Читать книгу "Письма полковнику - Яна Дубинянская"

— Это всё потому, что мы не пошли к Еве на день рождения, — тускло выговорила она. — Я бы на ее месте тоже обиделась.

Марисабель искоса бросила на нее взгляд, в котором аккумулировалось всё, что она думала о перспективах Дылдиного одинокого сорокалетия. Но тема не стоила того, чтобы ее развивать. Однако и подавать сногсшибательную новость вот так сразу, без эффектной паузы, не хотелось. Да и присутствовали не все, кого Марисабель желала бы видеть при ее оглашении. Так что она сексуально затянулась и оперлась на парапет, раздвинув локтями Воробья с Открывачкой.

— Как сообщают компетентные источники, — изрек Бейсик, — Ева Николаевна не скучала.

И замолчал, торжествующе глядя на Марисабель. Один-ноль. Попробовала бы она теперь заикнуться о чем-нибудь своем. Зашикали б насмерть.

— Что, неужели Блинбергу обломилось? — схохмил Лысый. Все прикололись, но ненадолго; из разрозненных смешков образовалась тишина.

— Ну? — нетерпеливо пискнул Воробей.

Бейсик наслаждался.

Открывачка спрыгнул с парапета и несколько раз прошелся туда-сюда по плиткам аллеи, едва не сбив с ног Дылду, попятившуюся на газон. Как ни странно, на бесхитростной Открывачкиной физиономии шевелилась работа мысли. Остановился он внезапно, так что из-под подошв его кроссовок взметнулась пыль, словно из-под колес резко тормознувшего автомобиля. Развернулся к Бейсику:

— Стар?!

— Стар, — чуть разочарованно, однако не без уважения подтвердил тот.

— Убью гада.

Дылда вздрогнула, споткнулась о бровку. Лысый и Воробей переглянулись, пытаясь переварить ошметья информации; выспрашивать более полную версию было стремно. И только Марисабель, выпустив к небу узкую, как миниатюрный смерч, струйку дыма, требовательно заявила:

— Не поняла.

— Шо тут непонятного, — процедил Открывачка. — Я всегда говорил, что он сука последняя. Поперся. Еще и с подарочком небось. За общее бабло. Сволочь.

Бейсик хихикнул. Он никогда не выдавал всю ценную информацию сразу, только порционно. И все об этом знали.

— Ну? — не выдержала Марисабель. Два-ноль.

— Не стоит жалеть бабки на прощальный подарок любимой учительнице, — игнорируя одноклассницу, сказал Бейсик, интимно склонившись к Открывачке; вообще-то они оба и не думали сдавать никаких денег. — Тем более что наш староста отработал за всех. Вот только не надо завидовать.

— Кому завидовать? — зазвенела Дылда.

Бейсик развел руками:

— Вопрос, конечно, интересный. Я бы ответил, что Еве: в ее-то возрасте!.. но, если подумать, — он поморщился. — Ковер у директрисы… фи. Хоть бы дали уволиться по собственному желанию. А зато кому-то — двенадцать баллов. Так что, возвращаясь к вопросу, это с какой стороны посмотреть…

— Стар идет, — с подчеркнутым безразличием бросил Воробей.

Все обернулись: синхронно, как на торжественной линейке.

Стар шагал по параллельной аллее школьного сквера, периодически скрываясь за тополями и снова появляясь в геометрически одинаковых отрезках между ними. Его баскетбольная фигура в костюме и при галстуке отталкивалась от земли пружинисто, словно собираясь взлететь; и точно, на подходе к очередному дереву Стар взмахнул «дипломатом», перебрасывая его, будто мяч, в другую руку, и в высоченном прыжке коснулся косой ветки, нарушавшей форму тополиной кроны. И пошел дальше, чуть запрокинув голову, как если бы подсчитывал ласточек в небе. Одноклассников он, разумеется, не видел. И плевать на них хотел — с высокого, понимаете, дерева.

Дылда подалась вперед, опять топча газон, однако передумала, не окликнула. Открывачка стиснул кулаки и пробормотал что-то матерное сквозь зубы. Лысый хмыкнул, Воробей негромко, но расчетливо присвистнул. Бейсик состроил одну из своих многовыразительных гримас, значение которой можно было бы описать как минимум в двух абзацах.

— А я прошла кастинг на реалити-шоу «Я — звезда»! — очень громко объявила Марисабель. — Съемки начнутся через три дня!! В Срезе!!!

Она спрыгнула с парапета, но неудачно — зацепилась юбкой за какой-то выступ, причем подол задрался некрасиво, без намека на сексуальность. Марисабель дернулась, раздался треск, и сзади над коленом обвис прямоугольный лоскут. Правда, Стар этого не увидел.

Он вообще ничего не видел, кроме ласточек и слепящего солнца.

Здравствуй, папа!

Сегодня у нас идет дождь. И вчера шел. А позавчера немножко шел, а потом перестал, и над морем была радуга. Большая-большая, больше арки над подъемным мостом. Кстати, мост скрипит и качается, просто ужас. Роза боится и ходит в купальню через черный ход. Рабочие на той неделе обещали, что завтра починят. Но дождь.

Сеньорита Мария говорит, что у нас скукотища. Сеньорита Стефани тоже так говорит. Еще они всё время болтают, как весело в городе, и с какими мальчиками целовались, и про модные платья, и про кто чей отец. Они всё время надо мной смеются, когда я не вижу. Папа, ну пусть они уедут! Зачем они? С ними дружить совсем неинтересно, потому что дуры. И Драго они боятся.

Я тебе хотела написать не про них, а про Драго. Роза распорядилась, чтоб его закрыли в башне, представляешь?! По-моему, она превышает полномочия. Может, поменяешь мне дуэнью? Кастеляншу же поменяли. Или прикажи ей. Там бойницы нестекленные и дождинки залетают. И ему грустно, наверное. Он же инициированный, он всё понимает. И разговаривать с ним интереснее, чем с сеньоритами. А Роза перепугалась, потому что мы летали над морем наперегонки. И всех пажей с их дикими драконами победили!!! Пусть его выпустят!

А вообще у нас всё хорошо. Только грустно из-за дождя. Море совсем серое. Я читаю книжки, но мне не все дают. Одну Роза вообще поставила на самую верхнюю полку во второй ряд и закрыла в чулане стремянку. А сеньорита Стефани говорит, очень интересная. Ты прикажи, чтобы мне дали! Называется «Декамерон».

Хотела написать, чтоб ты приехал. Но ты же все равно не приедешь, у тебя дела и долг перед Родиной. Я понимаю. Я же принцесса.

Тогда забери меня отсюда!!!

Твоя Эвита

21.09.14

ГЛАВА IV

Зампродюсерша сказала, что перезвонит сегодня во второй половине дня. И до сих пор не позвонила. Маша начинала нервничать.

Более идиотского занятия, чем торчать на этом чердаке, трудно было бы измыслить — даже с поправкой на богатую Толикову фантазию. Жара под раскаленной крышей стояла неимоверная, от пыли и паутины не продохнуть, а кроме того, периодически нападали сомнения, берется ли здесь, ввиду леса теле- и радиоантенн над головой, сигнал мобилки. Но хуже всего, конечно, был сам Толик.

— Машка, смотри! Мужик на балкон вышел. Голый! Щелкни.

— На фига? Это же другой балкон.

— Ну, мало ли… все-таки сосед. Может пригодиться.