Читать книгу "Сердцу не откажешь - Марина Серова"

Из «BMW» вышел водитель и встал перед машиной. В пассажирской дверце медленно опустилось стекло. Видимо, Одиноков был в машине, но за тонированными стеклами не было видно, кто именно находится в салоне.

– Выкладывай, на кого работаешь и с какой целью? – Громкий голос водителя отозвался глухим эхом.

– Мальчики, вы меня с кем-то путаете. Я вам ничего плохого не делала, – пролепетала я.

– Повторить вопрос еще раз или помнишь? – спросил водитель, глядя на меня, и сделал шаг в мою сторону. Теперь он находился на расстоянии вытянутой руки.

Я знала точно, что мое преимущество только во внезапности и жестокости. Мне, конечно, очень хотелось разобраться в этой ситуации с торгами и звонившей по имени Мария, но я не могла позволить им нанести первый удар. Что ж, будем использовать один из моих трюков. Я ослабила локоть, и сумка тут же выскользнула на пыльный цементный пол. Взгляд стоящего передо мной невольно скользнул вниз, и я после короткого отработанного размаха со всей силы ударила его по ушам ладонями, сложенными лодочкой. Когда он, коротко вскрикнув, схватился за голову, я быстрым выпадом прямой ноги назад и в сторону врезала ступней по боковой части коленки бритоголового, а ребром левой ладони – в кадык третьего.

Волк в атаке сразу рвет свою добычу, он никогда не оставляет ей даже минимального шанса на выживание. Он уничтожает жертву с налету, и каждая доля секунды неумолимо приближает его к победе.

Я отчетливо услышала хруст в шее третьего и успела увидеть, как он, потеряв равновесие, рухнул на пол. Бритоголовый размахнулся для удара, и огромный кулак полетел мне в лицо. Я быстро поставила блок левой, чуть отведя удар, и, перехватив его запястье двумя руками, поднырнула под локоть и рванула предплечье вниз, выламывая локтевой сустав. Оттолкнув тихо воющего бритоголового, я подскочила к опешившему водителю и, двумя руками схватив за волосы, со всего размаху ударила его носом о свою коленку. Хруста носовых хрящей я не услышала, потому что «BMW» взревел двигателем и с пробуксовкой понесся на меня. Пришлось быстро сгруппироваться и в прыжке на капот смягчить удар машины. Скользнув по лобовому стеклу, я отлетела в сторону, ударившись плечом о бетонный пол. Послышался визг тормозов, хлопнула дверца машины. Прямо перед моим лицом появились изящные мужские ботинки из дорогой лакированной кожи на тонкой подошве.

– Еще раз приблизишься ко мне, в живых не оставлю! – услышала я голос Одинокова. – Жене передай, что выслеживать меня бесполезно, сына она больше не увидит. Он за границей. На развод подам сам. На бизнес мой пусть тоже не рассчитывает. Пришлю юриста, он ей все объяснит.

Опять взревел мотор, и Одиноков уехал. Я нащупала в кармане мобильный и нажала на четверку и кнопку вызова. Это Мельников. Если его аппаратура сработает, то он поймет, где я. Сначала я приподняла голову с пыльного пола, потом попыталась сесть, получилось. Плечо саднило, правая рука плохо слушалась. Все три одиноковских охранника шевелилась в центре ангара. Я сумела встать и поплелась к своей машине, придерживая руку. По пути увидела свою сумку, лежащую в слое цементной пыли. Придется выкинуть.

У ворот ангара появилась машина с мигалками, из нее выскочили несколько человек и быстрым шагом направились ко мне.

– Ты в порядке? – услышала я голос Мельникова.

– В относительном. Эти трое на меня напали.

– Товарищ капитан, тут раненые. Перелом носа, перелом руки и повреждение гортани, – доложил один из сотрудников.

– Сажай их в машину, вези в управление, оформляйте там задержание, – скомандовал Мельников, – я отвезу потерпевшую. – Как же ты без трупов обошлась? Разозлили не сильно? – поинтересовался Мельников, осторожно поворачивая меня к свету. – Аптечка в машине есть?

Тут я окончательно поняла, что можно расслабиться, все поплыло перед глазами, и я отключилась.

Мне с трудом удалось разлепить тяжелые веки. Мягкий свет от настольной лампы заливал комнату, пахло спиртом и каким-то лекарством. Я лежала на большой мягкой подушке, меня укрывал теплый шерстяной плед. Комната была чужой, но мне было хорошо и спокойно. Как в детстве, когда знаешь, что родители рядом. Они всегда помогут и защитят.

– Проснулась, партизанка!

Я повернула голову и увидела Мельникова с большой красной кружкой.

– Я тебе чай принес. Пей.

Он приподнял меня на подушке и сунул в руки горячую емкость.

– Почему партизанка? – спросила я ужасным осипшим голосом и отпила немного, чтобы смочить горло. – Я у тебя?

– У меня. А партизанка, потому что набираешь мой номер телефона и молчишь. Хорошо, что я дежурил на поисковике. Засек и дежурную группу отправил, ну и сам поехал, – он подмигнул. – А за что ты их так?

– Они меня случайно приняли за другого человека, – смогла я произнести почти нормальным голосом.

– Мальчики обознались, а ты их… Ну не хочешь рассказывать, и не надо, – обиженно сказал Мельников, – я тут о ней забочусь, хоть и не муж. Везу, хоть и водилой не нанимался. Лечу, хоть и не доктор…

– Уймись, Мельников. Спасибо тебе за все!

Я чувствовала тугую повязку на груди и плече. Попыталась пошевелить плечами. Не больно. Я скосила взгляд и увидела бинты.

– Кости целы, не переживай. Ушиб плеча. На лопатке глубокая царапина. Я все обработал и перевязал. – Мельников заботливо поправил плед и продолжил: – Уже поздно, а вставать, как всегда, надо рано, – вздохнул он, – я себе постелил на кухне. Спи.

Он выключил свет и вышел из комнаты. А я прокрутила в голове все события вечера. У Одинокова серьезный конфликт с женой из-за ребенка и бизнеса. Меня он принял за частного детектива, которого она подослала. Видимо, он ожидал от нее подобного, или она сама ему доложилась. Я ведь еще в ресторане на него случайно пялилась, потом в контору заявилась, потом в «Чехию» за ним поехала. Вот он собрал все это в кучу, неправильные выводы сделал и охрану свою на меня спустил.

На кухне отчаянно заскрипела раскладушка. Мельников устраивал на ночь свое стокилограммовое тело. Я тоже улеглась поудобнее, зарылась носом в подушку, натянула до подбородка плед и стала вслушиваться в незнакомый ночной шум через открытое настежь окно.

Глава 3

Утро в холостяцкой квартире Мельникова прошло стремительно. Мы, естественно, проспали. Завтрак оказался непозволительной роскошью при пустом холодильнике. Пришлось ограничиться чаем и половиной булки на нос.

Утренним потрясением для меня было состояние моей одежды, аккуратно висящей на спинке стула. Выглядела она как с помойки – грязная блузка с оторванным рукавом и брючки различной степени пятнистости. Такой прикид только Венчик смог бы оценить. Как он мне однажды сказал? «Самое важное в женской одежде – женщина, которая ее носит». Что поделаешь, другого наряда у меня нет.

– Мельников, дай ножницы! – крикнула я из комнаты. – Я тут нелегальное ателье открою.