Читать книгу "Нейтринная гонка - Пол Ди Филиппо"

Выйти со школьного двора, заглянуть по пути в кондитерскую на рынке Рекстроз-Маркет, миновать статую с табличкой «С.Д. Уорд», добраться по Дайерс-стрит до Мейден-стрит, а там уже глядишь — и куполообразное здание обсерватории профессора Шримшандера.

На Дайерс-стрит Шед на секунду остановился перед массивным трехэтажным особняком в викторианском стиле с остроконечной крышей, принадлежавшем Аманде Старкуэзер.

Раскрашенный на манер сан-францисских домиков в нежные пастельные тона, особняк горделиво возвышался на фоне неказистых и обветшалых соседних построек. Широкая зеленая лужайка, безупречно подстриженная и буквально вылизанная садовником, выгодно отличалась от заросших сорняками соседних участков. Оконные стекла сверкали рекламной чистотой. В целом усадебный ансамбль являл собой своего рода нерушимый бастион порядка и установленной железной рукой гармонии.

Доедая батончик «Три мушкетера», Шед неожиданно вспомнил утреннюю тираду отца в адрес Аманды Старкуэзер. Чего она, собственно, добивается? Неужели ей не по нраву их городок в его нынешнем виде? Зачем тогда она переехала в Блэквуд-Бич?

Некоторые люди просто терпеть не могут, когда что-то или кто-то не соответствует их представлениям о том, каким надлежит быть вещам или людям, решил мальчик.

Прямо на глазах у Шеда дверь дома неожиданно открылась, и на широкое крыльцо вышла Аманда Старкуэзер собственной персоной. Ее плотная, как будто скроенная из листовой жести юбка даже не шелохнулась под легкими порывами ветра. Дама сложила на груди руки и устремила на Шеда гневный взгляд.

— Не смей бросать обертку на мою лужайку, противный грязный мальчишка! — проскрипела она, после чего извлекла из своей неизменной сумочки баллончик лизола и выпустила через всю лужайку в сторону Шеда облачко спрея.

На какое-то мгновение обида — ведь у него и в мыслях не было разбрасывать фантики! — заставила мальчика забыть о мистере Листьеве, но затем он ощутил рывок, подтолкнувший его вперед.

Мистер Листьев устремился по аккуратно подстриженному газону к Аманде Старкуэзер. До предела натянув невидимый поводок, он шел вперед, устремляясь к поборнице чистоты и порядка, словно был движим чем-то более сильным, чем сама судьба.

Шед почувствовал, как исходящая от старика мощь неодолимо тянет его следом. Похожий на сладкую вату барьер их взаимного притяжения толкал его в спину. Тем временем мистер Листьев неуклонно приближался к Аманде Старкуэзер. Упершись каблуками в трещины брусчатой мостовой, Шед напрягся изо всех сил, понимая, что не может допустить, чтобы старик прикоснулся к миссис Старкуэзер.

Увы, тщетно. Мистер Листьев медленно, но верно тащил его за собой.

Шед оглянулся в надежде увидеть кого-нибудь, кто мог бы оказать ему помощь. Неожиданно его взгляд упал на уличный фонарь. Он сделал отчаянный рывок назад и крепко ухватился за чугунный столб. Уф-ф, пальцы сжались вокруг холодной поверхности. Шед буквально впился ими в столб.

В свою очередь, мистер Листьев напряг все свои силы. Шед испугался, что его вот-вот разорвет на части и он лишится рук. Где же раньше лопнут связки и суставы — в плечах или локтях?

С лужайки донесся стук захлопнувшейся двери. Нечеловеческое напряжение тотчас исчезло.

Шед замер на месте, чувствуя, как все его тело сотрясает дрожь. Мистер Листьев как-то тоскливо посмотрел на опустевшее крыльцо, однако предпринимать новых попыток не стал.

Потирая натруженную руку, Шед решил взглянуть на случившееся глазами ученого.

Ему будет что рассказать профессору Шримшандеру.

Светящиеся галактики вращались в космическом пространстве, излучая красный, голубой, желтый и белый свет. Газообразные туманности расширялись, будто гигантские осьминоги, поглощая в ходе тысячелетий многочисленные цивилизации. Черные дыры заглатывали космических странников, растягивая их до бесконечности.

Профессор Шримшандер с видом недовольного небожителя выключил монитор. Шед встряхнул головой — темный экран моментально вывел его из оцепенения.

— Идиоты из НАСА, — пожаловался профессор, — не способны заметить ничего действительно интересного. Боюсь, скоро я буду вынужден взять это дело в свои руки.

— Вы хотите сказать, — спросил Шед, — что собираетесь сами управлять телескопом Хаббла вместо того, чтобы лишь пользоваться его телеметрией?

— Не исключено, что дойдет и до этого, — скромно согласился Шримшандер.

Профессор встал с кресла. Его рост превышал шесть футов, а сам он отличался необычайной сутулостью, в результате чего голова была ниже ей положенного дюймов на шесть и торчала вперед, создавая впечатление, будто профессор настроен крайне агрессивно, хотя в действительности он неизменно отличался добродушием. Его огромный нос рассекал воздух, словно некий зонд с дистанционным управлением. Густые брови то и дело взлетели вверх, угрожая навсегда покинуть лоб своего хозяина. Дома Шримшандер носил застиранный лабораторный халат, надетый на гарнитур красного нижнего белья с начесом.

В начальной школе имени Эбиала Триппа Шримшандер преподавал естественные науки в самом широком диапазоне и стремился разбудить в учениках тягу к знаниям.

— Итак, мой мальчик, — произнес Шримшандер, приблизившись к мистеру Листьеву, что смирно сидел на упаковочном ящике, маркированном фразой: «ОСТОРОЖНО. ХРУПКИЙ ПРЕДМЕТ. ЛЮБЫМ КОНЦОМ ВВЕРХ», — у тебя возникла проблема. Посмотрим, какой вывод можно из всего этого извлечь.

Шримшандер взялся за два проводка, торчавших из измерительного прибора, и поднес их к вискам мистера Листьева. Тот не оказал ни малейшего сопротивления. Шримшандер принялся наблюдать, как поведут себя стрелки. Те резко скакнули влево и несколько раз крутнулись возле нулевой отметки. Корпус прибора окутался дымом.

Шед недоуменно посмотрел на профессора. Что все это значит?

Шримшандер задумчиво почесал голову и провел еще несколько измерений. Только после этого он смог наконец выразить свое мнение о проделанных опытах.

— Это существо, мой мальчик, — стопроцентный образчик чистой энтропии.

Шед внимательно посмотрел на мистера Листьева, одетого в неряшливый свитер и мятые, потерявшие былую форму брюки. Он, конечно же, знал об энтропии все. Профессор в свое время заставил учеников его класса прочитать «Плач по лоту № 49». Все получили огромное удовольствие от этого шедевра и теперь прилежно занимались изучением другой книжки — «Радуга гравитации». Но разве мог столь мощный принцип быть воплощен в такой жалкой личности с бездонными черными глазами?

Шеду вспомнилось, как мистер Листьев обходился с пищей и мебелью, и подумал, что Шримшандер, пожалуй, прав.

— Последние несколько недель, — продолжил Шримшандер, — я ждал некоего энергетического возмущения. Мой локализатор энтропии… — профессор любовно погладил бок какого-то устройства, напоминавшего гибрид фена и электрической зубной щетки, — совсем недавно зарегистрировал огромные флуктуации транссубстанциального эфирного вакуума. Мне удалось сузить его фокус до Канавы — ты, конечно, знаешь это место близ Нижней авеню. Точным фокусом, очевидно, стала странная ива. Когда ты освободил это существо от дерева, то кристаллизовал накопившийся хаос, который стремился проникнуть в нашу вселенную. Вынужден с сожалением сообщить тебе, что, будучи катализатором, ты вступил с ним в связь, и вы с ним как бы превратились в единое целое. Остается радоваться, что он контролирует свою энтропическую энергию и воздействует лишь на то, что считает достойным уничтожения.