Читать книгу "Империя. Удар в сердце - Алексей Живой"

Хотя Тарас и побаивался встречи с эфорами, но, отправляясь в путь, полагал, что нельзя было терять ни дня. Однако их плавание все больше походило на длительную экспедицию с большим количеством остановок, главной целью которой было как можно больше успеть по дороге, нежели скорее прибыть в Спарту. «Такое ощущение, что пифий чего-то не договаривает, — размышлял Гисандр, поглядывая с борта корабля на своего спутника, прогуливавшегося мимо лавок периеков в порту, — может быть, Леониду не слишком нужны мои баллисты?»

Но что-то говорило ему, что дело не только в баллистах, которые царю Леониду были действительно нужны как воздух. Просто Тарас кожей чувствовал, что вокруг заваривается какая-то очень опасная «каша», в которой его пока что использовали вслепую. Даже несмотря на крохи информации, которую сообщил ему пифий еще на Итаке, Тарас не ощущал полного доверия. Впрочем, ему это было не впервой. В конце концов, он не царь, а простой солдат, хотя папу геронта не стоило сбрасывать со счетов. Оставалось успокаивать себя только народной мудростью из прошлой жизни — семи смертям не бывать, а одной не миновать. Судя по количеству происходивших по дороге событий, все должно было проясниться уже довольно скоро.

На сей раз их приютила Метона. Оттуда царский пифий отправил двух гонцов, понятное дело, Тарасу ничего не объяснив. Одного посуху, а другого морем в неизвестном направлении. Это событие тоже осталось бы тайной, но наблюдательный Тарас заметил с борта корабля, как на следующее утро пифий разговаривал у лавки горшечника с каким-то человеком в лохмотьях, после чего передал ему небольшой предмет и, командир эномотии мог поклясться всеми богами, мешочек с монетами. «Зачем ему так рисковать, — удивился Гисандр, — мы уже в Лаконике, а здесь за хранение денег по головке не погладят. Возьмут и отрежут ее, чтобы другим неповадно было».

Но последующие события дали ему некоторые объяснения. Вскоре к этому разговору присоединился еще один «простолюдин». Разговор с гонцами состоялся на местном базаре у пирса, где «шумели» периеки, а Клеандр старался не привлекать к себе внимания, смешавшись с толпой. Разговор походил на обычную встречу простолюдинов, поскольку и царский пифий не отличался пышностью наряда. Клеандр был одет в скромный гиматий, как приличествовало ходить в Спарте даже эфорам.

Зоркому Гисандру показалось, что переданный «гонцу», как он сразу окрестил неизвестного человека, предмет вполне мог быть табличкой, то есть письмом. А это значит, что пифию срочно потребовалось связаться с кем-то или известить его заблаговременно о своем прибытии. А поскольку стоянка в бухте была незапланированной, то следовало полагать, что свои люди были у пифия в каждом городе. Похожую табличку он передал второму. После чего тот зашагал прочь из порта, то и дело оглядываясь по сторонам. А другой «простолюдин» поднялся на борт корабля, отчалившего из Метоны вслед за судном Гисандра, но уплывшего в обратном направлении. Этот корабль показался Гисандру вообще не спартанским. Он уже успел насмотреться на редких представителей торгового флота периеков и мог бы с уверенностью сказать, что это явно не один из них, хотя тоже «торговец».

Клеандр же, закончив свои манипуляции, взошел на корабль, не сказав ни слова, будто действительно занимался на берегу лишь тем, что рассматривал горшки. Тарас его не расспрашивал, понимая, что это бессмысленно. Все, что ему «нужно знать», царский пифий и так расскажет. А больше — только под пытками, да и то вряд ли.

Ветер надул парус, и судно понеслось по волнам в сопровождении веселых дельфинов. Вскоре достигнув небольшого архипелага из десятка мелких островов, они миновали мыс Акритас — самую южную точку некогда свободной Мессении, а теперь, уже не одну сотню лет после захвата, считавшуюся «исконной» спартанской территорией. Следующий по курсу мыс, что лежал за обширным заливом, назывался Тенар и был хорошо знаком Тарасу. Именно там случилось памятное избиение илотов в храме Посейдона, которое сошло с рук Деметрию и окончательно сделало его врагом Гисандра.

Плавание в спартанских водах походило на прогулку по «мертвому» морю — кораблей здесь почти не попадалось. Лишь изредка лазурный горизонт расцвечивался парусом одного или нескольких судов, принадлежавших к флотилиям других стран. Корабли Коринфа, Арголиды, Афин и недалекого Крита бороздили окрестные воды по своим торговым делам, обходя неприветливую Лаконику стороной. Суда же периекских купцов были крайне немногочисленны. За все плавание им попалось пока лишь два корабля.

— И почему наш предок, великий Ликург, так не любил флот, что запретил нам его иметь? — не выдержал наплыва своих мыслей Гисандр и спросил, обернувшись к стоявшему рядом Клеандру: — Ведь имей Спарта флот, мы могли бы сокрушить любого врага.

— Мы бьемся так, как он нам завещал, — ответил царский пифий, и Тарас, к своему большому удивлению, не расслышал в его голосе большого осуждения. — Лакедемон силен своей сухопутной армией, и не нам менять заветы Ликурга.

Но, наклонившись чуть ближе к Тарасу, добавил почти шепотом, словно боялся, что его услышат матросы или обретавшийся неподалеку Темпей:

— Хотя я могу тебе сказать, что не вижу ничего вредного в том, чтобы у Лакедемона было некоторое количество кораблей. Мы не стали бы от этого слабее.

— Конечно! — воскликнул Гисандр, вдохновленный тем, что нашел понимание. — Наоборот, мы стали бы гораздо сильнее и могли бы со временем подорвать морскую мощь Афин. Если же построить достаточно большие корабли, то мы могли бы перебрасывать наши отборные войска на кораблях в любую точку Греции. Ведь даже персы делают это. И даже на Итаке я видел военный флот.

Гисандр развернулся вполоборота к пифию и взмахнул рукой, указывая так, словно они до сих пор находились на острове.

— Там, в заливе, где мы выгрузили… ящики, — проговорил он, — почти рядом с нашей стоянкой я видел штук пятнадцать новехоньких триер, похожих на афинские. Они были достаточно вместительные для таких походов. Но на них не было солдат. Чьи они? С кем Итака собирается воевать?

Клеандр, казалось, был в замешательстве. Некоторое время он размышлял над тем, что говорить, словно вопрос Гисандра застал его врасплох. Но быстро взял себя в руки и ответил:

— Это флот наших союзников.

— Значит, потомки Одиссея опять[5]готовы биться за Спарту? — уточнил Гисандр и, не дождавшись утвердительного кивка, сам ответил: — Отлично. Но только нам бы не помешали собственные корабли. У нас ведь столько портов и большое побережье. Мы бы могли быть владыками не только суши, но и моря, а оно пока принадлежит проклятым афинянам.

— Если тебе не дорога твоя жизнь, ты можешь попросить о них у эфоров, когда будешь говорить с ними о своем оружии, что мечет молнии подобно Зевсу, — усмехнулся пифий, — разве ты забыл, что уже одного этого тебе будет достаточно, чтобы раньше времени отправиться в царство Аида.