Читать книгу "Три стороны моря - Александр Борянский"

— О Ра-мзес-мери-Амон-Ра-хек-Маат! О Ушр-Маат-Ра-сетеп-ен!

Иной бы вздрогнул, из тех, прежних. Рамзес просто спросил:

— Ты знаешь мои тайные имена?

— Да, Великий Дом.

— Ты знаешь, что теперь я буду сомневаться, предать тебя смерти или наградить, как обещано?

— Да, Великий Дом.

— Ты действительно можешь назвать имя преступника и выдать его мне?

— Да, Великий Дом. Сейчас преступник уже не в силах бежать.

— Почему ты не хотел, чтобы имя злодея слышали мои слуги?

— Эта тайна для одного тебя, о Великий Дом. Поступай с ней, как сочтешь нужным.

— Я всегда поступаю так, как считаю нужным. Ну, говори: кто вор, кто это, как его зовут?

— Это я, — ответил пришедший, — меня зовут Ба-Кхен-ну-ф.

Стасим первый

Строфа

Мир людей: Кассандра

Детская душа Кассандры состояла из двух деталей. Впоследствии, безвозвратно взрослея, детская душа приобрела еще третью и, пожалуй, главную деталь — горечь разочарования. Но пока что мир был молод, мама Гекуба то и дело видела во сне какие-то факелы, горящие у нее во чреве, — и рожала Приаму одного сына за другим. В перерывах между основным занятием Гекуба рожала девочек.

Первым, более заметным свойством Кассандры было по возможности точно отвечать на вопросы. В зависимости от ситуации у взрослых это называлось говорить правду или говорить глупости.

Например, когда отец спрашивал ее: «Не правда ли, что больше всех ты любишь маму?» — Кассандра честно отвечала: «Нет, не правда». Потому что на самом деле больше всех она любила брата Гектора, но об этом не догадывались, а брат Гектор не спрашивал.

Например, когда Деифоб в пылу игр кричал: «Я, я буду сильнейшим воином! Да?» — и все тихо соглашались, только Кассандра так же тихо, но упрямо произносила: «Не будешь». И была Деифобом таскана за волосы, и уже утомившийся тасканием Деифоб снова вопрошал: «Но почему, почему? Скажи, почему?» Тогда Кассандра коротко роняла: «Не суждено», — и была таскана за волосы вторично, причем Деифоб по-мальчишески сопел носом, превозмогая усталость.

Второе свойство гнездилось глубже: там, внутри Кассандры беспрерывно что-то фантазировалось. И назвать-то его сложно… То ли творчество, то ли знание. Страсть к выдумке. Беспокойный зуд рассказчика.

Однажды Приам гладил дочку по нескладной головушке. И что тебе, вроде бы? Сиди, терпи. Вкушай ласку.

Кассандра пробормотала:

— А из чего сделан мир?

— Что? — вздрогнул Приам, полагавший, будто мир сделан из Трои и окружающего ее моря зла.

Кассандра снизу вверх посмотрела исподлобья на царя-родителя и, пожалев папу, поправилась:

— Расскажи сказку.

— Хорошо. Вначале был золотой век. Всем было хорошо. Потом был серебряный век. Всем тоже было хорошо, и только самым ленивым и плохим людям было не очень хорошо. Потом… Потом был бронзовый век, кажется. И тоже было хорошо людям, но уже только хорошим.

— А боги?

— Ну… Боги управляют. Потом был железный век…

— А зачем им, чтоб вначале всем было хорошо, а потом не всем?

— Им виднее. На то они и боги.

Приаму захотелось уйти. Он вспомнил, сколько еще надо отдать приказаний, прежде чем наступит вечер. Он не желал себе признаться, но ему захотелось погладить по голове кого-то другого.

И наступил вечер, и приказания были отданы. Приам не вспоминал о беседе с дочерью: дочерей было слишком много. Усталый, он возлег на ложе с Гекубой, принял от нее чашу разбавленного родниковой водой вина. Он начал отдыхать.

Вдруг вошла Кассандра. Без спроса.

Гекуба подумала, что в городе пожар.

— Я знаю, — сказала девочка. — Я догадалась. Мир сделан из Хаоса.

Произнося слово «Хаос» шепотом, она смешно вытаращила глаза.[41]

Однажды царь Трои и Илиона в священной роще приносил жертву Гере. С ним были другие дети, мальчики. Кассандра подкралась и услышала:

— О владычица, благодарим тебя за все, но больше всего за то, что враг рода человеческого, убийца собственных детей, животное без рода и племени, косматый урод с дубиной наконец сгорел, сгорел как… как…

Ненависть-радость не позволяла даже сравнить — как.

Девочка перестала слушать и задумалась. Фальшь звучала в словах отца, неизвестная, но явственная.

Возвращаясь во дворец, Кассандра встретила Лаодику. Сестра была на два года старше и в два раза красивее. Нет, гораздо больше, чем просто в два раза. Кассандра еще не разочаровалась в красоте, она обожала Лаодику и желала поделиться с ней всем, что только имела.

А имела она…

— Я знаю: мир сделан из Хаоса. И еще я утром догадалась: Хронос укротил Хаос.

— Хи-хи! — пискнула Лаодика и убежала.

Лаодика знала другое: у мальчиков половые органы выглядят совсем не так, как у девочек. И догадывалась, что это неспроста.

Кассандра смотрела ей вслед, провожала ее блестящие стройные ножки, и снова услышала голос отца: «убийца собственных детей». Убийца собственных детей…

Она еле дождалась его во дворце.

— Папа, папа! Я все знаю: Хронос укротил Хаос, понимаешь? Хронос-время! Но сам стал убийцей собственных детей.

Приам посмотрел на дочь с сомнением. Перед сном он поделился с Гекубой тревогой по поводу здоровья маленькой Кассандры.

— Ты больна? — сухая ладонь матери легла на лоб.

— Я думаю, этот… враг рода человеческого…

— Не называй его имени, — попросила мать.

— Геракл, — отчеканила Кассандра. — Я думаю, он не был безродным.

— Откуда ты взяла?

— Я думаю, он был сын Зевса.

— Что-о?! Какая глупость!

Гекуба обеими руками повернула к себе раскрасневшееся от волнения лицо дочери. В глазах Кассандры читались все двенадцать подвигов ужаса семьи.

И Гекуба всего лишь попросила:

— Не говори об этом отцу.

Однажды Приам сидел в покоях с Гектором. Для него всегда было очень важно общение именно с Гектором. Приам наставлял его, готовил к трудностям жизни. Приам воспитывал царя.

Вошла Кассандра.

Гектор улыбнулся. Отец — нет.

— Теперь я знаю все, — торжественно объявила семилетняя царевна. — Мир сделан из Хаоса. Хронос победил Хаос. А Зевс победил Хроноса!