Читать книгу "Палач, демон и принцесса - Алексей Бережной"

— Ладно, пойдемте, — Омег резко встал. Остановился, достал из рукава странного вида гребень и, проходя мимо, сунул Айшари, — держи. Шиду, ты несешь мясо. Да, и не надо возмущаться, что разделывал тоже ты — сам тогда сказал, что я получаю слугу и проводника. Так что терпи.

Шиду лишь пожал плечами, убирая фиксирующие шкуру камень. Айшари посмотрела вслед красноглазому:

— А он что делал все это время?

— Курил, рассказывал про какие-то маленькие светила, видные только ночью, жаловался что все плечи натер, таская тебя… Мол, тяжелая ты слишком для своих шестнадцати…

Айшари возмущенно фыркнула, и прошла к костру. Снова врет, белобрысый хам, подумала она. И шестнадцать ей только будет.

Вскоре вся компания расположилась на валунах вокруг едва не погасшего костра, занятые каждый своими делами. Айшари расчесывала волосы, Шиду следил за мясом и огнем, одновременно делая что-то с бараньей шкурой, Омега точил Попутчика. Стрекотали какие-то ночные насекомые, журчали струи ручейка, потрескивали дрова в костерке. Шипел капающий с жарящихся кусков мяса жир… И равномерно вжикал оселок в руках Омеги. Гораздо реже, чем полагалось при заточке. Айшари не выдержала первой:

— Ты что, специально?!

Омега невинно посмотрел на нее. Шиду, продевая нитку в иголку, сказал:

— Специально, конечно… Он проводит оселком по мечу на каждый шестидесятый счет… Есть пытка, когда человеку на голову с такой частотой капает вода… В результате он теряет рассудок…

— Надо же, догадался… — ухмыльнулся Омега, но точить меч стал как положено. Айшари, закончив расчесываться и перевязывая волосы шелковым шнуром, посетовала, глядя на восходящую Манящую:

— Во имя Ночи, за что мне такое общество? Демон и палач, одержимые пытками и убийством…

Омега, заворачивающий меч обратно, фыркнул:

— Звучит неубедительно, особенно от девочки, носящей в волосах удавку…

Айшари замерла. Потом осторожно спросила:

— С чего это ты взял?

— Вижу… На этой полоске шелка трупов столько…

— Врешь, — ровным голосом сообщил Шиду, — этим ни разу не убивали. Я только пару раз использовал ее, что бы усыпить…

— Значит, это все-таки удавка?! — Айшари дернулась, и, словно ядовитую змею, выдернула шнурок из волос, бросив его хозяину. Под смех беловолосого за ним последовал и второй.

— Ну, в самом деле, Айша, а зачем еще, по-твоему, ученику палача шелковые шнурки? — оскалился Омега, протягивая руку к приготовившемуся куску, — итак, всем приятного аппетита.

Шиду отложил то, чем он занимался, и тоже принялся за еду. Айшари, оценив скорость, с которой эти двое перемалывают мясо, поняла, что рискует остаться голодной, и, забыв об обиде, тоже присоединилась к ужину. Некоторое время царило молчание, прерываемое иногда хрустом разгрызаемых Омегой костей.

Ученик палача закончил насыщаться первым, и, омыв руки, вернулся к прерванному занятию. Беловолосый, с сожалением посмотрев на отложенное на утро мясо, вздохнул, и, вытерев руки о мох, достал сигарету. Айшари, облегченно вздохнув, не торопясь дожевала последний кусок, и, следуя примеру человека, пошла мыть руки. К моменту, когда она вернулась на свое место, Омега бросал очередную докуренную сигарету в костер, а Шиду упаковывал в мешок неиспользованные куски шкуры. Рядом с ним лежала пара мокасинов. Ученик палача взял их и бросил подошедшей эльфийке:

— Завтра придется тебе самой идти, так что пригодится, — пояснил он. Айшари рассмотрела обновку. Сшитые грубой нитью из невыделанной кожи, они не могли прослужить долго. Зато изнутри были выстланы шерстью и снабжены кожаными же завязками. Девушка благодарно кивнула:

— Спасибо, это очень… — Шиду уже спал, по обыкновению отвернувшись от костра. Эльфийка улыбнулась, и обула подарок. Чуть-чуть великоваты, но завязки легко исправляли этот недостаток. Омега, наблюдавший за ней, перевел взгляд на спящего:

— Да, глазомер у парня замечательный…

— И вообще у него много достоинств… — задумчиво отозвалась Айшари, делая несколько пробных шажков, — жаль, что он — будущий палач…

— Не скажи, — задумчиво отозвался Омега, забрасывая руки за голову и устраиваясь, опершись спиной о камень, — он подходит для этой работы.

— Нет, он не может быть настолько плох!

— А кто сказал, что он плох? Он беспристрастен.

— Объясни, — эльфийка села на соседний валун.

— Он не станет мучить жертву больше, чем это необходимо… Не потеряет контроль над собой… Знаешь, когда-то давно проводили такой эксперимент — одного человека сажали на специальный стул, и задавали ему вопросы. Если он отвечал неправильно, ему причинялась боль. Другого человека вводили в транс, и давали ему управлять устройством причинения боли… — в красных глазах танцевали отсветы догорающего костра.

— И что? — спросила Айшари.

— У погруженного в транс было всего два рычага управления. Один причинял боль, второй повышал уровень страданий. Практически все испытуемые после очередного неправильного ответа использовали второй рычаг…До тех пор, пока боль не убивала спрашиваемого. Это заложено в человеческой природе. Подозреваю, что и других разумных так…

— Это… — девушка не нашла слов. Омега снова посмотрел на Шиду:

— Но этот парень не такой… Его голова устроена так, что он даже не потянется ко второму рычагу, если ему не скажут. Он беспристрастен, и потому справедлив… А справедливость имеет очень мало общего с милосердием…

Повисло молчание. Омега встал, подбросил дров радостно затрещавший костер и сказал:

— Впрочем, в данный момент у нас есть другая проблема — доставка тебя домой. Как я понял из рассказов Шиду, мы в горах, что на полуденно-восходной оконечности континента… А Дом твой расположен в полуночно-закатной… надо сказать, путь не просто не близкий, а таки обалдеть какой дальний…

— Ну, может и не нужно везти меня домой? — тихо спросила Айшари.

— Айша, не искушай…

— Я серьезно.

Какую-то секунду Омега смотрел прямо в желтые серьезные глаза эльфийки. Потом осторожно сказал:

— Ты уверена? Я хочу сказать, в этом случае у нас будут крупные неприятности с твоим Домом, когда они нас найдут… Вообще, с чего бы это ты не хотела возвращаться домой? — беловолосый оскалился, — Тебя что, замуж выдадут, что ли?

Щеки Айшари потемнели:

— Откуда?!

— Надо же, угадал! И кто он, этот счастливец?

— Озаряющий.

— А-а-а… вот в чем дело… тогда так и говори, что в жертву тебя принесут…

— Что?

— Ну, в самый длинный день в году вырежут сердце и положат на каменный алтарь перед статуей божества в полный рост… Или сожгут… Что ты на меня так смотришь? Разве в ваших краях не так поклоняются дневному светилу?