Читать книгу "Мечта скинхеда - Фридрих Незнанский"

Он оказался в темном помещении, где ничего не было ни видно, ни слышно. Он пощупал стену возле дверного косяка и нашарил выключатель. Зажглась тусклая лампочка, и Боголюбов обнаружил, что находится в подсобном помещении — ведра, тряпки, веники и прочая ерунда. Маленькая комнатка, метров шесть квадратных, короче, чулан. Никаких тебе гостеприимно распахнутых сейфов. В общем, полное фиаско.

Осторожно он вышел в коридор, там никого не было. Взял куртку в гардеробе и покинул «Кишмиш».

Итак, что же делать? Отказаться от всей затеи? Но Боголюбов уже так привык представлять себе картину триумфа — вот он, победитель, приходит к Лидеру и ставит на стол сумку, набитую деньгами. Деньгами, которые пойдут на нужды Движения. Что может быть лучше? Разве что две сумки.

А в кабинете в это время, конечно, присутствуют Жадов и Шаповал. И когда потрясенный Лидер вопрошает, где же он нарыл столько бабок, Боголюбов нет брежно отвечает: «Да есть тут одно узбекское заведение, «Кишмиш» называется. Ну я навел там немного шороху, так что они почли за лучшее заплатить». Жадов, телохранитель Лидера, от зависти пускает слюни. Шаповал, конечно, в шоке. Лидер немедленно делает его своим заместителем. А может, начальником штаба. В самом деле, почему у него нет до сих пор начальника штаба? Может, потому что нет самого штаба? Но ведь это же неправильно. Серьезные операции должны планировать серьезные люди. Дисциплина, слепое подчинение вождю — это, конечно, хорошо, но нужна и коллегиальность. Коллективный мозг это, знаете ли, сила.

Выход был один — идти напролом. Боголюбов почувствовал вдруг неожиданный прилив адреналина. Голова как-то весело закружилась. Внутри его происходили какие-то интересные химические процессы, но прислушиваться к ним сейчас было недосуг. Нужно действовать. Можно было, конечно, зайти в ближайший магазин, купить женские чулки, натянуть их на голову, но он решил уже не отвлекаться на такие мелочи. Все равно никто потом не сможет ничего описать. Все в штаны наделают от страха. Так обычно и бывает, Боголюбов выслушал немало рассказов в таком духе от бывалых бойцов. Он был уверен в успехе. Он поднял лицо и посмотрел на небо. Небо было чистым, как и его помыслы. Он сжал в кармане рукоятку пневматического пистолета (куплен в спортивном магазине за 1870 рублей, стилизован под «магнум» и от того вид имеет устрашающий). И вернулся в чайхану. На приглашающий жест гардеробщика — раздеться — нетерпеливо отмахнулся. Вошел в зал. Все было так же — повар стоял перед дастарханом, люберецкие узбечки в шароварах сновали по залу. Та, что обслуживала Боголюбова четверть часа назад, тут же обратила на него внимание и дружелюбно остановилась. Боголюбов подошел к ней вплотную и, не вынимая руки из кармана куртки, но упираясь стволом ей в живот, процедил:

— Веди меня к этому…

— К кому? — пролепетала официантка.

— К тому, который… — Боголюбов вдруг перестал находить слова.

— К менеджеру?

Он сумрачно кивнул.

— Вы остались недовольны обслуживанием? — Она практически помогала ему.

— Да. — Боголюбов подтолкнул ее.

Они прошли куда-то вправо, минуя повара, который в их сторону даже не оглянулся. Боголюбов по-прежнему не вынимал руку из кармана, но, видно, пришло время.

— А что у вас там? — прошептала официантка, слегка отстранившись от него.

Боголюбов достал наконец пистолет, и она взвизгнула. Он подумал, не ударить ли ее рукояткой по голове, но все же не стал, просто подтолкнул. Официантка показала ему на дверь, обтянутую коричневой кожей. Боголюбов распахнул ее, втолкнул вперед официантку, вошел следом и сам оторопел от собственного счастъя.

За столом сидел толстый узбек. Наверно, самый толстый из всех, кто был в это время в заведении. Он вынимал из раскрытого стола пачки денег (Боголюбов не успел рассмотреть, рубли или доллары) и передавал их человеку, который сидел напротив. Оба они повернули головы к двери и застыли. Боголюбов сперва даже не поверил собственному счастью — вот они, денежки-то, сами к нему приплыли!

— Бабки на… на… — Тут Боголюбов совсем некстати закашлялся.

— На бочку, наверно, хотите сказать? — участливо подсказал узбек.

— На стол!!! — прохрипел Боголюбов, показывая требуемое движение черным стволом «магнума».

Второй человек, на которого Боголюбов и внимания-то особого не обратил, до того он был невзрачный и плюгавый, поднялся на ноги, как-то странно посмотрел на пистолет, потом снова присел и, пока Боголюбов сообразил, что он делает (это же он в ствол смотрит, скотина?!), взял со стола пресс-папье из зеленого мрамора и швырнул ему в лоб. Последнее, что Боголюбов успел увидеть, — это маленький зеленый китайский божок прямо перед глазами. Божок заслонил собой белый свет. «Только китайцев нам тут и не хватало», — подумал Боголюбов и потерял сознание.

Николай Щербак

12 ноября

На выходе из подъезда Николая тормознул капитан милиции практически в штатском, только поверх цивильного костюма была для представительности наброшена форменная куртка. И вообще вид у капитана был такой, как будто его оторвали от обеда где-то между первым и вторым: губы жирные, в усах застряли несколько хлебных крошек. А впрочем, может, и не от обеда, может, у него работа такая — бутерброды с колбасой целый день точить, оттого и лицо поперек себя шире.

— Документики ваши можно полюбопытствовать? — Капитан собирался было козырнуть, но вовремя вспомнил, что без головного убора.

Николай продемонстрировал удостоверение.

— Ладно, — капитан посмотрел, вернул и предъявил свое. — Значит, на самом деле частный сыщик и работаешь на Пухову. А я, значит, местный участковый, капитан Могилевский, вот позвонили мне только что, говорят, ходит какой-то, в квартиры звонит, к детям пристает, частным сыщиком прикидывается. Ты, значит, четвертым будешь.

— В смысле? — не понял Николай.

— Четвертым по счету, говорю, будешь. Сама она сына искала, в милицию обращалась, в фонд по поиску пропавших ходила, только так ничего и не разложилось. Теперь, стало быть, твоя очередь. Хотя ты особенно не напрягайся.

— Почему это?

— Потому, — солидно кивнул капитан, — что быстро ты его не найдешь: было бы быстро, давно уже нашли бы. А на медленно у нее ни денег, ни терпения не хватит, знаю я, какие вы цены ломите. Но может, хоть после этого она успокоится. Совсем сдвинулась на этой почве. Соседей дергает постоянно, ко мне раза три приходила.

— И вы ей помочь не смогли?

Капитан плюхнулся на лавочку у подъезда и рассеянно похлопал себя по карманам:

— Сигаретой не угостишь?

Николай угостил.

— А чем я ей могу помочь? — пожал плечами участковый. — Ничем не могу. На мне вон весь участок, тысячи человек. Если бы что с нашим проверенным контингентом стряслось: алкоголик какой-нибудь пропал или кто из трудных, кто у нас на учете. А тут нормальный ребенок из нормальной семьи, без приводов… Я его и в лицо-то не знал и ее не знал, и даже старшего ее не знал, он со своими бритыми где-то ближе к центру околачивался, тут у нас насчет этого пока… — Он трижды суетливо сплюнул через плечо и мелко перекрестился. — Слава Богу, тихо. В сентябре вот ходил сюда в школу, всех собирал: младших отдельно, старших отдельно, разговаривал. Летом у нас тут на пустыре бомжи малолетние образовались, погнали мы их быстро, но где-то тогда же рабочие нашли там несколько собак и кошек, застреленных из пистолета. А в сентябре, значит, когда детвора с морей и от бабушек деревенских повозвращалась, я и провел разъяснительную работу: на пустырь не ходить, с беспризорниками не дружить, про пистолет мне лично доложить, если вдруг чего. Но вообще-то вся эта разъяснительная работа так — для галочки, дети тут у нас нормальные, несмотря на то что окраина и главное, что их много тут, им самих себя и друг друга хватает, от скуки по пустырям не шляются. Да и школа хорошая.