Читать книгу "Бомбардир - Юрий Корчевский"

В углу участка послышался шорох и раздался знакомый голос:

– Не стреляйте, это я, Иван.

Оказалось, он добрался до центра города, поговорил со стражниками, обежал прилегающие к нашему переулку улицы. Поляки с казаками прорвались до стен Белого города, штурмовали Арбатские ворота, но неудачно, понесли большие потери, разбежались по городу, грабя и убивая. Основная масса отступавших ринулась на юг Москвы, видимо, старались добраться до рек – все-таки естественные преграды оборонять легче.

Небо начало сереть. Я позвал плотников – надо было восстановить разбитую калитку. Остальные холопы засыпали землей яму, которая до половины была заполнена трупами. Сам тем временем прошелся по участку, снял одну растяжку и выкопал одну из заложенных бомб – не дай бог кто из челяди нечаянно наступит. Смерти своих работников я не хотел, лучше ближе к вечеру закопать бомбу снова.

Сидор снова направил в разведку одного из охранников, надо было узнать, что происходит в городе, к чему готовиться – к бегству, к обороне? Пока разведчик не вернулся, мы решили перекусить и вздремнуть, ночь-то прошла беспокойная и неизвестно, как оно все будет далее, лучше быть отдохнувшими. Удалось поспать часа три: вернулся разведчик, и меня разбудили.

Хлопец радостно доложил:

– Супротивник разбит, наши гнали его аж до Пахры, многих поубивали, многих в полон взяли. У Арбатских ворот мертвыми все завалено, земли не видно. В городе много домов пограблено, кое-где дома сожгли. Жители на улицу носа не кажут, одни собаки бегают.

Так, известия обнадеживающие. Пока все спокойно, решили сварить обед, всех покормить горяченьким, на улицу пока не соваться: как всегда, при всякой заварушке изо всех щелей всякая мерзость выползает – местные воры да бандиты. Городской страже и стрельцам пока не до разбойников – вылавливали небольшие группы поляков и казаков, попрятавшихся в захваченных домах. То здесь, то там раздавались одиночные выстрелы – выражаясь современным языком, шла «зачистка». Попадать под горячую руку стрельцам не стоило: стрельнут с перепугу или обознавшись, и кому что докажешь? К вечеру я предупредил холопов и семью не ходить по участку, совместно с охранником поставил еще две растяжки с бомбами – одну у ворот, другую ближе к дому, снова закопали на дорожке мину. Оружие было заряжено, часть охранников легла отдыхать, другая бодрствовала. Сидор расставил людей на опасных направлениях с наказом – слушать! И при подозрительном шуме сразу сообщить, при этом пробираться к дому осторожно.

Сгустилась темнота. Мы сидели в неосвещенных комнатах, пытаясь что-либо разглядеть через окна. Однако ночь прошла спокойно. Поутру заявились городские стражники – узнать, нет ли пленных и велики ли наши потери, – соседи сообщили, что вчерашней ночью рядом с нашим домом была стрельба и взрывы. Мы рассказали, как все было, показали засыпанную яму с телами, стражники удовлетворились нашими объяснениями и со своей стороны сообщили, что в городе уже все спокойно, поляки и казаки убиты и рассеяны, банды разбойников частично схвачены, остальные разбежались. По городу можно передвигаться спокойно.

Напряжение схлынуло, я поснимал растяжки и выкопал бомбу, холопы занялись ежедневной работой. Мы же с Сидором сели в возок, правда, на всякий случай вооружившись, и поехали проверить мои предприятия. Особенно меня беспокоил водочный заводик: все-таки спирт – вещество пожароопасное, да и для любых мужиков привлекательное, хоть для поляков, хоть для разбойников. К моему удивлению, водочный заводик был целехонек – и охрана на месте. Бог миловал.

Направились на ткацкую фабрику. Здесь дела обстояли похуже – одного из охранников позапрошлой ночью убили казаки Сагайдачного, второму удалось убежать. Ткацкие станки и помещения были в неприкосновенности, но склад оказался почти пуст – что-то утащили казаки, чем-то, вероятно, поживились жители близлежащих домов. Но и то хорошо, что здание не сожгли да станки целые. Управляющий неприкаянно бродил по пустому цеху – работницы пока боялись выходить на работу. Ладно, что свершилось, то свершилось, убыток имеется, но я был готов и к худшему.

По приезду домой Сидор распорядился направить на ткацкую фабрику двоих охранников. Мои помощники по медицинскому делу трудились не покладая рук – после нападения было много раненых и покалеченных. По некоторым улицам захватчики прошлись ураганом, сжигая дома и грабя жителей. Сопротивляющихся убивали на месте, да и кто мог им оказать серьезное сопротивление – только в богатых усадьбах, где было много мужиков, да сам хозяин уделял время, внимание и деньги на охрану. Некоторые улицы вообще стояли нетронутые, особенно в северной части города.

Почти каждый день встречались похоронные процессии, хоронили защитников и горожан, трупы захватчиков же сваливали во рвы, закапывали где попало – на пустырях, в выгребных ямах. Город потихоньку приходил в себя, очищался. На месте пожарищ стучали топоры плотников, народ заново отстраивался – осень на дворе, впереди зима, и всем хотелось встретить ее под крышей.

Минувшее нападение выявило недостатки не только в обороне города, но и в защите моего дома. Забор был неплох, но низок: хорошо, что поляки ринулись через ворота и попали в охотничью яму, а будь это казаки, могли бы лезть через забор в разных местах, и остановить их было бы сложнее. Поэтому я решил поставить железный кованый забор высотой в четыре метра. Сломать такую ограду или перелезть через нее будет затруднительно. Конечно, так в Москве в те времена было не принято: заборы стояли глухие бревенчатые или каменные. Я заказал кузнецу металлические кованые решетки по своим эскизам, а каменщики тем временем делали фундамент и ставили каменные столбы. Хотелось, чтобы это было и прочно, и красиво. Сразу за будущим забором решил посадить акацию и терновник – еще один колючий, но «живой» забор. Заднюю часть двора хотел обнести высоким каменным забором взамен деревянного. На углах крыши дома по моему указанию каменщики надстроили четыре небольших башенки с узкими бойницами, из которых можно было держать под прицелом большую часть двора. Конечно, все это можно было сделать и раньше, но кто мог подумать, что враг может прорваться сюда, в центр Москвы? Дом мой крепостью все-таки не стал, но малые мои перестройки пошли на пользу в плане защищенности. Теперь я знал, что нападение двух-трех десятков человек мы выдержим. На душе стало несколько спокойнее. В принципе, не помешала бы парочка небольших пушечек – да где их здесь взять? Разве что в Тулу съездить!

Пока хлопотал с защитой дома, теплые дни закончились, началось ненастье, почти каждый день лил дождь, по утрам в низинах стелились туманы, на улице было зябко. Хорошо в это время сидеть в теплом доме, в кругу домочадцев. Но видно не судьба. В один из слякотных вечеров в кабинет вошел охранник и сказал, что у ворот стоит возок, весь в грязи, в нем купец, просит его принять. Можно ли впустить?

– Зови!

Через несколько минут в дом вошел, отряхиваясь от дождевых капель, дородный купец в шерстяном плаще с меховой поддевкой, в добротных сапогах, низко поклонился, осведомился – правильно он попал к лекарю Кожину? Я подтвердил, что он попал по адресу, слуги приняли шапку и плащ, и мы прошли в трапезную. Нам принесли горячего чая, баранки, немудреную закуску и водки. На Руси серьезный разговор никогда не начинался сразу, требовалось поговорить на темы здоровья родни, о погоде, о видах на урожай и только потом переходили к главному. Купец представился – Алтуфий Демидов, купец первой гильдии из Нижнего. Мы уселись в кресла вокруг стола, в камине уютно трещали дрова, распространяя тепло. Выпили водки за знакомство: я видел, что гость замерз и стопочка ему не повредит. Купец выпил, крякнул, закусил солеными огурцами и одобрил: