Читать книгу "Темный кипарис - Эдвина Нун"

— Нет. — Гейтс ответил твердо — тихим, дрожащим голосом. — Это хорошо, когда можешь говорить об этом. Хорошо бы, если бы смог и хозяин. Он сделался таким отшельником. Мистер Хок… он никогда не был одиноким человеком, мисс Оуэнз. Этот дом обычно звенел от смеха, радостных голосов и живой жизни, которую Господь предназначил для нас.

— Я чувствовала это. Он кажется таким прекрасным человеком.

— Такой он и есть, мэм. Он такой. Оливер был похож на него. Оливер любил общество. Так же, как его отец… тогда. Хок-Хаус был совсем другим, не таким, как сейчас… как вы видите его, мэм. По праздникам устраивали приемы, балы, вечеринки. Прошлый Хэллоуин прошел чудесно. Все наряжались в костюмы, устраивали игры… — Тонкие плечи старика поникли. — А теперь… ничего.

— Гейтс, почему вы рассказываете мне все это?

Он не колеблясь посмотрел ей в глаза:

— Я внимательно присматривался к вам, мэм. Внимательно и пристрастно. Вы можете помочь Тодду. Малыш нуждается в вашей помощи. Я почувствовал сегодня вечером за обедом, что вы начинаете чувствовать себя одиноко и неуютно в этом холодном, неприветливом доме. Но не чувствуйте себя так. Я ваш друг, мэм. Хочу, чтобы вы знали это. И хочу, чтобы вы сделали все, что можете, для Тодда. И хозяина. Они нуждаются в таком человеке, как вы.

У Стеллы перехватило дыхание. Признание, исходящее от такого древнего вассала, как Гейтс, являлось большим откровением — гораздо большим, чем она смела надеяться, и вместе с тем нелегким. Это означало, что ее страхи и подозрения каким-то образом подтверждаются этим странным откровением.

— А миссис Дейлия, — спросила Стелла, раздосадованная тем, что ощущает неловкость от таящегося в ее вопросе злого умысла, — что скажете о ней?

Покрытое морщинами лицо Гейтса окаменело.

— Ее заветная мечта — стать хозяйкой Хок-Хаус. Вот что такое миссис Дейлия.

— Гейтс! — Она выкрикнула его имя, потому что он направился к двери. Разговор прерывался в самом интересном месте.

— Да, мэм?

— Оливер. Расскажите мне об Оливере.

Лицо старика внезапно превратилось в маску, как будто его покрыли саваном.

— Что об Оливере, мэм?

— Что на самом деле случилось с ним там, в бассейне?

Гейтс снова приоткрыл дверь и переступил через порог. Канделябр, который он держал в вытянутой руке, осветил коридор. Одна из свечей оплыла, с нее капал воск.

— Мэм, — прошептал он тихо, — есть вещи, о которых я не хочу догадываться, и это — одна из них. Я не могу рассказать вам, что случилось с Оливером. Не думаю, что кто-нибудь сможет, Кроме Оливера… а он мертв. Навсегда.

Стелла подошла к двери, прежде чем она закрылась.

— Но Тодд говорит, что… — Продолжать не было смысла.

Дверь щелкнула, закрываясь, и Гейтс ушел так же тихо и быстро, как пришел, оставив Стеллу в еще большем душевном смятении. Однако под ее беспокойством скрывалось глубокое удовлетворение. Гейтс ясно дал понять, что он — ее союзник и друг. Не самое худшее — иметь его на своей стороне. Конечно, он, должно быть, знает гораздо больше, чем рассказал ей. Возможно, через несколько дней…

Стелла вздохнула и заперла дверь. Она подошла к постели и сняла платье, потянувшись за ночной сорочкой. Настало время отбросить все противоречивые мысли, которые лишали ее спокойного сна. Но трудно спать в доме, где ползает на четвереньках страшное пугало сомнения.

Старинные часы внизу, в большом холле, пробили полночь. Глубокий дрожащий звук курантов разнесся по дому глухим эхом, как звон спасательного маяка с окутанного туманом берега.

Стелла опять бодрствовала.

Ее глаза старались привыкнуть к темноте комнаты. Внезапный страх зарождался в тихой тревоге, когда она узнавала очертания знакомой обстановки своей комнаты. Яркий лунный свет, лившийся в окно, наполнял спальню призрачным полумраком. Октябрьская луна, сказала себе Стелла. Полнолуние. Если бы она подошла к окну и всмотрелась в какой-нибудь предмет, то увидела бы темный силуэт ведьмы, скачущей верхом на метле. Она задрожала в своей теплой уютной постели и повернулась на бок.

Детские фантазии: ведьмы, тыквы, лесные орехи, черные кошки. Тодд, Оливер… что они делали в прошлый Хэллоуин? Беспокойные мысли и ассоциации кружились вихрем в голове, сводя на нет ее твердое решение заснуть. Она попыталась отделаться от них до холодного света утра. Бесполезно. Смятение. Стелла села в постели и протерла глаза. Она почитает немного, пока ее не сморит сон и строки не поплывут перед глазами…

В этот момент она увидела тонкий серебристый луч света, показавшийся под ее дверью.

Ее тут же охватила тревога. Она помнила, что в коридоре не было ночной лампы. Это означало, что свет шел из комнаты Тодда. Тодд еще бодрствует, поздно ночью, за закрытой дверью своей спальни, делая что-то. Делая что? В темноте собственной комнаты Стелла напряглась, чтобы уловить шум, но в доме царила мертвая тишина. Часы в холле давно умолкли. Даже поднимающийся за окнами ветерок, будто сговорившись со всеми, тихо крался над землей, молчаливый, как могила. Стелла выбралась из кровати. Пружины издали слабые мелодичные звуки. Она вздрогнула, поспешно выкинув из головы детский предрассудок, то кто-то бродит над своей могилой. Она на цыпочках прокралась по холодному полу своей комнаты. Стелла больше не видела света, пробивавшегося из-под двери, но она знала, что он все еще там. На секунду она почувствовала себя глупой. Возможно, как и она, ребенок не мог заснуть.

Вероятно, он пытался читать; возможно, даже учил какие-то уроки, которые она задала ему днем, чтобы подготовиться к строгому экзамену, которым она шутя грозила ему сегодня!

Почти не сознавая побуждающих ее мотивов, Стелла приоткрыла на несколько дюймов дверь своей спальни. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы дверь Тодда попала в поле зрения.

Стелла не поняла, как ей удалось сдержать внезапный вопль, который, как она чувствовала, рвется из ее горла. Испуганная, она только быстро закрыла дверь и, прижавшись к ней, накинула крючок. Ее сердце бешено колотилось сквозь мягкую ткань, прикрывавшую ее тело.

Да, даже за закрытой дверью большие черные буквы, четко написанные посередине двери Тодда, живо стояли перед ее глазами, насмехаясь над ней своей тайной, пугая ее своим предзнаменованием.

Смерть.

Глава 6

ПОРТРЕТ

Утренний ветер разносил по коридорам симфонию легких шорохов, когда Стелла Оуэнз направлялась быстрым шагом к библиотеке. Гейтс принес ей записку, с которой начался новый день в Хок-Хаус. Хозяин хотел видеть ее, как только она позавтракает. Она обнаружила, что спешит, несмотря на твердое решение сохранять спокойствие и безмятежность. Таинственные события минувшей ночи обеспечили ей беспокойный сон, за что следовало благодарить ее юного ученика. Его непонятная привычка украшать дверь своей спальни наводящими ужас словами явилась причиной ее невеселого настроения при встрече нового дня. Проснувшись, она на цыпочках, крадучись подошла к двери собственной спальни и, приоткрыв ее, бросила взгляд на противоположную стену коридора, но дверь Тодда оказалась чистой, без единого пятнышка. Коричневое окрашенное дерево как бы насмехалось над ней. Привиделось ли ей во сне слово «смерть»? Эта мысль вызывала дрожь, и Стелла терялась в догадках, не зная, что об этом думать.