Читать книгу "Нежные щечки - Нацуо Кирино"

Они стали встречаться еще в студенчестве, развлекались вместе, были неразлучны.

У его жены был хороший вкус, да и с домашними делами она справлялась прекрасно. Когда младший сын пошел в детский сад, она вернулась на прежнюю работу в небольшую дизайнерскую компанию. Всегда ухоженная и молодящаяся, она была из разряда тех женщин, которых легко можно представить на обложке какого-нибудь женского журнала. Любой мужчина был бы счастлив, обзаведись он такой женой, как Норико. По выходным детей всегда ждала вкусная еда, да и домашняя выпечка была не редкостью, как у всякой хорошей матери. В течение недели она с удовольствием ходила на работу, по дороге заскакивала за продуктами, заодно могла купить себе что-то из одежды или книги. Одним словом, Норико могла распоряжаться своей жизнью по своему усмотрению. За Норико можно было не беспокоиться. В отличие от Касуми она никогда не могла просто взять и исчезнуть. У нее не было скрытого, незнакомого ему мира. Мир Норико был точь-в-точь таким, как и мир людей, окружающих Исияму. Другими словами, таким, о котором можно прочитать в журнале или увидеть в кино, — понятный ему мир. С Норико его ждала жизнь, которую он мог предсказать, — жизнь, которая читалась на много лет вперед.

Есть ли прелесть в жизни, где нет места глупостям? Что могло связывать «ситроен» — выбор Норико — и метро, в котором вечно приходилось, стоя, трястись Касуми. Белизну модного офиса Норико и тени от жалюзи в «Мориваки-сэйхан», где окна выходили на запад и потому во второй половине дня в них било солнце. Почему второе ему казалось более наполненным, значительным?

Их нельзя сравнивать — сколько ни одергивал себя Исияма, все эти мелкие сравнения, клокотавшие в нем, заставляли его страдать.

— Вечером звонил какой-то Идзуми, — кутаясь в одеяло, приглушенно пробормотала Норико.

Идзуми был застройщиком дачных участков у озера Сикоцу. Вспомнив, что во время их последнего разговора он обещал сам позвонить Идзуми, когда примет решение, Исияма почувствовал, что тот пытается немного надавить на него.

— Ты что, дачу собрался покупать? Этот господин сказал, что завтра будет ждать твоего звонка. — В голосе Норико послышался упрек.

Наверняка она злилась, что он ни словом не обмолвился о своих планах, не спросил ее совета.

— Я как раз собирался посоветоваться с тобой… Рядом с Сикоцу дом выставлен на продажу. Земля эта раньше принадлежала железнодорожной госкорпорации. В горах, недалеко от самого озера… Там рек много, можно на рыбалку ходить, — стягивая рубашку поло, оправдывался Исияма.

Не слишком ли далеко? — равнодушно поинтересовалась Норико.

— Минут тридцать от Титосэ. Близко.

— Да и дорога недешевая.

Мы же не часто будем ездить. Я эту покупку больше как капиталовложение рассматриваю.

Ну, если как капиталовложение, тогда ладно. Хочешь, с отцом поговори.

Слово «капиталовложение», похоже, убедило Норико. Ее отец работал в банке.

— Да нет, не стоит.

Исияма переоделся в чистое нижнее белье и футболку и лег в постель. Норико слегка пошевелилась.

— Мыться не будешь? Ты что, пьян?

Чувствуя себя виноватым, Исияма вместе с тем еле сдержался, чтобы не заорать: «А тебе-то не все ли равно?» Раньше, когда Исияма чувствовал, что жена в чем-то подозревает его, он изо всех сил начинал оправдываться. В последнее время это стало его тяготить. Ну и пусть догадается, в отчаянии думал он. Такой сильной была его любовь к Касуми. Без нее жизнь стала казаться ему невозможной. Покупаю дачу, принял решение Исияма.

— Если купим дачу, летом поедем туда все вместе?

— Ну, можно, — сонным голосом ответила Норико.

— Пригласим семью Мориваки.

— Зачем?

Мориваки давно меня просит научить его рыбачить.

В ответ на эту ложь он услышал сонное дыхание жены. Исияма вздохнул с облегчением и крепко зажмурил глаза. Он попытался вспомнить, как выглядит Масаёси Идзуми — человек, позвонивший ему сегодня по поводу дачи.

Дело было так. В прошлом месяце во время командировки в Саппоро Исияма увидел объявление о продаже дачи и поехал посмотреть участок. Господин Идзуми сам взялся отвезти его на своем внедорожнике и показать дачный поселок Идзумикё. Семидесятилетний Идзуми был его владельцем. Он рассказал, что вместе с женой живет в этом поселке. Волосы у него были седыми, но спина прямой, а в резких, порывистых движениях чувствовалась решимость. Стариком назвать его не поворачивался язык, ему скорее подошло бы «мужчина в годах».

Когда пришло время Исияме возвращаться в Токио, Идзуми повез его в аэропорт в Титосэ.

Говорите, рыбной ловлей увлекаетесь? Спиннер-бейт?

— Да, мне больше нравится на спиннербейт.

— Я обычно вот на этой машине еду, смотрю, где будет ловиться, ставлю там палатку и ночую. Палатка у меня всегда с собой.

— Здорово. О таком только мечтать приходится.

— Да уж, это точно, — рассмеялся Идзуми и посмотрел на Исияму. — Кстати, а вы как насчет охоты? Если есть интерес, могу в следующий раз пригласить.

Исияма отрицательно покачал головой, на что Идзуми продолжал:

— Я на пятнистого оленя охочусь. Еще до того, как запрет на его отстрел сняли, я знал места, где можно было на него охотиться. Такой городишко есть — Сиранукатё. Олень ведь считается вредителем. Отстреливай — не хочу. Охотники в свои внедорожники по нескольку штук загружали. Там вся дорога красная была от крови.

«Неужели он в этой машине перевозил мертвых животных?» Исияма невольно оглянулся и бросил взгляд на заднее сиденье.

— И вам это нравится?

— Конечно, нравится.

— Так ведь живое убиваете.

Исияма стал смотреть на обочину асфальтовой дороги, бегущей по невозделанным полям. Со странным чувством он рассматривал березовую лесопосадку, тянущуюся метров двести вдоль дороги, — неестественно прямые деревья напоминали колоннаду. «Рассказ Идзуми о дикой природе как-то не вяжется с искусственностью этих лесонасаждений», — размышлял Исияма.

А вы что же, пойманную рыбу отпускаете? — поинтересовался Идзуми глубоким, хриплым голосом.

— Отпускаю.

— Так израненная рыба все равно не жилец. То же самое убийство выходит. Мужчины на Хоккайдо таким самообманом не занимаются. В нас, верно, течет кровь охотничьих племен.

Исияма промолчал. Старик ткнул пальцем в реку под мостом, по которому они ехали. Река спокойно несла свои полные воды — здесь наверняка водилась сима[7].

Попробуй приди сюда часов в пять. И стар и млад, и мужики и бабы — полно людей собирается. Ловят закуску на ужин.

Поживи такой жизнью — может, и вправду любой изменится. Слова Идзуми об «охотничьих племенах» привлекли внимание Исиямы. Где-то в дальнем углу его памяти засел их разговор с Митихиро о Касуми, когда тот назвал девушку «диким зверенышем». В Касуми было что-то ему неведомое. Что-то, чего он и не мог знать, так как не принадлежал к «племени». У него будет свой дом на земле, где родилась Касуми. Это было одной из причин, по которой он так ухватился за свою идею. «Вот дурак!» — лежа в темноте, сам над собой засмеялся Исияма.