Читать книгу "Единственная женщина на свете - Татьяна Полякова"

– Замужество вовсе не глупость. Это естественная потребность женщины репродуктивного возраста. Тебя замуж не вытолкаешь, приходится мне отдуваться за двоих.

– То есть ты его любишь? – хмыкнула Агатка. – Или для замужества это ни к чему?

– Вы сговорились, что ли? – возмутилась я.

– «Вы» – это кто?

– Папа, – неохотно ответила я.

– Папа у нас мужик умный. Папу слушать надо.

– Не пойму, о чем ты?

– Не поймешь? – скривилась Агатка. – Могу поставить вопрос иначе.

– И это не поможет. Я все равно не пойму. – Я растянула рот до ушей, а сестрица в ответ махнула рукой. Собственно, ничто не мешало ей меня покинуть, особого толку в дальнейшем разговоре я не видела. Уверена, Агатка думала так же, и только глупое упрямство удерживало ее здесь.

– Может, все-таки в больнице полежишь пару дней? – спросила она, а я ответила:

– Задолбала.

– Хочешь, я тебе пожрать приготовлю?

Я вытаращила глаза от неожиданности. Агатка готова была сутками ничего не есть, лишь бы у плиты не стоять. И вдруг такая забота. Сестринская любовь выходит из берегов. То ли дела мои так хреновы, то ли сама Агатка остро нуждалась в родном плече. У каждой из нас своя жизнь, и по наклонной плоскости мы скатываемся по-своему, зато наперегонки.

– Славка прибежит и приготовит, – отмахнулась я. – В этом ему нет равных.

– А ты не думала завести собаку? Я имею в виду по-настоящему, чтоб жила здесь, тявкала и весело трусила рядом.

– Это ты сейчас к чему? – насторожилась я.

– Это я к тому, что собака с успехом заменила бы Славку. Конечно, пожрать сготовить она не сможет, зато и в любви ей признаваться без надобности.

– Шла бы ты, в самом деле, – скривилась я. – Даже спорить с тобой лень.

– Я обещала родителям, что присмотрю за тобой.

– Присмотришь, а не станешь приставать с дурацкими вопросами.

Так мы пререкались довольно долго и изрядно друг другу надоели. Не знаю, сколько бы еще это продолжалось, но тут в дверь позвонили.

– Ну вот, защитник и опора пожаловал, – заявила сестрица и пошла открывать.

Славка мою сестрицу побаивался, впрочем, как и все представители мужского пола. Способность нагонять тоску на мужиков Агатка унаследовала от мамы.

– Чего притащился? – услышала я ее голос. – Ведь сказано было: видеть не желают.

– Агата Константиновна, вам никто не говорил, что вы похожи на отставника-сержанта? – робко поинтересовался Славка.

– Людям свойственно думать о своем здоровье, оттого делиться умными мыслями и не спешат. Заходи, если пришел, но на радушный прием не рассчитывай.

Славка ввалился в комнату с выпученными глазами. Не знаю, чего он ожидал, но, завидев меня, вроде бы вздохнул с облегчением, однако тут же спросил:

– Феня, в чем дело? Мы сегодня собирались подавать заявление. Ты что, забыла?

– Мне сейчас не до этого, – сказала я.

– Что значит – не до этого? – рявкнул Славка. Голос дрожит от злости, а физиономия совершенно несчастная.

– Милка погибла, – сказала я и отвернулась, не желая продолжать.

– Милка? Как погибла, когда?

– Тебе Агата все растолкует, – ответила я, сообразив, что мне в который раз предстоит пересказывать свою историю. Сестрица взглянула на меня с недовольством, однако коротко и по-деловому объяснила, что произошло. Славка взирал на меня недоверчиво, как будто сомневался в правдивости ее слов, и, когда она замолчала, спросил, обращаясь ко мне:

– Это правда?

– А ты думаешь, я шучу? – съязвила сестрица.

– Надеюсь, что нет. Иначе по тебе психушка плачет.

– Психушка плачет по твоей невестушке.

– Феня, – Славка коснулся моего плеча. – Почему ты мне ничего не сказала? Ты понимаешь, что могла погибнуть? Ты…

– Блин, – не выдержала я. – Третья часть Марлезонского балета. Двигайте отсюда… – Само собой, мое предложение осталось без внимания.

– Что с головой? – спросил Славка заботливо.

– По башке ей задвинули будь здоров, но так как мозгов в ней никогда не было, то особого урона не нанесли.

– Агата Константиновна, я знаю вас как исключительно деловую женщину, может, вы своими делами и займетесь, а мы как-нибудь…

– Много от тебя толку! – съязвила она. Села рядом со мной и вдруг заревела, обняв меня за плечи. Я уткнулась носом ей в грудь, и слезы потекли из глаз ручьем. Через некоторое время Агата, вздохнув, сказала: – Ну, что теперь. Милку не вернешь. И себя винить не смей. Ты бы не поехала, так она бы другую дуру нашла.

– Чтоб я еще раз позволил тебе… – начал Славка, но сестрица тут же на него шикнула.

– Дай хоть нареветься вдоволь. Все лучше, чем чуркой сидеть. Иди пожрать приготовь, она весь день ничего не ела.

Славка удалился на кухню, где тут же загрохотал кастрюлями.

Через полчаса мы сидели за столом. Не скажу, что мне полегчало. На смену гнетущей тоске пришло некое оцепенение, мысли были вялыми, вид пищи вызывал тошноту, но я старательно запихивала ее в рот, жевала, глотала и терялась в догадках, зачем это делаю. Наверное, затем, чтоб не гневить сестру и не расстраивать Славку. Сидя рядом, он смотрел на меня так, точно в любой момент ожидал, что я развалюсь на части и собрать меня будет проблематично.

– Славка, – позвала Агата. – Ты с Берсеньевым знаком?

– С Сергеем Львовичем? Да.

– Что он за человек?

– Ну… – Славка пожал плечами. – Нормальный мужик. Толковый. Дела у него идут прекрасно. Ничего больше сказать не могу, видимся мы от случая к случаю… Почему ты вдруг спросила?

– Так… мысли разные.

– Говорят, после аварии он изменился. Не только внешне. Жестче стал, что ли… Зато на благотворительность денег дает весьма охотно, а раньше жмотничал. Я его видел на прошлой неделе. Поболтали немного ни о чем. Мне он всегда нравился. Есть люди, которые вызывают безотчетную симпатию. Вот он из таких.

– А про аварию что скажешь?

– Знаю то же, что и все. Парню здорово досталось, говорят, вытащили с того света.

– А про его прежнюю пассию что говорят? Про ту, ради которой он чуть Милку не бросил?

– Я, знаешь ли, сплетнями не увлекаюсь, – недовольно ответил Славка.

– Похвально. Но не в этом случае. Хотелось бы знать, что там за девица. На что способна и вообще…

– Ты думаешь… – Славка замолчал и немного посидел истуканом. – Если надо, то поспрашиваю, – кивнул он.

Милку хоронили в пятницу. Часов в десять утра я отправилась к ее матери. Еще два дня назад я, собравшись с силами, навестила ее и рассказала о происшедшем в ту памятную ночь, стараясь щадить родительские чувства. Оттого о фотографии промолчала. Конечно, меня подробнейшим образом расспросили о шантажисте, я бубнила в ответ, что сама ничего толком не знаю. Милке позвонил некто и предложил заплатить за молчание тысячу долларов. Кстати сказать, денег в Милкиной сумочке, которая лежала в машине, не обнаружили, выходит, убийца их забрал.