Читать книгу "Вирус забвения - Вадим Панов"

Арчер точно не знал, куда теперь можно отправиться. Но он был аналитиком, он работал в СБА, он умел сложить два и два. То, что выход из преисподней, получившей имя Земля, есть, он знал наверняка.

Али спрятал незарегистрированный коммуникатор и с «балалайки» позвонил коллеге. В следующем разговоре он не планировал говорить ничего криминального.

– Бэрд, у меня есть интересная информация, – сказал Арчер, не здороваясь. – Не хочешь зайти?

4

Юго-западная территория Эдинбурга, имеющая треугольную форму, упиралась вершиной в Даун Таун, а основанием лежала на мощной бетонной стене, окольцовывающей Анклав, и носила имя официальное Оксганс. Более известен этот район был под названием Скотланд-Ярд. Правда, к штаб-квартире Британского отделения Европола территория не имела ни малейшего отношения. Нетрудно догадаться, что подобное прозвище Оксганс получил из-за этнической группы, составляющей большинство жителей района. То есть – шотландцев. Как ни странно, но сами шотландцы предпочитали называть территорию Оксганс – именем, которое носил когда-то давно, в бытность столицей Шотландии, район старого Эдинбурга.

Скотланд-Ярд никогда не был территорией респектабельной, но это смотря с чем сравнивать – Punkground не зря носил не самое лицеприятное название, да и Лейт был местом куда более беспокойным.

В качестве главного офиса Бойд использовал старый торговый центр «Роял Скотс» – большое подковообразное здание, восемь этажей вверх и четыре под землю. По периметру, под широким стеклянным потолком, террасами спускающимся сверху вниз, до Катастрофы располагались сотни разнокалиберных бутиков и магазинчиков. По внешнему периметру – подороже, по внутреннему – более дешевые. Внутри, в центре подковы, все этажи занимала большая прямоугольная площадка, что-то вроде сцены, на которой в былые годы проводились разнообразные концерты и шоу. По сторонам от развлекательного комплекса тянулись этажи лишенных окон супермаркетов, рассчитанных на широкие слои населения. В целом здесь, в трехстах метрах от границы Анклава, размещать бутики, торгующие элитными брендами, никогда не было рентабельным бизнесом, в «Роял Скотс» приходили люди простые, в большинстве своем – жители Скотланд-Ярда.

Сегодня торговый центр утратил красоту и блеск. Не из-за устаревшего дизайна, просто слишком много стекол было разбито, а те, что остались, давно никто не мыл. На верхних этажах здания, лишенного электроснабжения, гулял промозглый ветер, медленно уничтожая то, что осталось от разграбленных полок и торговых залов. На первом и подземных этажах и сегодня велась торговля, но это уже скорее напоминало средневековый рынок, чем современный торговый центр. Хотя современный – как раз напоминало, но это не могло иметь ничего общего с торговым центром исчезнувшего год назад мира.

На нижних этажах жили люди. У некоторых из них были свои квартиры, но в Скотланд-Ярде большинство жилых домов насчитывали до тридцати этажей, а в условиях отсутствия простых и привычных благ цивилизации, которые, казалось, давно стали вещью само собой разумеющейся – электричества и водопровода, – жить выше десятого этажа было совершенно невозможно. Все сопутствующие удовольствия подобного общежития присутствовали в полной мере – грязь, вонь, ругань, воровство.

Но все равно, «Роял Скотс» считался местом надежным. Из-за Бойда.

Аласдер МакДональд предпочитал более громкое имя, которое носили представители самого могущественного и уважаемого клана старинной Шотландии – Бойд. Он неоднократно упоминал, что и сам имеет прямое отношение к лордам Килмарнока, но так ли это было на самом деле, никто не знал. Тем более что большинство из его окружения и слова-то такого – «Килмарнок» – никогда раньше не слышали. Но Бойда – или, как его еще называли, Шотландца – в Скотланд-Ярде знали все, а при упоминании Аласдера МакДональда многие пожали бы плечами.

Бывшая концертная площадка – пространство тридцать на сорок и тридцать пять метров вверх, увенчанное стеклянным сводом, – была заставлена оборудованием, столами, какими-то лежанками и обычной домашней утварью. Части стекол в крыше не хватало, но дыры аккуратно закрыли пластиковыми заплатками. На возвышающейся с южной стороны площадки сцене, тоже заставленной какими-то тюками, досками и черт знает еще чем, растянутый в деревянной раме, висел немного поблекший тартан[1]древнего шотландского клана. Бойд выбирался отсюда редко, здесь он жил и работал. Сзади, за сценой, то и дело гремел дизель, поглощая драгоценную солярку. Агрегат запускали, когда Бойду требовалось электричество, а такое случалось часто. Средств не жалели – деньги, как известно, липнут к деньгам.

Сегодняшний день не был исключением.

– Давай, Лиса, родная, давай! – орал Бойд в ухо задумчивому существу довольно субтильного телосложения.

Вид парочка имела карикатурный: огромный, словно медведь, с густой копной светлых, торчащих во все стороны волос, Бойд мял мясистыми красными ладонями тощие плечи бритого наголо создания, с пробивающейся рыжей щетиной, остроносого, большеглазого и совершенно непохожего на шотландца. Несмотря на объятия, назвать действия Бойда сексуальными или интимными никак было нельзя.

О том, что перед Шотландцем сидела девушка, предположить было можно только по хрупкому телосложению, во всем остальном Лиса имела вид универсальный – бритая наголо голова, мешковатые темные брюки, большие темно-коричневые ботинки и куртка со множеством карманов, в материале которой опытный глаз легко распознал бы кевлайкру.

К «балалайке» Лисы тянулся тонкий проводок психопривода. Лысая голова девушки ритмично вздрагивала в такт движениям рук Бойда, но лицо оставалось бесстрастным, а глаза внимательно следили за происходящим на экране открытого «раллера». Лиса «давала», она была в мире Цифры, все остальное в данный момент ее не интересовало.

– Ну, ну? – Бойду не терпелось, он спешил.

Операция готова, люди на местах, каждый знает, что делать. Осталось последнее слово, которое должна сказать Лиса – поддержка в сети должна стать главным козырем.

Современный мир утратил былую зависимость от сети, «балалайки» сделались не более чем сувенирами, торчащими в затылках, анахронизмом, подобным наручным часам швейцарского производства – для того чтобы узнать точное время, всего полтора года назад эти побрякушки были не нужны совершенно. «Балалайки» не работали, сеть вещалась только на корпоративных территориях, которые безы защищали, словно последний оплот устоев своего мира. Да так, в сущности, и было – только синтетическая пища, производящаяся на двух продолжающих работать заводах в Thunderhall, позволяла верхолазам и СБА диктовать свои условия. Если и эти фабрики остановятся, Анклав вымрет в течение нескольких месяцев.

Обычные люди не понимали всех хитросплетений и интриг, которые вели политики. Они понимали простые вещи – бесплатный паек трижды в неделю и пригодная для питья вода за доступные, чисто символические деньги. Конечно, смутьянов, считающих, что их безбожно обирают, намеренно остановив процесс на остальных пищевых фабриках, тоже хватало. Но для подобных экстремистов, неспособных объединить людей, боящихся потерять последнее, у безов пуль все еще хватало.