Читать книгу "Ковчег - Андрей Ливадный"

Управляющий Полями не возражал. Ему не было никакого толка от той вещи, что грохочет и ломает стены Мира. Однако он был далеко не глуп и представлял себе приблизительную цену данного предмета.

– Большая дырка в стене возле поля… – пробурчал он. – Голову просунуть можно.

– Я дам тебе два светящихся глаза!

– Нет, – покачал головой Эргавс. – Ты возьмешь моего раба. Он принесет тебе много таких вещей оттуда, где живет Невидимая Смерть. А мне ты дашь Ту-Которая-Лечит.

Купец побледнел.

Это было очень серьезное предложение. Раб, способный выжить в Сумеречной Зоне, даже необученный, ценился очень высоко. А тот предмет, что, по словам Эргавса, являлся действующим оружием Падших Богов, – и того больше. Но Та-Которая-Лечит стоила обеих ценностей, вместе взятых…

Несколько минут в душе сентала шла борьба между желанием урвать сиюминутную выгоду и той перспективой, что давал ему новый раб.

В конце концов победило рациональное начало.

Глубоко и судорожно вздохнув, он направился в глубину комнаты, за ширму, и долго скрежетал там какими-то замками.

Вернувшись, он принес на вспотевшей волосатой ладони небольшой прямоугольник с моргающей на нем зеленой точкой и жирным красным крестом.

– Вот… – хрипло произнес он, передавая эту ценность Эргавсу.

Тот несколько секунд пристально смотрел на диковинную редкость, о которой раньше только слышал, потом поспешно убрал ее с глаз и встал.

– Ты поступил мудро, – произнес он и, даже не оглянувшись на оцепеневшего Рогмана, направился к двери.

Когда овальный люк за его спиной с лязгом встал на место, Эргавс удовлетворенно прорычал что-то нечленораздельное и быстрой поступью пошел к зеву тоннеля, который вел в сторону Плодородных Равнин.

На душе Управляющего Полями вновь было спокойно. Он только что совершил самую удачную сделку в своей жизни. Эргавс был доволен своей изобретательностью. Во-первых, он не отдал Рогмана на растерзание этнамам. Во-вторых, он получил чудодейственное средство от всех мыслимых болезней, что в его возрасте уже являлось не лишним. И, наконец, в-третьих, он теперь ничем не прогневит Падших Богов, ведь когда Рогман умрет в Сумеречной Зоне от прикосновения Невидимой Смерти, это будет уже не его вина, теперь туда Рогмана пошлет купец, хозяин блайтеров…

Нет, определенно тот Алтарь, что много лет назад взорвался на глазах Эргавса, принес ему удачу, надоумив не придушить крохотное, орущее существо, появившееся на свет из внезапно открывшегося ящика!..

День, судя по всему, обещал быть удачным.

Управляющего Полями нисколько не смущало, что он только что продал своего воспитанника в рабство, обрекая его на быструю и мучительную смерть. Он уже не имел к Рогману никакого отношения.

Глава 3Ищущий-В-Темноте

Сон…

Он спал, скорчившись на дне старого пластикового контейнера, а по его лицу, иссеченному шрамами, блуждала удивленная улыбка…

Это выражение наивного, восторженного изумления, которое заставляло губы Рогмана кривиться в не свойственной его мышцам мимике, казалось жутким… Жутким, потому что бледное, не по годам серьезное лицо подростка было слишком сильно изуродовано жизнью… Оно хранило столько отметин от лишений и невзгод, которые тянулись длинными шрамами по щекам, подбородку, лбу, врезаясь в густую шевелюру русых волос корявыми тропками-просеками, что даже робкая тень от улыбки искажала его черты, натягивая кожу, напитывая рубцы цветом крови, вздергивая уголки растрескавшихся от непреходящей жажды губ…

И тем не менее он улыбался во сне.

Настороженно, скованно, напряженно, но улыбался.

Его сон действительно походил на сказку…

Обычно сновидения не баловали Рогмана своим разнообразием. Тем более тут, в сердце Сумеречной Зоны, где проклятия Падших Богов оставались все так же сильны, как и много веков назад, но на этот раз ему приснилось нечто совершенно необыкновенное…

…Сначала он услышал голос.

Далекий, нежный голос, который медленно выговаривал слова на незнакомом языке. В сочетаниях дивных, ласкающих слух звуков не было ничего от отрывистой, лающей речи сенталов или от протяжных, гортанных слов языка народа этнамов.

Звук неведомого голоса казался сродни ласковому дуновению теплого ветра, который иногда удавалось ощутить, проходя мимо развороченных труб, исчезавших в неведомых недрах разрушенных гневом Богов уровней. Он нес в себе что-то божественное, успокаивающее…

Рогман напрягся, выгибаясь во сне, словно кусок ржавой пружины, к которой приложено усилие.

Первый раз в жизни, подспудно ощутив чье-то присутствие, он не смог проснуться, только тело зашевелилось во сне, скрипнули зубы да ладонь машинально нашарила рифленую рукоять оружия…

Что-то мягкое коснулось его напряженного разума. Будто ласковые, заботливые пальцы пробежались по налитым кровью рубцам, истомной дрожью скользнули вдоль позвоночника, разлились в груди щекочущим теплом…

– КИМПС… – раздался долгий, протяжный, идущий из немыслимой дали стон…

…Он очнулся с резким, болезненным, непроизвольным вскриком.

Немая пустота рванулась к нему со всех сторон, ломая разум своей оглушающей тишью…

Скрипнув зубами, Рогман удержал себя от необдуманных движений. Если есть кто-то рядом, то лучше не шевелиться… Пусть идет на невольный вскрик, если жить надоело…

Какой-то звук все же пробивался извне, текучий, знакомый, как бегущие под туникой щекотливые капли ледяного пота…

Каждая клеточка его тела ныла от напряжения, пальцы правой руки свело судорогой на рукояти оружия. Барабанные перепонки впитывали звенящую тишину окружающего Мира, словно та текла пульсирующими волнами…

Такое пробуждение не назовешь приятным. Чувство неосознанной тревоги, острое, как нож, полосовало по нервам, заставляя его окаменеть, слушая тишину…

«Капель…» – наконец осознал Рогман тот звук, что присутствовал в окружающей его тиши.

Где-то далеко, в сумрачных глубинах уровня капала вода.

От сердца отлегло.

Кап… Кап… Кап…

Он уже окончательно проснулся, но глаз не открывал. Тело задеревенело от неудобной позы и жесткой постели, но он не торопился подавать признаки жизни. Лежал и слушал, как затаившийся зверь, – не почудится ли реального, уже не относящегося к бредовому сновидению шороха, не скрипнет ли кусок пластика под неосторожной поступью… но в вязкой, осязаемой тишине продолжал звучать лишь монотонный звук срывающихся с неведомой высоты капель…

Он был блайтером, и этим сказано все. Само слово, что состояло из двух половин: «блай» – темнота и «тер» – ищущий, – звучало как проклятие. Ищущий-В-Темноте… Их было немного, рабов разного рода-племени, которые отличались от других несчастных лишь своей паранормальной способностью выживать там, куда этнамы и смотреть-то боялись. А именно – в Пустых Секторах.