Читать книгу "Тринадцать загадочных случаев - Агата Кристи"

— Знаете, а мне этот Келвин даже симпатичен, —сказал тот. — Думаю, это тот самый случай, когда «дурная слава впередибежит»: он же был в заключении. Ведь, кроме отметины на шине, которая, спорунет, слишком примечательна, чтобы быть простым совпадением, и сомнительногопрошлого, против него ничего нет.

— Ну а вы, сэр Генри?

Сэр Генри покачал головой.

— Со мной обычная история, — засмеялся он. —Я слышал об этом деле. Так что лучше пока помолчу.

— Идем дальше… Тетя Джейн, неужели вам нечего сказать?

— Минуточку, дорогой, — пробормотала миссМарпл, — а то я собьюсь со счета. Две с накидом.., три лицевые.., однуснимаем.., две с накидом… Ну, все. Так что ты говоришь, дорогой?

— Ваше мнение, тетя?

— Но, дорогой, боюсь, оно придется тебе не по вкусу. Яведь знаю: молодежь не любит, когда ей говорят такие вещи. Лучше я помолчу.

— Глупости, тетя Джейн, выкладывайте.

— Ну хорошо, дорогой.

Мисс Марпл отложила вязанье и взглянула на племянника.

— Я считаю, что тебе следует быть разборчивее привыборе знакомых. Ты у меня такой доверчивый, так легко поддаешься обману…Наверное, это потому, что ты писатель, а все писатели такие впечатлительные… Нучто это еще за история с испанским галионом? Ты же взрослый мальчик! Хотя,конечно, ты ведь знал этого человека без году неделю.

Сэр Генри вдруг разразился неудержимым хохотом и шлепнулсебя по колену.

— Поделом тебе, Рэймонд, — веселился он. —Мисс Марпл, вы великолепны! Так вот, Рэймонд, вашего приятеля на самом делезовут по-другому, и в настоящий момент он вовсе не в Корнуолле, а совсем даже вДевоншире — в Принстаунской тюрьме, если уж быть точным. Взяли мы его, правда,не по делу о краже золота с «Отранто», а за ограбление хранилища одного лондонскогобанка. Потом занялись им вплотную и обнаружили большую часть украденногозолота. Оно, представьте, было зарыто в саду «Пол-хауса». Неплохо придумано. Повсему побережью Корнуолла рассказывают истории про крушение галионов, полныхзолота. Это объясняло появление водолаза, объяснило бы потом и появлениезолота. Не хватало только козла отпущения. Келвин идеально подходил на этуроль. Ньюмэн прекрасно разыграл свою маленькую комедию, в которой наш друг,Рэймонд, будучи известным писателем, сыграл роль безупречного свидетеля.

— А отметина на шине? — не сдавалась Джойс.

— Ох, дорогая, я, конечно, ничего и не смыслю вмоторах, — начала мисс Марпл, — но, знаете, очень часто наблюдала,как люди меняют колеса, и мне показалось, что вполне ведь можно было снятьколесо с грузовика Келвина, вытащить его через маленькую дверь в переулок инадеть на грузовик мистера Ньюмэна. Выехать на грузовике через одни ворота наберег, погрузить на него золото и привезти через другие ворота. А потом вернутьколесо на грузовик мистера Келвина, а в это время кто-нибудь связал бы мистераНьюмэна и оставил в канаве. Не слишком, конечно, приятно… И искали его, похоже,дольше, чем он рассчитывал. Думаю, этот так называемый садовник его и связал.

— Почему же «так называемый» садовник, тетяДжейн? — удивился Рэймонд.

— Но как же он мог настоящим? — в свою очередьудивилась мисс Марпл. — Садовники в Духов понедельник[9] неработают. Кого угодно спросите.

Она улыбнулась и свернула вязанье.

— Именно это и натолкнуло меня на след, — добавилаона и ласково посмотрела на Рэймонда. — Вот был бы у тебя свой дом,дорогой, и собственный садик, ты бы и сам догадался.

Кровь на мостовой

— Как ни странно, — начала Джойс Ламприер, —мне не очень-то хочется рассказывать эту историю. Случилось это давно: пять летназад, если уж быть точной, но я помню все до сих пор. Со стороны все этовыглядело совершенно безобидно, но на самом деле… На самом деле это былнастоящий ужас. Так странно… Я тогда написала один этюд Он очень точно отражаетэто состояние. На первый взгляд — обычная зарисовка извилистой корнуоллскойулочки. Но стоит присмотреться, и даже в ее изгибе вам начинает мерещитьсячто-то зловещее. Я ни разу не выставляла его на продажу. Честно говоря, я исама-то боюсь на него смотреть. Нарочно забросила в самый дальний угол студии,лишь бы не видеть. Это местечко называлось Рэтхоул. Такая маленькая забавнаярыбачья деревенька; очень живописная, даже, на мой взгляд, слишком… Очень ужтам попахивает патриархатом. Эдакий корнуоллский Чайный дом. И короткостриженные девушки в блузах пишут маслом девизы. На пергаменте! Старомодно,мило, но до того уж убого!

— Знаю, знаю, — с тяжким вздохом подтвердилРэймонд. — И проходу нет от туристов. Даром что дороги плохие. В любоймало-мальски живописной деревушке от них просто спасу нет.

Джойс кивнула.

— Точно. До Рэтхоула тоже нужно добираться по узкой иневероятно крутой дороге. Так я продолжаю. Я приехала туда, чтобы пару недельпоработать. В Рэтхоуле есть старая гостиница «Полхарвит армс». Считается, чтоэто единственное здание, уцелевшее после обстрела испанцами[10]в тысяча пятьсот каком-то году.

— Не было там никакого обстрела, — сурово возразилРэймонд Уэст. — Относитесь к истории с уважением, Джойс.

— Что, правда не было? А мне говорили, они расставилипушки по всему побережью и стреляли, пока от домов ничего не осталось. Нуладно, в конце концов, это не важно. Гостиница там просто чудо: такое старинноездание с портиком[11] и колоннами. Я выбрала подходящееместечко и уже принялась было за работу, как вдруг на дороге, что спускается схолма, появилась эта машина. Она подъехала и, естественно, остановилась прямо угостиницы. Вот только этого мне и не хватало! Вышли двое — мужчина и женщина. Яих как следует даже не рассмотрела. Помню только, на женщине было платьесовершенно безумного розовато-лилового цвета и такая же шляпка. Мужчина вскоревернулся и, к великому моему удовольствию, отогнал машину на набережную. И вот,стоило мне снова взяться за кисть, как с холма, петляя, спускается очереднаямашина! В этой сидит какая-то особа, и на ней самое веселенькое платьице, какоетолько я видала в жизни. Сплошь в огромных алых цветочках, а на голове у нее огромнаясоломенная шляпа — кубинская, что ли? — и тоже алая. Только эта не сталапарковаться у гостиницы, а сразу проехала дальше, туда, где уже стояла перваямашина. Ну вот, там она выходит, и мужчина начинает орать: