Читать книгу "Гроза двенадцатого года. Моя княгиня - Татьяна Романова"

Церковь в усадьбе была построена его прадедом Иваном Павловичем Черкасским и освящена в часть Рождества Пресвятой Богородицы. Изящный храм в стиле барокко стоял между парком и селом Марфино. Алексей подошел к храму, когда уже почти стемнело. Церковь была слабо освещена. Гроб с телом Николая Никитича стоял на задрапированном темным бархатом постаменте перед алтарем. Старый священник отец Павел читал заупокойный чин. В глубине храма стояли несколько дворовых. Алексей подошел к гробу и встал сбоку. Отец Павел молча кивнул ему, не прерывая службу. Молодой человек посмотрел на отца, лежавшего со спокойным выражением моложавого лица. Даже шрам, к которому Алексей привык с детства, не портил лицо князя Николая. Молодой человек с ужасом подумал, что отцу всего пятьдесят четыре года, и что он мог бы еще жить и жить. А как он сам будет жить без отца, бывшего ему старшим другом и мудрым советчиком, Алексей не знал.

Отстояв службу, молодой человек пошел домой. Ни с кем не разговаривая, он прошел в свою комнату, всегда готовую в Марфино к его приезду, хотя он почти никогда здесь не жил, занятый службой и жизнью в столице. Алексей стащил сапоги и повалился на кровать не раздеваясь, ему казалось, что если он сейчас уснет, завтра ему станет легче и он сможет что-то делать, решать судьбу мачехи и девочек, а сегодня его горе было так невыносимо, что ему казалось - еще чуть-чуть, и у него разорвется сердце.

Но его надеждам не суждено было сбыться. Проснувшись утром с тем же тяжелым настроением, он оделся во все черное и пошел навестить мачеху.

На его стук выглянула старая горничная, сказавшая, что княгиня прорыдала всю ночь, а сейчас забылась. Горничная плакала.

- Я очень беспокоюсь за нее, - всхлипывая, сказала Марфа, - она заговаривается, не может есть, только иногда пьет отвар, мне князь Василий рассказал, как его составить и сам травы дал из своей дорожной аптечки. Мне кажется, с каждым днем ей становится все хуже. Сегодня она еще слабее, чем вчера, пульс совсем не прощупывается.

- Я пошлю за доктором Брюсом в Москву, - решил Алексей, - идите к ней, я навещу девочек.

Отправив слугу за доктором, он пошел на половину сестер. Девочки сегодня выглядели бодрее, чем вчера. Опять обступив Алексея, они прижались к нему со всех сторон, ища поддержки.

- Ну, хорошо, мои дорогие, - попросил им Алексей, - пойдемте, сядем, вам нужно поесть, я смотрю, что все тарелки у вас не тронуты, а нам всем нужны силы. Давайте и мне тарелку, я тоже с вами поем.

Алексей вдруг подумал, что он не ел уже сутки, а может быть - и больше, но есть ему совсем не хотелось. Когда ему тоже принесли ложку и тарелку с гречневой кашей, залитой теплым молоком, он начал есть, показывая пример девочкам. Елена начала уговаривать младших, и сестры в конце концов передали няне чистые тарелки. Потом они пили чай с булочками, а Алексей отвлекал их рассказами о Санкт-Петербурге и своей службе в гусарском полку. Убедившись, что сестры поели, он поручил их заботам гувернантки, предложив ей повести их на прогулку в сад, а сам отправился искать князя в Василия.

Дядю он нашел в столовой, где тот доедал завтрак, сервированный для него одного. Алексей сделал знак лакею и попросил налить себе кофе. Лакей понес прибор к хозяйскому месту во главе стола, и молодого человека пронзила боль при мысли, что теперь он глава этой семьи.

- Дядя, когда приедет бабушка? - тревожно осведомился он. - Маман совсем плоха, я послал в Москву за доктором.

- Мне кажется, она должна быть уже сегодня, - посчитал в уме прошедшие дни князь Василий, - нужно назначить дату похорон, нельзя долго откладывать.

- Дождемся бабушку, тогда и примем решение, - не согласился Алексей, которого резанула будничность в словах дяди, и хотя он понимал, что князь Василий прав, ему был неприятен его спокойный тон.

К полудню из Москвы приехал доктор Брюс. Он долго осматривал Ольгу Петровну, впавшую в забытье, она почти не реагировала на прикосновения врача и своей горничной. Доктор спустился в гостиную, где его ждали Алексей и князь Василий, очень встревоженный.

- Я очень беспокоюсь за княгиню, - обратился он к Алексею, нервно потирая руки, - я не понимаю, как такую молодую и сильную женщину отчаяние могло так быстро лишить всех сил к жизни. Она настолько слаба, что мы можем потерять ее в любой момент. Я могу только предположить, что возможно у княгини было слабое сердце, но до сих пор, учитывая молодость мадам, это не проявлялось, а горе обострило болезнь. Она уходит от нас, я бы посоветовал позвать священника.

Алексей был сражен. Он молча стоял, сжав кулаки. Князь Василий окликнул лакея, стоящего в дверях и послал его за отцом Павлом.

Через полчаса в гостиную вошел священник. Алексей, поднялся ему навстречу и тихо объяснил, что они хотят, чтобы он соборовал княгиню. Отец Павел пошел наверх к Ольге Петровне, а Алексей подошел к окну в надежде увидеть в саду сестер. Девочки были около пруда, куда террасами спускались цветники. Гувернантка заняла их рисованием. Елена стояла у мольберта, а младшие, сидя на скамейках, рисовали цветными мелками в альбомах, лежавших у них на коленях.

Вдруг Алексей увидел на подъездной аллее темную дорожную карету своей бабушки. Увидели экипаж и девочки, побросав свои принадлежности для рисования, они побежали к крыльцу. Алексей и князь Василий, извинившись перед доктором, тоже поспешили к выходу.

Когда дверца кареты отворилась и на подножку ступила княгиня Анастасия Илларионовна, Алексей, не видевший бабушку в течение последних пяти лет, поразился тому, как она постарела. Княгине уже исполнилось семьдесят девять лет, она была очень худа, но по-прежнему держалась прямо, а ее голубые глаза смотрели из-под полуопущенных век пристально и жестко. За ней из кареты вылез высокий сухощавый человек с седеющими черными волосами и добрыми серыми глазами. Алексей узнал в нем соседа по Ратманову, друга детства своего отца, барона Александра Николаевича Тальзита.

К бабушке первыми бросились девочки, обняв ее, они сразу заплакали. На глаза княгини тоже навернулись слезы.

- Не плачьте, мои милые, - уговаривала она, обнимая девочек обеими руками, - я с вами, я никому не дам вас в обиду. Дайте мне вас обнять.

Она обняла Елену, потом всех младших по очереди, а последним - Алексея.

- Пойдем в дом, расскажи мне все, - тихо шепнула бабушка внуку.

Отправив девочек продолжать прогулку, взрослые прошли в дом. В гостиной доктора не было, а испуганный лакей объяснил, что за доктором прибежала горничная княгини, и он сейчас у нее.

- Что с Ольгой? - забеспокоилась Анастасия Илларионовна и посмотрела на князя Василия.

- Мы и сами не знаем, что с ней, - пожал плечами ее сын, - доктор подозревает, что сердце было слабое, а горе спровоцировало приступ. Она очень плоха. Сейчас отец Павел у нее, а теперь еще и доктор.

- Я пойду к Ольге, - решила княгиня и направилась в спальню невестки.

Когда через двадцать минут она вернулась, по ее лицу Алексей понял, что все было кончено, дети светлейших князей Черкасских остались круглыми сиротами.