Читать книгу "Нашествие - Игорь Пронин"

Сержанты снова переглянулись. Леппе привстал было, собираясь поскорее двинуться навстречу новому чину, но тут же сел, заметив, что никто больше не пошевелился. Нетоле даже положил руку приятелю на колено.

— Господин Галашше, а может быть, нам тогда остаться? Потом на юг сходим, когда все устроится.

— Вот чтобы все устроилось, вам и надо побыстрее посетить Ларран и вернуться. — Галашше не был настроен посвящать троицу в подробности. В конце концов, через полтора часа они встретятся с отцом. — Так что не задерживайтесь. Еще вопросы есть?

— Где нам вас искать, если Магистрат…— Грамми предпочел не договаривать.

— Что ты, дома моего не знаешь? — хмыкнул полицмейстер и потянул себя за ус. — Впрочем… Наверное, в Вельшее, за стенами. Не думаю, чтобы это было трудно, сержант, отыскать меня. Главное, помните: задание вам даю я, Галашше, а не тот, кто усядется в это кресло.

— Конечно!

Теперь Леппе все же вскочил, и друзья поднялись вслед за ним. Галашше тоже встал, удовлетворенно вздохнул. Нет, «сироты» не должны подвести. Они не видели прежнего полицмейстера, для них Галашше — символ Управления, хозяин и благодетель, куда более важный человек, чем жадный старичок бургомистр.

— В самом крайнем случае, Нетоле, ты знаешь, к кому обратиться за помощью.

Сержант только блеснул глазами. Конечно, он знал: Чивоха Пуговка да Кроха Ляссен. Хуланы, убийцы, пропащие души. Леппе это могло бы заставить призадуматься, но не Эшуда.

— Тогда все, проваливайте, у меня куча дел.

— Еще один вопрос! — Шели поднял руку с пустым стаканом. — Позвольте взять с собой Вика. Вика Палассе.

— Это еще почему? — нахмурился полицмейстер.

— Лишний человек не помешает, а ему можно доверять. Он ведь один из нас, из приютских…

— Да, его стоит взять, — поддержал Эшуд.

Леппе так свирепо уставился на Нетоле, что Галашше, собиравшийся было отчитать «грачей» за разговорчивость, передумал. В конце концов главные надежды он возлагал именно на чернокожего.

— Хорошо. Но денег у вас от этого не прибавится. А теперь проваливайте наконец, увидимся, когда вернетесь.

6

Полицмейстер спустился в подвал, приказав через сержанта лейтенанту Рошке зайти в его кабинет ближе к полуночи. Бык Метессе, согласно отданным через посыльного распоряжениям, уже приковал пятерых грохенцев к железным кольцам в стене «певческой».

— Ну что, господа торгаши? Есть ли жалобы? — Полицмейстер прошел в угол, где стоял его личный табурет, еще один символ Управления. — Как кормили?

— Шутить изволите? — чуть дрожащим голосом отозвался высокий тощий грохенец. — Водичка мочой отдавала, да спать стоя в каменном мешке неудобно — колени болят. А так ничего, спасибо за гостеприимство.

— Я рад, что вам понравилось. Бык, подвешивай хуланов, пара вопросов к ним есть.

Пока Метессе заводил в подвал истерзанных воров и подвешивал их за руки к станку, грохенцы выжидающе смотрели на полицмейстера, но Галашше сидел молча, сложив руки на груди.

— Мы хотели бы послать весточку нашим друзьям, — наконец осмелился сказать один. — И получить ответ. Мы ведь имеем на это право, не так ли?

— Потом, — буркнул Галашше.

Подвешенные хуланы тут же начали визгливо жаловаться, оба были заспанные, обескураженные.

— Мы же все сказали, начальник! — выл Кваша. — За что?

— В суд нас положено! — поддержал Фича. — Мы разве против? Мы чтобы все по закону!

— И я хочу, чтобы все по закону, — кивнул Галашше. — Давайте, ребята, сознавайтесь быстренько в убийстве, сержант запишет, мы подтвердим — и пойдете досыпать.

Крики хуланов словно обрезало. Покачиваясь на блоках, они расширившимися от ужаса глазами смотрели на Галашше.

— Не губи, начальник, — выдавил наконец Кваша. — Не виноваты мы.

— Виноваты. Чатте, что мы имеем право к ним применить по подозрению в убийстве?

— Сухой кнут до двухсот, мокрый кнут до ста ударов, пальцеломку, — отбарабанил сержант, точивший перо за столиком. — Если, конечно, есть документированное показание.

— Есть такое показание, — спокойно соврал Галашше, в упор глядя на Чатте. — У меня в кабинете.

— Есть так есть, — кивнул сержант.

Чатте обязательно доложит Святым Отцам о странном поведении Галашше — никто не хочет брать грех на душу. Душа важнее тела, лучше умереть безгрешным, и отправиться на Небо, чем попасть под Небесный Суд или, того пуще, угодить в Ад. Это ясно и детям, вот только хуланы часто ведут себя удивительно непрактично: меняют вечное блаженство на земное богатство и вечные же подземные муки. Впрочем, и среди хуланов таких дурней немного.

Галашше доноса не боялся: Бык сейчас вынет из парочки признание и тогда никаких «документированных свидетельств» уже не понадобится. Только дурак может удивляться: неужто оговорили сами себя на виселицу? Уж лучше под кнутом умереть! Нет, не лучше, если кнут в руках у Быка Метессе. Виселица оттого и освящена Отцами, что убивает безболезненно.

«Только бы не начали опять говорить о Пуговке!» — спохватился Галашше и, как и в прошлый раз, удалил Чатте.

— Поскольку заявления пока нет, иди к себе. Я позову, если понадобишься.

— Как прикажете! — Чатте аккуратно сложил заточенные перья и покинул «певческую», едва ли не насвистывая: меньше знаешь — лучше спишь и на душе грехов не копится.

— Бык, ты готов?

— Готов.

Метессе был немного смущен. Хоть он и любил свою работу, а тоже помнил о душе.

— Правда есть свидетельство, господин Галашше?

— Что я, врать тебе стану? Есть. Более того, я знаю, что они убийцы. Или ты думаешь, я грешить собрался?

— Если душегубы — другое дело! — Метессе выбрал один из кнутов и для пробы хлестнул по ребрам ближнего хулана. — Эх, Кваша, не люблю я пальцеломок!

— Не виноват! — задергался хулан, как только смог говорить. — Не виноват я! Крал, обманывал, но не убивал!

— Начни лучше с Фичи, — посоветовал полицмейстер.

Второй хулан висел молча, прикрыв глаза, — Галашше сразу узнавал сломленного человека. Этот мысленно уже на виселице. «Постой, да ведь я хотел грохенцам представление устроить!» Галашше едва не хлопнул себя по лбу, но вспомнил, что будет для купчиков еще одна, весьма впечатляющая деталь.

Фича держался недолго — постонал немного под кнутом, будто пробуждаясь, да и начал говорить. Полицмейстер пересел за стол Чатте и аккуратно все записал: для подтверждения признаний достаточно и двух полицейских, его и Метессе. Кваша ругался, перебивал, пытался даже пнуть друга ногой, но Фича его будто не слышал.

— Ну что ты так себя ведешь? — Бык полоснул Квашу мокрым кнутом и, переждав визг, продолжил: — Теперь и я твердо знаю, что ты убийца. Нетто думаешь, живым отпущу, если не признаешься? Кваша, я и пальцеломкой могу сердце остановить.