Читать книгу "Крушение великой империи - Вольдемар Балязин"

Приказ № 1

Первый после победы Февральской революции приказ, отданный по гарнизону Петроградского военного округа 1 марта 1917 года, наделял солдат гражданскими правами и отменял многое из того, что было присуще армии.

Вот он, этот приказ № 1, приведенный в переложении и подписанный офицером Н. Д. Соколовым, призванным в армию из присяжных поверенных:

«1. Во всех частях Петроградского округа и на кораблях Балтийского флота немедленно выбрать комитеты из выборных представителей от нижних чинов.

2. Во всех политических выступлениях часть подчиняется Петроградскому Совету и своему комитету.

3. Любое оружие ни в коем случае не выдавать офицерам.

4. Вне службы отменяется отдание чести.

5. Равным образом отменяется титулование офицеров и генералов, а по отношению к солдатам запрещается обращение на “ты”. О всяком нарушении этого приказа, равно как и о всех недоразумениях между офицерами и солдатами, солдаты должны доводить до сведения ротных комитетов».

В. Розанов: «Апокалипсис нашего времени»

Многие современники считали «Приказ № 1 по гарнизону Петроградского военного округа» документом, сыгравшим судьбоносную роль в полном развале русской армии и государства, что вскоре привело к гибели Февральской революции и торжеству большевизма. В числе таких людей находился и Василий Васильевич Розанов – русский философ, критик и публицист, оставивший после себя много книг, последняя из которых называлась «Апокалипсис нашего времени». Она писалась сразу после революции, и в ней по горячим следам рассказывалось о только что произошедших событиях 1917 года.

Познакомимся с восемью фрагментами из книги «Апокалипсис нашего времени», прежде всего, с оценкой Приказа № 1. В последующих фрагментах автор объявляет главными виновниками произошедшего русскую литературу и русских интеллигентов.

Фрагмент 1-й:

«Приказ № 1, превративший одиннадцатью строками одиннадцатимиллионную русскую армию в труху и сор, не подействовал бы на нее и даже не был бы вовсе понят ею, если бы уже три четверти века к нему не подготовляла вся русская литература. Но нужно было, чтобы гораздо ранее его – начало слагаться пренебрежение к офицеру. Собственно, никакого сомнения, что Россию убила литература. Из слагающих “разложителей” России ни одного нет нелитературного происхождения. Трудно представить себе… И, однако, это так…

Когда вся эта литература прошла, – прошла в гениальных по искусству созданиях “русского пера”, – тогда присяжный поверенный Соколов снял с нее сливки. Но еще более снял сливки Германский Генеральный штаб, охотно бы заплативший за клочок писанной чернилами бумажки всю сумму годового дохода Германии.

Приказ № 1 давно готовился. Бесспорно, он был заготовлен в Берлине. Берлин вообще очень хорошо изучил русскую литературу. Он ничего не сделал иного, как выжал из нее сок… От ароматов и благоуханий он отделил ту каплю желчи, которая несомненно содержалась в ней. Несомненно – содержалась. И в нужную минуту поднес ее России. Именно ее».

Фрагмент 2-й:

«Рассыпанное царство. Русь слиняла в два дня. Самое большее – в три. Даже “Новое время” нельзя было закрыть так скоро, как закрылась Русь (газета “Новое время”, издававшаяся в Петербурге с 1868 года, была закрыта решением Военно-революционного комитета при Петроградском совете 26 октября 1917 года в первый день существования советской власти. – В. Б.). Поразительно, что она разом рассыпалась вся, до подробностей, до частности. И, собственно, подобного потрясения никогда не бывало, не исключая великого переселения народов. Там была – эпоха, два или три века. Здесь – три дня, кажется, даже два. Не осталось Царства, не осталось Церкви, не осталось войска и не осталось рабочего класса. Что же осталось-то? Странным образом – буквально ничего.

Остался подлый народ, из коего вот один, старик лет шестидесяти, “и такой серьезный”, Новгородской губернии выразился: “Из бывшего царя надо бы кожу по одному ремню тянуть”… И что ему царь сделал, этому серьезному мужичку.

Вот тебе и Достоевский, вот тебе и Толстой, и вот тебе и “Война и мир”.

Что же в сущности произошло? Мы все жалили… Серьезен никто не был, и в сущности, цари были серьезнее всех, так как даже Павел, при его способностях, еще “трудился” и был рыцарь. И, как это часто случается, – “жертвою пал невинный”… Мы, в сущности, играли в литературе. “Так хорошо написал”, а что “написал” – до этого никому дела не было. По содержанию литература русская есть такая мерзость, – такая мерзость бесстыдства и наглости, – как ни единая литература.

В большом Царстве, с большою силою, при народе трудолюбивом, смышленом, покорном, что она сделала? Она не выучила и не внушила выучить – чтобы этот народ хотя научили гвоздь выковывать, серп исполнить, косу для косьбы сделать (“вывозим косы из Австрии” – география). Народ рос совершенно первобытно с Петра Великого, а литература занималась только, “как они любили” и “о чем разговаривали”. И все “разговаривали” и только “разговаривали”, и только “любили” и еще “любили”…».

Фрагмент 3-й:

«Как мы умираем. Ну, что же: пришла смерть, и значит, пришло время смерти. Смерть, могила для одной шестой части земной суши. Простое этнографическое существование для былого Русского Царства и Империи… “Былая Русь”… Как это выговорить? А уже выговаривается.

Печаль не в смерти. “Человек умирает не когда он созрел, а когда он доспел”. То есть когда жизненные соки его пришли к состоянию, при котором смерть становится необходима и неизбежна.

Если нет смерти человека без воли Божьей, то как мы могли бы допустить, могли бы подумать, что может настать смерть народная, царственная без воли Божьей? И в этом весь вопрос.

Значит, Бог не захотел более быть Руси. Он гонит ее из-под Солнца: “Уйдите, ненужные люди”.

Почему мы – “ненужные”?

Мы умираем, как фанфароны, как актеры. Ни креста, ни молитвы. Уж если при смерти чьей нет креста и молитвы, то это у русских. И страшно. Всю жизнь крестились, богомолились: вдруг – смерть – и мы сбросили крест. Переход в социализм и, значит, в полный атеизм совершился у мужиков, у солдат до того легко, точно “в баню сходила и окатились новой водой”.

Собственно, отчего мы умираем? Мы умираем от единственной и основательной причины: неуважения себя. Мы, собственно, самоубиваемся. Не столько солнышко нас гонит, сколько мы сами гоним себя: “Уйди ты, черт!”».

Фрагмент 4-й:

«Нигилизм… Это и есть нигилизм, – имя, которым давно окрестил себя русский человек, или, вернее, – имя, в которое он раскрестился.

– Ты кто? Блуждающий в подсолнечной?

– Я нигилист.

– Я только делал вид, что молился.

– Я только делал вид, что живу в Царстве. На самом деле – я сам себе свой человек. Я рабочий трубочного завода, а до остального мне дела нет.

– Мне бы поменьше работать.