуясь усами чувствительных антенн, покоилась на темно-красной бархатной подушке. Табличка гласила, что имя ей – «Бумеранг».

– Название, конечно, дерьмовое, менять надо, но вот действие – отличное, – рассказывал Отец-Настоятель. – Это противовертолетная мина, товарищ Верховный, которая сшибает винтокрыл на высоте до сотни метров. Практически это – одноразовая ЗРК карманного, так сказать, масштаба…

Воображение диктатора вмиг дорисовало остальную картину. Низколетящие «хью кобры», «ирокезы» и «апачи», которые напарываются на такие мины. Уродливые комы желтого пламени. Смрад горящих тел и топлива. Оплавленные остовы на песке, валяющиеся обломки лопастей…[4]