Читать книгу "Знахарь - Марина Александрова"

…А другой жених Дианы тем временем готовился к сложной и неприятной встрече со своими учителями и наставниками.

— Ты не выполнил предназначенной тебе миссии! — раздался сухой и властный голос главы общества антигиппократов, доктора медицины Чернопятова Никаса Асмодеевича.

— Во время своего путешествия я не обнаружил подходящего человека, — ответил Дмитрий Богун.

— Это говорит только о твоей неподготовленности к участию в нашем обществе! Коллеги! — Никас поднялся и обвел взглядом сидящих в полутьме людей. — Я признаю свою ошибку, считаю, что поторопился с принятием Дмитрия Богуна в наши ряды, и приму любое наказание, какое вы сочтете нужным вынести мне!

Он взял острый и длинный нож и трижды полоснул им свою правую щеку, на которой немедленно выступили кровавые линии. То же сделал и Дмитрий Богун. Теперь их ранг понизился на одну ступень; они отныне не могли принимать участия в ежемесячных тайных собраниях своих соратников и лишались денежного содержания в течение всего времени, пока не исправят свою ошибку.

Собрание на этом закончилось.

— Тебе надо вернуться обратно и сделать то, что ты должен был сделать! — зло сказал Дмитрию Никас. — Не то у нас будут крупные неприятности. Уж ты должен понять, о чем я говорю!

— А если я не хочу возвращаться туда! — ответил Дмитрий, не глядя на наставника. Тот резко остановился и, грубо схватив Дмитрия за отвороты сюртука, властно произнес:

— Придется! Если ты помнишь седьмое правило, то должен знать, что, направившись за телом в одно место, ты не можешь его менять ни при каких обстоятельствах! Это закон, а именно благодаря закону рождается любая форма существования, — резко ответил Никас.

Дмитрий смотрел вслед удаляющемуся Никасу.

«Что же мне делать? Где найти больного и обреченного на смерть человека?» — спрашивал он сам себя и тут внезапно вспомнил.

«Точно! Вправду, у нашего общества есть свой бог!»

Он чуть ли не бегом направился в свою временную обитель и стал спешно собирать вещи…

* * *

Тайное общество антигиппократов родилось в XVI веке в Англии и быстро стало пополнять свои ряды молодыми и энергичными медиками. Председатель общества довольно удачно набирал последователей, обещая им неимоверные богатства и всемирную признательность.

Цель их деятельности была такова: они подыскивали людей, страдающих какими-либо неизлечимым недугом и сами вершили над ними суд, используя в дальнейшем их тела для исследования. Больной умирал на столе, во время операции, когда врачи удаляли тот или иной орган и наблюдали за мучениями пациента, записывая все подробно в своих книгах.

С их деятельностью не могли мириться ни власть, ни тем более церковь, и общество было запрещено и объявлено вне закона. Но ведь всем известно: то, что запрещено, произрастает и из камня, и из песка. Так и общество антигиппократов. Оно, подобно липкой невидимой паутине, распространялось по всему миру, заманивая в свои сети все больше и больше народу.

Никто не знал, сколько человек объединяет это общество, где находится центр, кто им руководит. Этим человеком мог оказаться кто угодно — и губернатор, и самый уважаемый врач.

При посвящении в члены общества молодые люди не находят ничего предосудительного в его деятельности, и потому удивляются праведному гневу властей и церкви по отношению к врачам, состоящим в нем.

Главы обществ, сначала в целях общей работы, просят молодых не распространяться об их существовании, а когда молодой человек начинает понимать, что это вовсе не фанатичное служение делу, а некое жестокое извращение, не знающее границ, безжалостное и лишенное гуманности, становится поздно. Им уже не вырваться из круга, ломающего их судьбы и делающего из них рабов, видящих перед собой только тела и деньги. Сострадание покидает их души.

* * *

Неделю Дмитрий Богун добирался до хутора Ближнего, терпел все неудобства этой поездки.

Ведь он знал, что в случае провала его самого ждет та же участь, что и обреченных.

— Я приехал заменить на время Филиппа Одинцова, — сказал он старосте хутора Степану Ярмакову. Тот лишь пожал плечами и определил Дмитрия на постой к Алексею Козлову, ученику Филиппа.

— Поживешь пока с ним, а там видно будет, — сказал он на прощание.

— А меня кто-нибудь спросил? — злой и раскрасневшийся Алексей смотрел в глаза Степану и ждал ответа.

— Ты, щенок, радуйся, что еще под крышей живешь! Скоро можешь и того лишиться! Иди прочь! — Степан уже сел обедать, когда к нему ворвался Алексей, а этого он не любил.

— Может, надо было хоть предупредить мальчишку, — вмешалась жена Степана Ольга, — он ведь с Филиппом работал, а теперь — мало, что Филиппа нет, так еще работать и жить придется с другим чело…

— Ты замолчишь или нет! — закричал Степан и ударил кулаком по столу. — Отыскалась, тоже мне, заступница! Что, небось, тоже скучаешь по молодому лекарю? Знаю я вас, баб, стервы!

— Ты чего мелешь-то? — Ольга подперла руками бедра и смотрела на мужа. — Совсем ополоумел?

Степан настолько резко встал из-за стола, что опрокинул миску со щами.

— А-а-а-а! — заорал он нечеловеческим голосом, держась за причинное место. — Сжег! Все себе сжег! А-а-о-ой! Все из-за тебя, — он выбежал на улицу и влез в дубовую кадку с дождевой водой.

Как только он выбежал, Ольга залилась веселым смехом. Она смеялась так громко, что ее слышал с улицы даже Степан.

— Чего ржешь теперь? Ага, обварила мужика, теперь, наверное, и рада, что калекой останусь! Но запомни! Я и тебе гулять не позволю!

Ревнив он был без меры, оттуда и беды все.

— Ой, ой, помолчи хоть немного, а то у меня живот сведет от коликов! — Ольга вышла на крыльцо и, увидев своего мужа в кадке, опять залилась смехом.

— Ты мне объясни, чего смешного-то? — взорвался Степан.

— Я… я щи эти час назад разогрела, а пока ты с новым лекарем прошатался, они уж и поостыли! Так что рано ты… в кадку-то… — она опять закатилась смехом и вошла в дом. На улице уже начали собираться соседки и с недоумением глядеть на старосту, сидящего в кадке.

— Ой! Сосед, никак стареть не хочешь! Решил себя для молодой жены засолить, — звонкий голос соседки Розы был слышен по всей улице. Раздался дружный смех.

— А может, и меня рядом посадишь? Кто знает, может и помолодею, а? — издевалась над ним старушка Боброва.

Степан не знал, куда деться от пронырливых баб.

— Нет, бабоньки, это он метод от мужского бессилия отыскал! Ведь все же знают, как он Ольгу любит и боится, как бы она к другому мужику не убегла! — раздался голос самой вредной и злословной Агафьи Топорковой.

— А вот это уже лишнее, Агаша, — спокойно, но твердо возразила Ольга, услышавшая ее слова и вышедшая на крыльцо.