Читать книгу "Перевозчик - Алекс Орлов"

– Давай начистоту, Роджер, время дорого.

– Давай.

– Мне сказали, максимум – пятьсот. Давай сделаем вид, что мы бились до крови и вышли на четыреста пятьдесят.

– Четыреста семьдесят.

– Да и хрен с тобой, пусть четыреста семьдесят, а в бумагах, если хочешь, будет полмиллиона.

– А зачем мне на бумаге?

– Не знаю, может, для понтов. Девкам будешь показывать – хвастаться.

– Ладно, только перевод сразу после подписи договора.

– Нет, давай иначе. Я даю тебе две штуки предаванса, а главное время пойдет, как только ты отвалишь из космопорта.

– Покажи бабло, – потребовал Роджер.

Янгер вздохнул и достал пухлый кошель, откуда стал вынимать настоящие чипованные банком банкноты. Это были его личные деньги, и он отдавал их потому, что был уверен – Роджер уже не соскочит.

Роджер взвесил пачку и, не пересчитывая, сунул в карман.

– Мне это нравится, Янгер. Сегодня бухну, а завтра в полном твоем распоряжении.

– Ага, разбежался. Если бабло в карман положил – поехали в застенки.

– Всего-то закорючка, Джоу? Чего так напрягаться?

– Не закорючка, приятель. Как только ты взял деньги, ты начал работать. Поехали в застенки и прямо в лаб, там тиснем на твою шкуру донесение.

– Теперь вы это так делаете?

– А что, совать патрон в задницу приятнее?

– Не то чтобы очень, но пластик ни одна аппаратура не фиксирует, я катался, как хотел.

– Теперь это в прошлом, уже года три как в прошлом. Сейчас мы просто маркируем шкуру.

– Лазером?

– Лазером.

– А это больно?

– Нет, конечно. Мощности минимальные, чтобы промежуточные сканы на таможне ничего не засекли.

– Это умно.

– Я же говорю, с момента твоего бегства многое изменилось.

– Я не бежал, меня вышибли.

– Да какая разница?

– Большая, Джоу. Очень большая. У меня задница до сих пор побаливает от этого пинка, хотя отправили на армейскую пенсию. Формально – без обвинений.

– Ну так пожалуйся мне, Роджер, я до сих пор не знаю, за что тебя вышибли, – предложил Янгер, отодвигая свой фальсифицированный кофе. – Все, что я слышал, – разбазаривание секретной информации.

Роджер замотал головой.

– Нет, приятель, что было – то прошло. Вышибли, и ладно. Давай, допивай пойло, и поехали в обезьянник. Я хочу сегодня же получить на шкуру этот ваш материал и выслушать навигационный маршрут. Куй железо, пока горячо, майор.

– Да, капитан, я помню. Поехали.

Янгер бросил на стол мелкую купюру, встал из-за стола, и они с Роджером направились к запаркованной неподалеку казенной машине.

13

Вид серых стен, бежевых панелей и кабельных коробов под потолком пробудил в Роджере давно забытые ощущения.

Воздух был осушен кондиционерами, объемы прощупаны сканерами, и даже морды сержантов на входном контроле почти не изменились. Те же широкие плечи, те же сломанные носы и решимость в глазах.

«Хорошо, что хоть здесь что-то не меняется», – подумал Роджер, чувствуя под языком покалывание от ионизированного воздуха контрольной камеры.

– Проходите, сэр!

– Спасибо.

– Ну и как тебе? – спросил его на той стороне Янгер, заметив перемены на лице Роджера.

– Хотел бы соврать, но тут не пройдет.

– Не пройдет, Роджер. Позитивные ассоциации?

– О да. Это как в школе – первого сентября ты рад встрече с товарищами, улыбаешься учителям, заглядываешься на подросших девчонок, но через месяц посылаешь все это подальше, и снова хочется на каникулы.

– Да ладно тебе. Давай за мной, пока на каникулы не захотелось.

Они прошли к лифту, поднялись на пару этажей и вышли в коридор, где пахло антисептиками.

Роджер заволновался – никому бы не понравился подобный запах, свойственный операционным и травматическим пунктам.

– Это не для нас, не обращай внимания, – сказал Янгер, уверенно шагая по длинному коридору, и Роджеру ничего не оставалось, как последовать за ним.

Внутри владения службы оказались заметно больше, чем это выглядело с улицы, и Роджер об этом знал. Наружные постройки, выглядевшие как отдельные, на самом деле были соединены в единый комплекс и занимали едва ли не целый квартал.

Одна дверь, другая, третья, и они вошли в лабораторный зал, где, к облегчению Роджера, совсем не пахло дезинфекцией и строгими докторами.

– Проходи к панели и ложись на стол – руки мыть не обязательно, – с улыбкой произнес Янгер, и двое лаборантов в белых халатах, с закрытыми масками лицами, приветливо помахали пациенту.

– Ты со мной? – спросил Роджер, чувствуя некоторое волнение перед процедурой.

– Я должен отлучиться, – нехотя ответил тот, кивнув на зеркальную панель, за которой – Роджер знал это наверняка – находилось начальственное лицо или целая комиссия, которые наблюдали за процессом маркировки, оставаясь невидимыми.

– Ладно. Передавай им привет.

Янгер отправился на доклад, а Роджер подошел к столу, мало похожему на операционный – скорее на твердую кушетку на приеме у психолога.

Одно время, после увольнения, он ходил к такому мозгоправу и страдал от жесткости его кушетки. Сеансы мозгоправа не помогали, а неприятные ощущения от них запомнились надолго.

– Ложитесь, сэр, – произнес один из лаборантов. Его жесты были приветливы, однако глаза скрывали защитные линзы, такие же непроницаемые, как зеркальные панели, за которыми пряталось всезнающее начальство.

Роджер лег, глубоко вздохнул и улыбнулся подошедшему лаборанту, который включил укрепленный на штанге прибор с мощным оптическим концентратором. Роджер понял, что с помощью именно этой штуки на его шкуру и будут наносить тайное донесение.

«Что ж, я готов», – сказал он себе, понимая, что будет немного больно – покалывание, легкое жжение и все такое. Он был готов к этому, когда ставил подпись в папке Янгера. Неприятная процедура, конечно, но неизбежная. Жаль, что алкоголь почти выветрился, сейчас подошел бы «зеленый фонарь». Ах, Тони, как тебя будет не хватать.

Неожиданно к столу подошла сотрудница без маски и с большим вырезом на груди.

«Вот это формы!» – поразился Роджер, заметив, как колышутся при каждом движении ее груди.

– Я могу сделать вам укол, мистер Вуйначек? – спросил она.

– Разумеется, красотуля, для тебя – все, что угодно.

Сотрудница приставила к плечу Роджера инжектор и, качнув напоследок грудью, сделал выстрел. Бац!!!