Читать книгу "Команда. Гвардия президента - Максим Шахов"

– Знаю-знаю, – перебил Владимир Викторович, – конечно, Анатолий и Вадим. Угадал?

Талеев только развел руками.

– А еще с тобой на Шпицберген поедет оператор. Для пущего правдоподобия, для помощи какой, подать-принести, для связи, если потребуется. Ну и вообще, «фильму сымать»!

– Владимир Викторович, у меня нет настолько хорошо знакомых операторов.

– Но ведь при определенной подготовке можно сделать из знакомого – оператора?

– Та-а-к, давайте уже до конца, что-то сердце мне подсказывает…

– Просто одному из твоих штатников предложили пройти ускоренные курсы операторского искусства. Пока ты на Давосских курортах со всякими Сноу, Симами и Верами отрывался.

– Ага! Теперь я подозреваю, что это даже не сотрудник, а сотрудница.

– Ну, разве скроешь что-нибудь от такого прозорливого «шефа»? Действительно, это Галина Алексеева.

– Гюльчатай… Мы с ней не виделись со времени операции в Иране. Все недосуг. Работа, знаете ли.

– Ну вот и еще разок поработаете. И мне будет значительно спокойней, если будет она, чем какой-то супермен-спецназовец со стороны.

– Да она фору даст любому спецназовцу! – хмыкнул журналист.

Галя появилась в Команде, имея за плечами юридический факультет МГУ и Высшую школу КГБ. И сразу стала всеобщей любимицей. Глядя на эту высокую черноволосую и черноглазую девушку с неподражаемой грацией горной серны, никому и в голову не могло прийти, что когда-то ее подобрал отряд советских войск в горах у города Герат вблизи афгано-иранской границы. Маленькая девочка умирала от жажды, истощения и пулевой раны в боку. Никто не знал, как она там оказалась. В бреду малышка лепетала какое-то слово, похожее на «гю-иль». Так и стала Гюльчатай. А по паспорту Галина Алексеева, по фамилии командира спасшего ее отряда. Потом был привилегированный детдом в Москве, где девочка продолжала оставаться дочерью полка: всегда завалена игрушками и подарками; все праздники, выходные, каникулы проводила в семьях своих «однополчан». С таким «послужным списком» попадание в Команду выглядело логичным и естественным.

– Вот и отлично! К тому же у нее явные способности к языкам: всего пара недель прошла, а уже бегло по-норвежски шпрехает. Пригодится. Неспокойно мне что-то, Гера. Если наши предположения подтвердятся хотя бы наполовину, это дело станет чрезвычайно опасным. Но задействовать официальные структуры мы, естественно, не можем. Чужая все-таки страна, да и обычные методы вряд ли подойдут. В общем, все, как обычно, да?

Они практически одновременно поднялись со своих мест. Помощник уточнил:

– Со связью проблем не будет. Все необходимое у Алексеевой есть, а до Шпицбергена – рукой подать, наши предки туда на утлых баркасиках прогуливались еще в далеком «мамонтовом» прошлом. Любые действия – на твое усмотрение. Контакты с нашими негласными представителями только в экстренных случаях по «красному коду». Ну, да ученого учить… Удачи тебе, Гера!

ГЛАВА 3

«Телевизионщиков» из самой Москвы на Шпицбергене встретили с королевскими почестями. Разместили их даже не в лучших номерах недавно построенной гостиницы, а в специальном коттедже для самых почетных и высокопоставленных гостей. Выделили постоянный транспорт с шофером – этакий джип-монстр, способный если не карабкаться по обледенелым кручам, то перепрыгивать, и мощный снегоход для езды по ледникам. И долго-долго извинялись, что два вертолета сейчас в ремонте, поэтому не смогут нести круглосуточное дежурство с включенными двигателями под их окнами; но достаточно сделать один телефонный звонок – и винтокрылая птица будет в их полном распоряжении уже через 10 минут!

В общем, Талеев тихо бесился. В глубине души он чувствовал собственную вину: поддался на уговоры черноокой Гюльчатай и согласился в «целях конспирации», чтобы совсем уж сбить с толку возможного врага, перераспределить (хотя бы чисто внешне!) маскирующие роли в их маленькой боевой группе. Так появились в Баренцбурге высокая, статная, до ужаса деловая журналистка со строгими глазами за тонированными стеклами моднейших очков, с манерами светской львицы и не допускающим никаких возражений апломбом и безропотно-молчаливый оператор, весь увешанный кинофотопричиндалами, сумками, треногами, абсолютно потерявшийся в ослепительном блеске магнетической ауры своей эффектной начальницы.

Свой тактический просчет Гера понял очень быстро, уже в момент первого контакта с представителями высших российских островных властей, которые, кроме несмелого кивания, не смогли вставить ни одного слова в безапелляционный монолог «теледивы». Потом, и вовсе зачарованные ее ураганным напором, непередаваемым шармом и великосветской обходительностью, были готовы не только выполнить любое желание красавицы-журналистки, но и сами наперебой предлагали просто фантастические услуги. Именно так появились джип, снегоход, фирменный коттедж и…

Кто его знает, что могло еще родиться в их разгоряченных головах, если бы Гюльчатай сама не сбавила обороты. Ее внимание было попросту весьма своевременно переключено на длинный и острый рычаг треноги, неожиданно вырвавшейся из корявых лап неуклюжего помощника-оператора и вонзившейся под столом в одну из болезненных точек ее великолепной ноги. Ах, что за растяпа! Ничего-ничего, не стоит беспокоиться. И бригаду врачей-реаниматоров вызывать не надо. Только отдых. Медитация и расслабляющий сон при бесконечной тишине в радиусе десяти километров.

Спасибо. Еще раз спасибо! Да СПАСИБО уже, черт…

Безоговорочно следуя короткому и сухому приказу Талеева, «телевизионщики» почти безропотно разошлись по отведенным каждому покоям, без права покидать оные в ближайшие шесть часов под страхом мучительной смерти. И никого у себя не принимать! Потом разберемся.

А чего тут разбираться, менять имидж было уже поздно. Ну, взбалмошная девчонка!

Кто же мог ожидать такого сногсшибательного эффекта? Что они так мгновенно все на нее запали? Обычная девушка, экстремалка по характеру, с отличными способностями к языкам, подготовкой в стрельбе и рукопашном бое. Так ведь они-то ничего этого еще не прознали, а уже штабелями по обе стороны складываются. Вот что значит великая сила искусства перевоплощения!

Все равно с Гюльчатай придется серьезно поговорить, пусть добавит строгости и деловитости. И не мельтешит перед глазами, а то действительно как-то… отвлекает. Будем больше времени проводить на свежем воздухе.

Настроение у Талеева было отвратное. Конечно, интуиции помощника Президента он безусловно доверял, но суть порученного лично ему дела от этого никак не менялась: пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. А журналист принадлежал к тому типу людей, для которых в любом деле необходимо было ощущать… ну… стержень, что ли. Знать фишку, видеть расклад. Сейчас ничего этого не было. И даже наоборот: на каждый немногочисленный имеющийся факт тут же находилось свое «но», и вот тебе уже сам факт – не факт, а сплошное противоречие.

Почему убили Симакова? Этого не должно было быть. Убийство становилось оправданным только в единственном случае, когда от жертвы получили все, что нужно. Значит, это «все» находилось у Симакова с собой или было спрятано где-то поблизости: в гостиничном номере, камере хранения на железнодорожном вокзале или в аэропорту. Значит, «все» он привез с собой в одной тощей спортивной сумке? Зачем тогда изощренные пытки? Он бы сам все выложил после хорошего мордобоя. Значит, логично предположить, что основную часть найденного им на Шпицбергене он в путь не взял, а вез лишь «образцы на пробу».